1
Я протянул угрюмому таксисту сотенную купюру.
- Спасибо. — Он еще более нахмурился и, казалось, чего-то ждал.
- Двести сорок вообще-то!
Я вспомнил, что это не поездка по городу, и сообразил, что протянул маловато.
Черт. Аэропорт же! Простите. Конечно, вот ваши деньги. — протянул ему две сотни. — Сдачи не надо, пожалуйста. Извините. — Стало неловко. Я подумал: «Вот мудак!» И разозлился почему-то на него. «Да пошел он в ж...», — вертелось в голове.
Я не был до конца уверен, куда нужно идти, поэтому двинул почти наугад. Не составило большого труда найти вип-зал архангельского аэропорта, поэтому спустя минуту я уже протягивал паспорт на пропускном контроле, а вместе с ним вип-карту.
Хорошо было на мягких диванах пить пенистый напиток в алюминиевой банке за три с лишним сотни — точно такой же, что и в любой другой банке из того же материала, любого другого производителя. По крайней мере, я разницы не чувствовал. Совершенно не отличим по вкусу, разве что излишне сладко.
Напиток ничуть не хуже, но втрое дешевле, я мог бы пить в обыкновенном зале в окружении большого количества людей. Мимо проходили бы строгие дамочки, видимо, собравшиеся в северную столицу по работе — такие серьезные и самодостаточные, с важным видом и плохо скрываемым вожделением, ввиду своей неукротимой самостоятельности.
Около бара стояла бы пара-тройка заспанных мужиков. Они, похоже, вечно утомлены от проделанной за день работы в каком- нибудь офисе, в котором не самый большой шеф два часа назад догрузил их командировкой.
В эту командировку им страшно не хочется, а потому они стоят с усталым видом возле барной стойки и потягивают выпивку, провожая взглядом молоденьких девочек-студенток в обтягивающих джинсиках и коротких курточках, вальяжно рассекающих свободное пространство между огромным окном и сиденьями и притягивающих взгляды ненасытных мужиков.
В обычном зале я мог бы расслабиться — почувствовать себя самим собой, раствориться в беспрерывном движении вокруг и наблюдать за теми, кто его создает.
Вместо этого я чувствовал себя ужасно неловко среди жирных, наверняка не бедных мужиков в плохо сидящих на них деловых костюмах. Я в своей длинной, как пальто, куртке с капюшоном, узких джинсах и красных кроссовках выглядел как-то слишком колоритно для скучной публики. Хотя в этом и кайф.
Кроме того, я уверен, мои лохматые волосы, взъерошенные именно так, как я люблю, возбуждали их, как красная тряпка быка, вызывая чувство агрессии и необоснованной зависти.
Передо мной сидел здоровый, грузный бык, со сползшим в район коленок животом. Этого чувака просто размазало по дивану! Его растащило так, что глядеть в его сторону не хотелось.
Справа от меня сидели трое и залипали на канал «ТНТ». Ребята выглядели как уже отсидевшие дворовые гопники. У одного из них под глазом виднелась фишка. Я уже не удивлялся никому, кто меня окружал — подобное я видел не раз, особенно там, откуда я родом, однако навязчиво закреплялось в сознании ощущение, что я в придорожном кафе для дальнобойщиков. Странно. Наверное, все дело в том, что это Архангельск.
Где-то за спиной сидели еще человек семь, но их я не разглядел, потому что мешала высокая спинка мягкого дивана.
В вип-зале я был впервые и сразу усвоил, что одному в нем делать нечего — куда веселей было бы сидеть здесь большой компанией, опрокидывать одну за другой кружки и весело подкалывать друг друга. Но одному — не вариант. Хотя, конечно, диваны восхитительные!
Не хочется в подробностях рассказывать о проведенном в самолете и после посадки времени, потому что это время было моим личным, не рабочим. Скажу лишь то, что провел его я великолепно. Ночной Питер, знаете ли, — весьма крутая штука, да и не только ночной.
