Поэтому мы предлагаем вашему вниманию цитаты Игоря Гуревича – мысли, озвученные в ходе беседы с журналистами «Правды Северо-Запада».
***
О «первом» юбилее
Две пятерки – это не юбилей. Это пять лет после юбилея, когда приходит окончательное понимание рубежа, через который ты переступил.
И вот с высоты этих «плюс пяти» я обращаюсь к своим пятидесяти.
С моей точки зрения, «полтинник» – это значимая дата. Есть известное выражение: «Бытие определяет сознание». Но однажды наступает момент, когда сознание начинает определять бытие.
В этом возрасте человек, как правило, уже достиг многого из того, что должен был достичь, и тогда он осознает: надо больше отдавать, чем брать. Приходит четкое понимание банальных вещей: «всех денег не заработаешь», «счастье не в должности и не в карьере», «любовь – это вовсе не секс и страсть, а труд и забота» и т. д.
Более того, «полтинник» – это такая условная веха, которая позволяет осознать накопленный опыт, взглянуть на свою жизнь со стороны, ощутить пределы своих возможностей и с учетом этого продолжать жить. Если же у человека не получается это сделать, то, видимо, ему не хватает накопленного опыта. И здесь можно говорить просто о неумении жить.
О детстве в Архангельске
Я родился в Архангельске, поэтому мои детские воспоминания связаны с этим городом. Хотя мои родители сами из Киева, и через семь лет после моего рождения отца – советского офицера –перевели служить на Украину.
К людям с севера меня всегда тянуло. Со своей первой женой-северянкой я познакомился в Саратове – это был особый знак. И в 20 лет я снова вернулся на Север – в Северодвинск. Не преминул выбраться в Архангельск и совершенно не узнал этот город. Город настолько изменился, что я ходил по его улицам и думал: это ли город моего детства?
Например, у магазина «Полярный», где стоит танк, в годы моего детства была кафешка, и мы с мамой любили туда ходить есть шанежки. Я обожал лопать шанежки с картошкой.
А от дома детства по улице Валявкина, что в Соломбале, ничего не осталось. На месте фуникулерного озера, по которому отец таскал меня за собой, уча ходить на лыжах, теперь санаторий-профилакторий.
Кузнечевский мост – это для меня были вечерние или воскресные прогулки с мамой-папой (я посередке, держу их за руки), когда мы играем в слова-города и мне все время достается на букву «А». С тех пор это любимая моя буква алфавита.
А как славно было сидеть у печки и разглядывать сквозь щелку дребезжащей дверцы ликующий огонь!
Я помню наводнение в Соломбале – и ребята на плотах плавают по двору.
А по воскресеньям – селедка, вареная картошка и … «С добрым утром, с добрым утром и хорошим днем!» – по радио…
Это всего лишь воспоминания. Но они и есть – щемящее чувство родины.
Моё чтение
Вдоль Двины, поперек и всяко,
будто строки судьбы моей,
все в привычных дорожных знаках,
в ржавых родинках фонарей
мои улицы, мои притчи,
мной читаемый город А –
с опечатками, в сносках птичьих
на прогнувшихся проводах.
Есть, конечно, иное чтиво
на каких-нибудь берегах,
теплых, как острова Мальдивы,
чистых, будто снега в горах.
Есть, конечно, иные строки:
узкоглазые, как Шанхай,
медитируют с вами боги
над деревьями – стиль «бонсай».
Знаю комиксы и буклеты,
голливудских романов бред,
фьордов каменные береты,
венской готики ломкий свет…
Но, спускаясь с небесной выси,
от зимы до другой зимы
разобрать я пытаюсь смысл
строк разбросанных вдоль Двины,
я еще разобрать пытаюсь,
не считая давно года.
Это, видно, судьба такая:
перечитывать город А.
О первых стихах
Школьные годы я провел на Украине. Именно в ту давнюю пору я впервые попробовал рифмовать слова. Круто ж было, например, зарифмовать сочинение. Конечно, получалась сущая галиматья, но учительница литературы восхищенно восклицала «ах», мол, ребенок старался творчески! После чего я, разумеется, стал писать в школьную стенгазету.
Литературу я любил. И в старших классах, когда довелось уже сменить шесть-семь школ (папа был военным, потому семья жила «на колесах»), меня отправили на всеукраинский конкурс «школьников сочинителей» в номинации «Литература и я». Нас собрали во Дворце пионеров, чествование, торжественная обстановка… Там я познакомился с ребятами из литобъединения.
Они выступали, читали свои стихи. Это запало мне в душу. Я подошел к руководительнице ЛИТО, «божьему одуванчику», и сказал, что хотел бы заниматься в литобъединении. Она отвечает: «Ну, хорошо, приходите в среду со своими вещами, посмотрим, обсудим…»
До среды была почти неделя. За это время я успел постричься налысо и в школе уже ходил в кепочке. На сцене, естественно, так не мог выступать, поэтому вышел с лысой головой. И прочел:
«Собираются ребята во дворе,
Есть гитара, даже две, а не одна,
Стан девичий, пачка сигарет
И бутылка красного вина».
