Город засыпает, мафия просыпается

Спустя некоторое время я, чертовски пьяный, и абсолют­но трезвый помощник Донского шли в сторону первого развлека­тельного заведения, которое было в списке мест, где я должен был побывать на Арбате. Располагал­ся он выше 20-го этажа в одном из высотных зданий.

Я так пред­полагаю, это и был «Night Fly», либо «Пентхаус» — черт его зна­ет. Я жутко проперся от лифта, вместо одной из стен которого было окно, таким образом, под­нимаясь наверх, можно насла­диться ОХРЕНИТЕЛЬНЫМ ви­дом на Москву. В лифте с нами ехали два представительных чува­ка, лет по сорок — белые с отутю­женными воротничками рубаш­ки, галстучки «бабочка», черные пиджачки с аккуратно вложен­ными в нагрудный карман пла­точками, брючки, туфли.

Когда мы поднялись на нужный этаж, я увидел перед собой двух секьюрити, таких же представитель­ных, что и чувачки из лифта, ко­торые, кстати сказать, уже про­скочили в темный проем, находя­щийся за спинами охраны. Мы по­дошли к истуканам, но нас тут же остановили.

— Спортивно выглядит — нель­зя, — показали они на меня.

Я действительно был в крос­совках и джинсах. Не возражая, мы развернулись и двинули вниз. Лично я был рад, потому что зву­ки, доносившиеся изнутри, не вы­зывали желания проходить внутрь и тусить среди толпы обнюхан­ных зануд в строгих костюмчи­ках. Хотя как я могу судить, я же не был внутри. Да и не при­вык я к подобным мажорным ме­стам — мне бы что-нибудь по­проще.

Но на улице помощник Дон­ского меня поразил. Дальней­ший наш разговор заставил меня изменить мнение об этом чело­веке. Но вначале я хочу описать его, чтобы в сознании возник об­раз или даже типаж человека, с которым пришлось столкнуть­ся в не самом для меня приятном разговоре.

Был он спортивного телосло­жения, вроде вышибал в предста­вительных барах. Широкие пле­чи, большая спина — таких лю­дей, как правило, показывают в российских боевиках про девя­ностые. На это тело была чудес­ным образом натянута водолазка, доходящая едва ли до пупка — то, что среди девочек, как мне кажет­ся, называется топик.

Поверх наде­та белая то ли куртка, то ли ду­бленка, тоже не самая длинная. По капюшону такой же белый мех. На нем были синие джинсы и обыкновенные мужские туфли с чуть вытянутыми носами.

Но са­мое примечательное — это его го­лова: серьезное, сосредоточенное лицо, волевой подбородок — ка­жется, так говорят. И прическа — зачесанный вверх ежик, выров­ненный так, чтобы голова выгля­дела квадратной. Ничего подобно­го, я, кроме как по НТВ, не видел в своей жизни.

— Если бы ты был одет со­лидней, нас бы пропустили, - начал он.

— Что значит солидней?

— Ты выглядишь как тинейд­жер.

— Да, и я рад этому, но не вру­баю, в чем суть. Ты расстроен, что нас не пустили? Послушай, в чем соль — ведь там скучно? Все эти типы в пиджачках и бабоч­ках скучны. Весь официоз всег­да скучен. Мне всегда казалось, что именно поэтому люди, находя­щиеся у власти или у денег, всег­да тянутся к чему-то родному, где им будет не так скучно, как среди окружения себе подобных.

— Слушай, этот официоз, эти представительные дя­дечки и этот клуб - это путь вверх, к статусу. Там все се­рьезней и основательней - большие люди, много уважения.

— Да чушь это все, это вызы­вает скуку. Я не хочу идти в бар ради статуса, да и вообще статус ничего не значит. То, где мы были, не случайно находится так высо­ко — потому что это самый верх, там скучно, и этот бар совершен­но противоречит моим принципам и интересам. Я простой парень из поселка, это все, на мой взгляд, обыкновенные понты, от которых спать хочется, а те, кто туда хо­дит, мудаки.

—  Ради статуса можно и прогнуться, пойти против принципов.

— Нет, здесь мы друг друга не поймем.

Этот разговор убил все наше, строящееся и без того трудно, об­щение. Я понял, что в принципе, мне не о чем с ним говорить. На­деюсь, я никогда не буду предрас­положен к его идеям или обще­нию с подобными людьми. Хотя кто-то скажет, что я не повзрос­лел. Но если, чтобы повзрослеть, нужно стать таким же, то я от­казываюсь. Уж спасибо. «I don’t wanna grow up», — пел Tom Waits.