Есть множество мест, куда стоит сходить. Прогуляйтесь по ночному Невскому проспекту, поищите открытые крыши, зайдите на Думскую, если вас не страшит толпа зомби, отплясывающих под дерьмовую музыку (хотя, возможно, мы просто не нашли там хорошего места для отдыха).
В Питере всегда есть куда сходить, для этого не обязательно знать хорошие места, потому что хорошие места повсюду. Просто гуляйте и получайте удовольствие от того, куда вас случайно занесет и в каком месте вы случайно отдохнете. Множество баров. Круто везде. Я не вру.
2
Утро началось со страшного похмелья: то ли я начинаю стареть, то ли мир вокруг изменился. Проснулся я от звонка Александра Донского, который подробно описал мне и назвал адреса тех мест, куда я обязательно должен зайти. Кроме этих обязательных мест он посоветовал мне посетить салоны интимного массажа или стриптиз-бары, если моя девушка не будет против.
Я принял инструктаж, не особенно понимая, в чем его суть, потому что не уловил главного: когда мне взять интервью, за которым я вроде бы как приехал.
Париться по этому поводу я особенно не стал и решил, что все будет видно в дальнейшем. Поэтому, после коротких сборов и завтрака, я и моя девочка уже двигали в сторону Невского проспекта, чтобы посетить несколько музеев, которые посоветовал Александр Донской.
Знаете, бывает так, что девушка одевается вроде бы и вполне сдержанно, но настолько красиво, что напрочь перекрывает тебе кислород и лишает возможности думать адекватно. Когда она так выглядит — она заставляет чувствовать тебя весьма двойственно.
Вот ты идешь рядом с ней и думаешь: «Черт, что я за мудак, она так хороша, а я вновь как малолетний хиппи в неряшливой одежде». Но в то же время ты прекрасно осознаешь, что в такие моменты ты круче всех тех мудаков беспонтовых, которые чешут навстречу.
«Поглядите, с какой шикарной цыпкой я выруливаю по тротуару», — это придает тонну уверенности.
В общем, Ксюша была в тот день именно так хороша — выглядела просто сногсшибательно. Хотя, она всегда так выглядит. Быть такой — целое искусство, как мне кажется. Она умна, красива, раскованна и очень прилична в одно и то же время. Мне кажется, такого не бывает.
Именно с такими мыслями я и двинул вместе с ней по Питеру на прогулку, которую оплачивал Александр Донской. Бабки, кстати говоря, по его совету я взял у его помощницы на одном из его проектов.
Проекты, если быть серьезным, весьма неплохи. Я не скажу, что некуда стремиться дальше, что все идеально или что я там оторвался по максимуму — нет. Но я могу сказать, что побывать там стоит — это приятное времяпрепровождение.
Естественно, с корешами я бы с куда большим удовольствием повернул в не самый дорогой бар, вроде СПБ или килл-фиша, накрыл бы там пару-тройку пива и говорил бы о женщинах и футболе.
Шучу. От футбола я не фанатею, а потому говорили бы о женщинах и музыке.
Но если ты идешь с девочкой, то в самый раз сводить ее в какой- нибудь лабиринт страха, в котором, признаться, даже я вздрагивал в случае жуткой неожиданности. В подробностях описывать этот аттракцион смысла нет, дабы не обломать кайф тем, кто туда пойдет; скажу лишь, что мы были там второй раз, но пугались, как в первый.
Кроме того, круто и в зеркальном лабиринте, и в доме вверх дном. Но впечатления о них опять же весьма личные, пусть и не настолько, как от прошедшей ночи — а потому рассказывать не стану. В общем, там круто, если быть честным.
