К архангельскому мужику-поморскому кормчему Владимиру Ломакину после церемонии открытия Поморского фестиваля подошел старый вардёвский помор по фамилии Терентьев, который ни слова не знал по-русски. Он обнял своего земляка и стал что-то быстро бормотать, путая поморские и норвежские слова. В Поморье этот древний норвежско-поморский слэнг называется «моя-по-твоя». Увы, норвежские поморы и российские поморы уже говорят на языках тех стран, в которых они живут, и, увы, забывают свой родной язык — поморскую говорю. Но и без переводчика было понятно, что старый норвежский помор Терентьев старался приободрить архангельских поморов, внушить им веру в то, что их Поморье не умрет, что надо только верить в себя. А сколько таких потомков архангельских поморов спас от неминуемой гибели в сталинских застенках норвежский Север!
__________
Без поморов Баренц-регион может обойтись, а вот поморы без хотя бы моральной поддержки Баренц-региона при таком отношении к ним собственных чиновников уже не выживут.
Не любят российские чиновники вольных и свободолюбивых поморов, нет в поморах того великорусского прогиба, того южно-русского стремления угодить начальству, к которому привыкли наши власть имущие. Вот и губят недалекие наши начальнички на корню все северное, поморское, давят северян запретами на традиционные промыслы, разрушают поморскую культуру, и даже не дают создать свой Поморский музей!
Любопытная деталь: в Архангельске, который называется столицей Поморья, нет даже захудалого Поморского музея! А вот в норвежском городе Вардё есть большой Поморский музей, и острые на язык архангельские поморы сразу же окрестили его «Поморский музей в изгнании».
Экспозиция музея рассказывает о том, как беломорские поморы на протяжении столетий ловили рыбу у берегов Северной Норвегии и везли ее отсюда на Маргаритинскую ярмарку в Архангельск. Именно благодаря привозимой из Норвегии треске архангелогородцев прозвали трескоедами.
_________________
На старинных российских лоциях Северная Норвегия называется Норвежским Поморьем. Города Вардё, Вадсё и Тромсе возникли как места, где поморы меняли рыбу у норвежцев на хлеб. Возможно, что без поморов здесь не было бы сегодня городов. Это были поморские поселения, где жили в основном поморы. И только после того как царские российские чиновники сочли, что Север им не нужен, эти земли отошли к Дании, а потом к Швеции и Норвегии.
Столичные российские чиновники всегда обожали богатства Севера, но никогда не любили сам Север с его суровым климатом и удаленностью от Москвы.
Еще в 18 веке российское правительство пришло к выводу, что постоянно жить на побережье Баренцева моря русскому человеку нельзя, ибо здесь хлеб не родится и сады не цветут. И по сей день московские «садовые головы» пытаются переселить с Севера как можно больше северян. А потом удивляются, почему в Арктике нет российского присутствия! И тратят огромные деньги налогоплательщиков на заселение Севера пограничниками, метеорологами и военными. Чтобы хоть кто-то символизировал, что здесь живут россияне. А ведь поддержи они коренное население наших поморов, то на всем побережье Арктики были бы постоянные поморские поселения, которые в отличие от военных и пограничников сами себя бы и обеспечивали.
Увы, за последние 20 лет около 15 поселений поморов на Канинском полуострове вообще исчезли с лица земли!
Сейчас только пограничное начальство ловит там рыбу и охотится на птиц, но поморов там нет. Полностью исчезла многочисленная этнографическая группа канинских поморов, и предстоящая перепись населения это обязательно покажет.
__________________
Особую значимость торжествам придавало участие в них знаменитого Торвальда Столтенберга*.
*Торвальд Столтенберг — экс-министр иностранных дел Норвегии, автор концепции создания Баренцева региона, активный борец за мир и процветание народов в Арктике, человек-легенда, живой памятник эпохи преодоления холодной войны.
В поморской длинноухой шапке оплеухе, с гарпуном-кутилом в руке великий Торвальд Столтенберг выглядел особенно благородно — как старый и мудрый вождь большого племени арктических поморских зверобоев. Он, улыбаясь, смотрел в даль — туда, где за зелеными волнами Баренцева моря искрились на солнце огромные арктические айсберги. Его светлый взгляд и вся его огромная фигура лучше любых слов говорили о том, что у народов Баренцева региона, если они будут уважать друг друга и помогать друг другу, великое будущее.
Поморская оплеуха, которую надели на голову Торвальду Столтенбергу во время церемонии его приема в международный клуб «Поморское братство», сшита из благородного меха арктической выдры. Храниться эта оплеуха будет в Поморском музее города Вардё.