Кишки и какашки
Их много, они повсюду. Натурализм? Так его ещё Золя пропагандировал, одновременно люто критикуя психологизм Достоевского. Кто сейчас помнит Золя? Или слава Тарантино, кровавого и с мозгами навылет, покоя не даёт? Но «потомок русских дворян» Михалков — не мастер кровавых сцен. И потом, эстетизировать насилие времён Великой Отечественной в России нельзя. И не надо припоминать «Бесславных ублюдков». Американцы даже из смертной казни шоу сделали. Нам, русским, говорить таким языком о таких вещах не позволяет кровь дедов и память народа. А бредовые фильмы «с какашками» выглядят даже не оскорблением памяти, а как дешёвка.
В этом смысле можно вспомнить роман Астафьева «Прокляты и убиты» (1995). Там тоже кровища и мат, но всё это целенаправленно и от лица ветерана. Говорят, на первых порах создания своей убойной дилогии Михалков руководствовался романом Астафьева. Но русского классика «переплюнул»: о сцене дефекации с самолёта Виктор Петрович и подумать не мог.
Теперь вспомним хотиненковского «Попа». В начале фильма фашисты убивают молодую девушку: выстрел — и медленно, медленно расплывается алая девичья кровь на белой одежде... Это одна из немногих «кровавах сцен» в фильме. Теперь — «Брестская крепость», которая на телеэкранах вышла спустя полгода после премьеры. Тоже — кровища и кишки. Мы смотрим, как на протяжении всего фильма уничтожается человеческое тело. Так, сяк и этак. Вот она, страшная правда о войне? Но такая же мясная «правда» — в многочисленных и столь любимых молодым поколением зомби-фильмах. Но «Брестская крепость» таки хороша. Во многом потому, что это «правильный» фильм и там нет «православных михалковских комаров», «православных мин» и так далее. Правда, «голливудский» вид из птичьих глаз есть в упоминавшемся «Попе».
О мате
Какашки на телеэкране — это как материться или нет. Итак, мат. Без него, родимого, мы можем выразить всё что угодно (недаром Ломоносов русский язык хвалил за богатство да универсальность). А вроде и не можем. Сдерживаться или нет — вопрос индивидуальной культуры. Только вот кино — оно на многомиллионную аудиторию вещает. Недаром многомиллионная аудитория голосует рублём, красноречиво говоря: кино — говно.
Светлые годы
А теперь вернёмся в первый год без войны. В 1946 году на советских экранах появилась «Повесть о настоящем человеке». Все мы знаем историю лётчика Алексея Маресьева, все читали книгу Бориса Полевого. Так вот, в фильме нет ни кишок, ни крови. Даже трупов нет. Даже культяпки ни разу не показали. Всё внимание — на лица, на глаза. И вовсе не потому, что кровавых сцен достало в войну. В теперешней повседневной жизни грязи не меньше. А потому что культура у людей другая! Во многом из-за отсутствия этой культуры и не может современное наше кино «дать ответ Чемберлену».
Если же киношники думают, что народ наш падок только на спецэффекты да кровищу, народ не обидится. Просто не придёт. А вместо современного кинобреда будет пересматривать советскую классику, и сегодня непревзойдённую.
Фото с www.film.ru.
Дмитрий Жаворонков специально для «Эха Севера»