3
Нас было шестеро, и мы сидели в какой-то кафешке на Невском проспекте. Все заказали еду, всем было тепло и уютно, настроение было замечательным, уверен, что не только у меня — у всех. Больше всех и активней всех вещал Александр Донской:
Биг-босс, все-таки, мой сын, и он, как любой человек, очень не любит, когда его заслуги приписывают мне. Поэтому я являюсь всего лишь помощником самого главного босса. Чтобы понять, что такое помощник самого главного босса, нужно посмотреть фильм «Самый главный Босс» Ларса фон Триера. Хотя так думает, наверное, любой помощник... Название «BigFunny» (Большое веселье. — Прим. ред.), возникло после того, как мы организовали корпоратив. Я на самом деле не люблю корпоративы, потому что на них всегда возникает такая ситуация, в результате которой кого-то нужно уволить. Потому что кто-нибудь обязательно напивается и говорит: «Саня, теперь ты просто Саня для меня, мы теперь с тобой братья». И это, как правило, грузчик или уборщик. В итоге мне приходится его увольнять. Потому что рушится субординация… После того, как мы провели этот, самый лучший корпоратив в мире, мы решили,что будем продавать корпоративы. А еще организуем спектакли. «Big Funny» – устроим большое веселье.– закончил Александр и предложил всем рассказать о себе и друг о друге, называя и хорошие, и плохие черты, что мне совершенно не понравилось. Ненавижу говорить плохо о людях, которых мало знаю.
***
Кирилл – коренной петербуржец, помощник и партнер Донского. Кирилл сказал, что его, так же как и меня, в свое время выгнали из института с третьего курса, чему он несказанно рад, в отличие от меня.
Кирилл - партнер Александра Донского, занимается продажей видео- и фотоуслуг при проектах «Big Funny».
Этот партнер всегда со мной, — сказал Александр и глянул на Кирилла. — Бывают партнеры временные, но Кирилл всегда со мной. И у нас с ним некий симбиоз — это круто.
Ксюша справедливо заметила (здесь я абсолютно с ней согласен), что Кирилл очень вежливый и тактичный, полная противоположность Александра Донского, благодаря чему их тандем, или симбиоз, как сказал Донской, выглядит весьма гармонично. Я же заметил, что Кирилл чертовски похож на Пита Доерти — британского рок-музыканта, героинщика, эпатажного и талантливого.
Это было странно — в сочетании с присущей Кириллу скромностью. Хотя скованным он, конечно, не был. Вероятно, этот человек действительно является надежным и правильным партнером. Александр, собственно, тоже много говорил о партнерстве и о приверженности помощников, мне понравилась высказанная им теория:
Самый высокий уровень приверженности — это человек, который может отдать за тебя жизнь. На следующем уровне человек готов отдать за тебя свободу, например, сесть за тебя в тюрьму. А дальше уровень приверженности — это когда человек остается с тобой, лишь пока ты являешься его боссом и платишь ему деньги, но как только ты становишься неэффективным — он сливается.
С нами сидели еще две девчонки, которых Донской сегодня видел в первый раз. Одну звали Наташа — она была гитаристка и выглядела как очень правильная девочка-хиппи — хорошистка и общественная активистка. Именно такое впечатление создалось у меня. Вторая походила на итальянку и была угрюма, но не депрессивна. В общем-то, они обе были классными и, судя по всему, неглупыми. По крайней мере, пара часов, которые мы провели за столом, прошли интересно.
Это самые странные девушки, которые играют музыку на улице, — сказал Донской. — Почему странные? Потому что они красивые, они обалденные, и потому, что когда я шел, они не играли. То есть они замерзли. Я спросил у них, за какую сумму они уйдут греться — мне просто захотелось их погреть. В хорошем смысле. Подогреть.
Поджарить, — прокомментировала одна из девчонок.
Поджарить — имеет эротический контекст для меня. Поджарить по очереди — или вместе. Смысл в том, что я спросил: за сколько они уйдут, и думал, что они назовут какую-нибудь космическую сумму, а они назвали вначале сто рублей, потом триста. Я спросил, что они будут делать, а они ответили, что пойдут пить чай. Тогда я дал им деньги и попросил их дождаться нас в кафешке. У меня тогда была мысль: свалят они или нет? Я надеялся, что вы не уйдете.