Уже много позже, когда мы с моей девчонкой обсуждали по скайпу этот разговор, который я ей пересказал, то пришли к вы­воду, что есть путь быстро под­няться при помощи «прогнуть­ся» — это порно. Говорят, снима­ясь в порнухе, можно заработать кучу бабла. Кайф, а не работа. Трахайся да бабки получай.

С его телом — работа как раз по нему, хотя еще неизвестно, что с чле­ном, может из-за него он по это­му пути и не пошел. Но вот тебе и работенка, а если прогнуться по-хорошему, так можно и во­обще на самый верх порноинду­стрии взлететь, если вы пони­маете, о чем я. А там уж сиди да бабки греби, и в клубах, подоб­ных описанному, всегда востре­бован будешь.

— Куда мы пойдем дальше?

— Если ты говоришь, что этот бар слишком понтовый, то пойдем в бар попроще.

Следующий бар оказался еще хуже предыдущего. Похоже, по­мощник Александра Донско­го — не мастер компромиссов.

Я вспомнил Кирилла и поду­мал: жаль, что не он устраива­ет экскурсию по ночному Арба­ту. В этом клубе мне понравилось только крыльцо — оформлено оно было в духе американских клу­бов, как их показывают в филь­мах. Наверное, примерно в та­ких же клубах играл Рэй Чарльз в начале своей карьеры. Наверное, выступление любой рок-группы от 60-х до 90-х хотя бы раз про­ходило в таких клубах.

Короче, представьте себе большой пря­моугольный козырек над зер­кальным входом, с яркими крас­ными буквами на нем, и вы пой­мете, о чем я говорю. То, что тво­рилось под козырьком, вызвало у меня отвращение: куча разнопла­нового ублеванного быдла, ужратые вконец курицы — явно не те люди, в компании которых я хо­тел бы провести вечер. Еще, как назло, лучший друг, с которым мы видимся раз в полжизни, работал в тот день до утра и не мог прийти поддержать меня в нелегком деле выбора места для опрокидывания кружек и стаканов.

— Если тот клуб, как я гово­рил, был самым верхом, то это самый низ. То, что я вижу у вхо­да... Я даже не хочу знать, что там внутри — мерзкое место.

— Да подожди, тебе тут по­нравится.

Мы постояли минут десять, пока я окончательно не замерз — на улице было холодно.

—Не, давай все-таки пой­дем отсюда, один черт охрана на нас не смотрит. Очередь, а ждать мне заколебало. Пой­дем куда-нибудь в более прият­ное место.

—Окей, есть еще одно класс­ное место, но там публика для тебя слишком взрослая будет, вроде той, что в первом клу­бе была.

— Плевать, пойдем глянем.

Он коротко сообщил, что идем мы в «Жигули» — культовый ресторан, известный не только на всю Москву, но и на всю Рос­сию как лучшее место выпить пивка, послушать музыку и по­танцевать.

Он попал в точку. Здесь я смог немного передохнуть, поправить мозги вкусным пивком и решить, как действовать дальше — жела­ние угореть все еще бродило в мо­ем сознании.

Я думаю, что заходил я в ресто­ран с открытым ртом: атмосфера Советского Союза, но не та, что в северодвинских коммуналках, а та, что показывают по телеви­зору в духе фильма «Стиляги»: шикарный интерьер, светлый зал, удобный бар и много-много наро­да. Стильные мужички — не скуч­ные официозные, а реально стиль­ные.

Дамочки возрастом от двадцати пяти и до пятидесяти, причем каж­дая выглядит, как семнадцатилет­няя девочка, похотливая и готовая адски угореть.

Аккуратные юбочки, стройные ножки. Ух. Мне кажется, они по­жирали меня глазами — ведь у меня было преимущество, я был там самым молодым. Атмосфера мне нравилась. На сцене играла живая музыка — стильные ста­рички пели: «Я буду долго гнать велосипед», — это цепляло.

Мой товарищ купил мне вы­пивку, и я храбро стал прихлебы­вать, наслаждаясь любимым за­нятием — наблюдением за людь­ми на не самую трезвую голо­ву. Кайф.

Единственное, что меня сму­щало, но не то чтобы очень — то, что выпивку мне покупал мужик. Что о нас могли подумать? Судя по глазам гламурных дамочек, ничего плохого. О да!

В конце концов мне все же там наскучило: снимать дамо­чек я не планировал (а стои­ло бы. Если вы попадете туда, наверстайте упущенное мной); не хватало мест, чтобы сесть, да и не хватало кутежа. Я попросил двинуть куда-нибудь в место бо­лее отвязное...