То есть это был тест?
Нет, я правда хотел вас видеть.
В общем, девчонки рассказали о себе, что учатся обе на филфаке в СПбГУ. Одна с уклоном, по-моему, в языки стран Прибалтики и французский, а вторая с уклоном в итальянский язык. Именно она была похожа на итальянку. Хотя я могу что-нибудь путать, поскольку во мне тогда кипели мысли, подогретые алкоголем.
Александр загорелся при слове «Прибалтика»:
У меня есть план идеального путешествия: вначале я поеду в Прибалтику — это Рига, Вильнюс, Таллин. Один день — один город. Я буду быстро бегать по центру, затем буду падать спать в номере, затем полечу в следующий город. А второе мое путешествие будет называться ««Цыганщина» — это Румыния, Приднестровье и Молдавия.
Путешествие по атмосфере фильмов Эмира Кустурицы? — спросил я.
Да, я люблю Эмира Кустурицу.
Но вот его фильм «Гавана, я люблю тебя» мне совершенно не понравился, — оказывается, Наташа тоже шарила в этом.
Девчонки рассказали о том, что они играют на улице — немного Дилана, немного Маккартни, немного Цоя и немного Гребенщикова, короче, всего по чуть-чуть. Но, что самое удивительное, Наташа освоила гитару, как говорит, за срок чуть больше месяца. Я, например, уже три года не могу научиться играть — чуть лучше, чем просто плохо. Видимо, все дело в моей хронической лени.
На этот счет Александр Донской сказал, что всегда уважал ремесленников:
Я может быть, даже завидовал им, хотя «завидовал» — слово плохое. Я умею только управлять, но хочу научиться что-то делать. У меня есть знакомый, грубо говоря, олигарх, он бывший архангелогородец — Дима Семаков. Он работает по всему миру. У него есть дом в Москве, дом в Испании — он крутой чувак. Я приехал к нему домой, на Новую Ригу — крутое место, типа Рублевки, там классный дом с бассейном и так далее. Он мне говорит: «Эту табуретку сделал я, этот стол сделал я, когда я буду стар и мои дети будут управлять компанией, я буду делать табуретки» — это круто.
Я так не умею. Моя дочь умеет делать открытки классные — ручная работа. Я всегда ее прошу сделать для меня такую. Для меня вообще самый лучший подарок — это что-то сделанное своими руками. Пусть это будет мелочь, но это круче, чем что-то купленное. Меня ведь нельзя удивить купленным, потому что я могу купить все, что угодно. Ну, так я считаю. А много мне и не надо, мне всего лишь нужна машина, яхта и так далее... К тому же, я умею покупать вещи дешево.
Рэй Чарльз, кстати, был такого же мнения. Он говорил: «Если я не стал бы музыкантом, то я бы занимался ремеслом, работал бы руками»
К счастью он стал музыкантом — добавила Наташа.
Я рассказал про «Правду Северо-Запада». Донской не преминул прокомментировать:
Газета «Правда Северо- Запада» — самая странная газета. Я больше нигде не видел ничего подобного. В любом городе я спрашиваю, какая газета самая странная, и стараюсь ее получить. Бывает, что попадаются странные. Но эта — самая странная из всех. Если вы прочитаете интервью, опубликованное недавно, мое интервью — ему, то оно странное. И он странный. И Азовский странный. И я странный. И вся редакция странная.
Да и область в целом...
Нет. Архангельская область — это тупик. Поэтому опять же странно, почему там существует такая газета. Как будто бы на Северном полюсе вырос кактус или орхидея.
Макс Бородулин – обозреватель «Правды Северо-Запада»
Материал предоставлен общественно-политической газетой «Правда Северо-Запада» (выход в свет 29 октября 2014 года)