«CRAZY DAZY» - Ночное похождение поморского пьяницы в Москве

Клуб назывался «Crazy Dazy». Когда мы зашли, свободных сидячих мест уже не было. Я спустился в гардероб на цоколь­ном этаже и оставил там верхнюю одеж­ду, а затем скромно встал в уголке и на­чал прицениваться к обстановке. Посре­ди зала стояла широченная барная стой­ка, на которой танцевали девицы из зала, каждая, естественно, танцевала в меру сво­ей упитости и убитости. Были и симпатич­ные девочки, двигавшиеся весьма отвязно и возбуждающе, были и толстушки, кото­рые, судя по всему, прилично перебрали. Но, как правило, отплясывали девочки, ко­торые знали, что их оценят по достоинству.

Я планировал просто поднакидаться (ис­правьте мои косяки, когда будете в этом клубе), поэтому я двинул к барной стойке и, едва сдерживаясь, чтобы не пялиться, как гипнотизированный, под юбки тан­цовщицам, обратился к девчонке-бармену. Судя по всему, она меня не расслышала.

Тогда она забралась на барную стойку, лов­ко, как профессиональная стриптизерша, перекрутилась на ней, изогнулась, как ко­шечка, подняв попку к потолку, и поднес­ла ушко к моим губам. Я потерял дар речи, но спустя пару секунду уже произнес: «Ви­ски. Два».

Она кивнула. Спрыгнула об­ратно и начислила два стаканчика виски. Я взял один, а второй подтолкнул ей. Она удивленно посмотрела, но стакан взяла и сделала небольшой глоток. Я, в свою оче­редь, осушил свой до дна и двинул немного поприплясывать. Да, не танцевать, а при­плясывать — с танцами у меня плохо. Пока я не напьюсь. А когда я пьян, становит­ся еще хуже.

Я стоял, поглядывал на народ и слушал музыку. Музыка была классная: всякие каверы на крутые рок-команды, ритмичные оригиналы, немного электронщины — при­мерно так же, как и у нас в «Колесе». Там мне было уютно. Но со мной не было нико­го, поэтому я все-таки начал скучать.

Тог­да помощник Александра Донского, види­мо, заметив это, отвел меня к барной стой­ке и познакомил с девушкой-барменом. Мы поздоровались, кажется, я был ей неин­тересен, да и она мне, если честно, тоже. Я прокричал ей, что мне скучно и что нуж­но решить эту проблему выпивкой. Она по­нимающе кивнула и предложила какую-то «Пирамиду», я сказал: «Окей, давай «Пи­рамиду»...

Охранник оттолкнул меня от стойки, я сказал ему:

— Эй чувак, я сейчас буду что-то пить.

— Поверь мне, это для твоего же блага.

— Окей, как скажешь.

Девчонки за баром что-то наливали, пе­реливали из коктейльных рюмок в снифтеры, из снифтеров в шоты, короче, вытворя­ли свои барменские фокусы, черт знает, что это было и что там плескалось, но в резуль­тате на барной стойке появилась состоящая из кучи шотов, рюмок и стаканов пирамида.

Народ стоял огромным кольцом и аплоди­ровал. Все что-то громко кричали. Я поду­мал: «На какой черт я согласился? Как-то все это слишком эпатажно. Хотя, господи, я пью на халяву. Почему нет?»

Две девчонки-бармены лязгнули ста­канами — выпили, а в следующую секун­ду выдохнули пламя на эту пирамиду. По­сле чего меня, стоявшего с тремя трубоч­ками в руке, подтолкнули к пирамиде и я, в доли секунды, высосал все содержимое стаканов, немного пролив на себя и на бар. Отошел от барной стойки, музыка приба­вила громкости. Кто-то крикнул мне:

— Ну все, чувак, ты упадешь!

Я усмехнулся: так просто решили свалить поморского пьяницу? Мечтайте!

Прошло какое-то время, я, немного опьянев, плясал, выдув еще пару вискаря. Мне явно нужно было еще заправиться. И тут подлетела вновь эта девчонка, вновь предложила мне экстрим-подачу, и я вновь не стал ломаться.

На этот раз бухло в меня заливали через здоровенную пластиковую воронку, ког­да я лежал на барной стойке — шоу было то еще...

10

Проснулся я от головной боли и полного истощения. Меня будил помощник Алек­сандра Донского. Я лежал во всей верхней одежде и даже в обуви на белом постель­ном белье. Чем все закончилось вчера или уже сегодня, я не помнил.

— Что вчера было?

— А, не помнишь, — сказал мне непью­щий помощник. — Я тащил тебя вчера от клуба, а ты еще сопротивлялся и идти не хотел. Ты уснул на барной стойке в ито­ге, конкретно перебрав.

Это подняло мне настроение. Помощ­ник собрался и двинул работать. Он ска­зал: «Звони, как соберешься сам». Мне было плохо, меня тошнило и носило из сто­роны в сторону. Но в принципе не так пло­хо, как могло бы быть после всего выпи­того. Я сходил в душ, попробовал поймать WiFi, чтобы отписаться девушке, ведь баб­ки на телефоне вновь закончились. Сигна­ла не было.

Вышел я из гостиницы прямо на Новый Арбат, в паре шагов от всех клубов и «Точ­ки G» — музея эротики, заглянул в бумаж­ник в надежде увидеть там деньги и на них опохмелиться. Увы — ни копейки. Фото­аппарат разрядился еще по прилету в Москву — зарядки хватило только на пару фото в секс-музее. Я вышел на улицу, стрель­нул сигарету.

Что касается проходящих мимо лю­дей — это не Питер, москвичи жутко злые, у них стремно даже сигаретку попросить — все жутко надменные. В размышлениях об этом я и провел следующий день, прак­тически до вечера. Я думал о том, какие же мерзкие эти москвичи, сколько у них гоно­ра и понтов.

Настроение начало подниматься на Ста­ром Арбате, когда я встретил Донского. Окончательно оно, как и здоровье, пришло в норму, когда я встретился со своими луч­шими корешами, которые живут в Москве. Вырулил к ним такой крутой, из до безумия модного и дорогого ресторана, где молодая и очень стройная девушка с милым личи­ком помогает тебе надеть верхнюю одеж­ду.

От помощи, кстати сказать, я отказал­ся. Не хватало еще, чтоб смазливые де­вочки помогали мне одеваться. Я отвесил ей комплимент, как она хорошо выглядит, и, выслушав скромнейшее и умилительное «Спасибо», открыл двери навстречу сво­им корешкам.

Минут пятьдесят мы как угорелые носи­лись по музею иллюзий и лабиринту страха. Напоследок зашли в музей эротики перете­реть на тему сексуального табу с консуль­тантом секс-шопа:

— У каждого, кто приходит в наш магазин, свои тараканы и свой фетиш.

— А вы как-то помогаете посетителю не заблудиться во всем этом обилии сек­суальных прибамбасов?

— Если человек не хочет, чтобы ему кто-то помогал, то, как к нему ни под­катывай, он не будет слушать твои советы. А если он просто стесняется, то нужно наблюдать, к чему его боль­ше тянет, и тогда уже помогать ему определиться с выбором.

— А если человек пришел и точно знает, что чего-то хочет, но не знает чего?

— Все люди, приходя в секс-шоп, твердо знают, что чего-то хотят, но не знают чего.

— А как вы определяете, что гражданочке нужны, например, эти анальные шарики?

—   Анальные или вагинальные шарики нужны вообще всем девушкам и женщи­нам, несмотря на то что не все женщи­ны пользуются этим продуктом. Этот продукт безотказен. Эта вещь влияет благотворно и на здоровье, и на либидо.

— Как?

— Это тренажер, который приво­дит в тонус лобково-копчиковые мыш­цы женщины, которые выполняют роль гамака для органов нижней части таза, в том числе и детородных орга­нов. Если не держать эти мышцы в то­нусе, то возможны боли в области жи­вота, тянущие боли и так далее... Мы просто показываем людям, что и где находится, а затем, если помощь тре­буется, рассказываем подробнее об отдельных приспособлениях.

Затем прибежала девушка и сказа­ла, что меня ждет автомобиль в аэропорт и я со своими корешами помчался, уже на бегу в переходе «отжав краба» Алек­сандру Донскому и похоже, в спешке за­быв поблагодарить за бешеный уикенд.

Через час я чесал по залу ожидания мо­сковского аэропорта, с краснющими от по­хмелья глазами и огромными мешками под ними. Все девушки, женщины и даже ба­бушки мило улыбались мне, как будто зна­ли, как я провел эти выходные. Несколько позже я сообразил, в чем причина: на моей растрепанной башке плотно сидела совет­ская пилотка, которую Донской взял для меня у, по его словам, лучшего продавца сувенирами на Старом Арбате.

Интервью, на которое я рассчитывал, так и не было записано. Или было? Александр сказал, что я пойму позже.

В карманах гулял ветер, рюкзак был за­бит магнитами, сувенирами, чеками, биле­тами и бог знает какой еще чепухой. В го­лове творился сказочный бедлам, как по­следствие пережитой пьянки. Ноги едва плелись, с лица не слезала улыбка.

Я возвращался домой.

Макс Бородулин, обозреватель «Правды Северо-Запада»

Материал предоставлен общественно-политической газетой "Правда Северо-Запада" (выход в свет12 ноября 2014 года и 19 ноября 2014 года)