Это был девятый класс. В зале пауза. Но я краем глаза вижу, что девочкам очень понравилось. Руководительница лишь сказала: «Ну, вы еще подумайте…»
Но в итоге приняли.
О форме и сути стихов: «в столбик или в строчку?»
Я никогда специально не задаюсь этим вопросом. Действую исключительно по наитию. Это в тех ситуациях, когда важнее идея, смысл, а рифма и ритм вторичны.
При этом «шепот в строчку» сильнее «крика в столбик». Форма диктует определенный настрой. Стихи, написанные в столбик, акцентируют внимание читателя на ударении, на рифме. Когда же читаешь стихи «в строчку», то вынужден сам этот ритм собрать – и погружаешься внутрь, обнаруживая, что есть там и рифмы.
Об истории страны в именах
Серия стихов «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить» родилась, как … продолжение разговора. Так случилось, что в Интернете я невольно втянулся в дискуссию о том, в какой стране мы живем?
При этом я понимаю, что до тех пор, пока мы будем пытаться переосмыслить (не осмыслить, а именно ПЕРЕ-осмыслить), переписать, переделать, перетолковать собственную историю, мы никогда не будем жить в стране с хорошими дорогами и хорошими отношениями между людьми.
Один из символов нашей истории – это имя «Ленин». Не как человек, а как имя, миф. Ты знаешь такое имя? Значит, мы «одной крови».
И я начал искать отражение этого символа. Например, мальчик, сдавший ЕГЭ, просто выполнил домашние задание: написал – сдал – забыл, в том числе и о научной трактовке «роли Ленина в истории России». Но, когда он пишет на асфальте фразу: «Я доволен – ЕГЭ сдал», в нем генетически повторяется его дед, который писал на стене рейхстага.
Или, например, что такое «Ленин» для старика, для которого жизнь вышла на финишную прямую? Это некая мечта, как коммунизм. И он с этим уйдет. Зачем его ПЕРЕ-страивать и ПЕРЕ-делывать?
Или, например, когда ты занимаешься сексом в кустах, а где-то рядом стоит памятник Ленину – ты об этом не думаешь, но это тоже часть ТВОЕЙ истории.
И, когда понимаешь, что к этому можно относиться достаточно просто, все встает на свои места.
О том, как сдал партбилет
Я тогда работал директором школы-новостройки в Северодвинске. Пришла «разнарядка» с темой – осудить действия наших войск в Афганистане. Я думаю: как же так? У меня друзья, знакомые туда уходили… И что теперь сказать? Перемкнуло: что-то здесь не то.
Закончилось все, когда была создана коммунистическая партия России, и я перестал понимать, в какой я нахожусь. Написал заявление – сдал партийный билет.
О покаянии – в контексте истории
С примером Германии – понятно. Гитлер – признанное, осужденное мировое зло. Германия, поддержав своего тогдашнего лидера, ужаснулась от сопричастности к тому горю и злу, от которого пострадали многие люди и страны во Второй мировой войне.
А как быть со странами, в истории которых такого Гитлера нет? Вот в чем мы должны учить наших детей каяться? В чем? (Мы сейчас не будем так далеко в историю заглядывать – о Петре Первом судить, например). Или французы… почему они «национальное покаяние» не практикуют? Казалось бы, Наполеон – он же столько людей угробил! Но при этом подарил французам модель построения государства, которая действует и поныне.
За что нас пытаются люди с Запада винить? За большевизм-ленинизм, за Сталина и сталинизм? Собственно говоря – всё.
Кому горе и беду в мировом масштабе принес ленинизм? О каком горе для Англии, Германии, США говорить? Более того: господинТроцкий войну с Германией закончил, договорился: Украину отдал – нате, берите. Да в ноги им надо упасть большевикам за такие подарки!
Сталинизм… В лагерях-то сидели мы, – неправедно обвиненные, репрессированные, раскулаченные советские люди. Мировое сообщество в чем пострадало-то? И – сталинизм как явление был обсуждён и осуждён. И оценка этому была дана – докладХрущева вспомним, человека, который принимал участие в этих событиях. Оценка – дана. Реабилитированы люди. Эта оценка и это осуждение в школьных учебниках истории были подробно изложены, и наше поколение об этом знало. И сколько это осуждение надо длить? Бесконечно?
В бытность своего школьного директорства я так и не смог принять и понять – когда в девяносто первом году пришло распоряжение, что в школе должно быть 15 вариантов учебных программ вместо одной. Как может быть 15 вариантов истории?! Поощрял эти эксперименты, в том числе, фонд господина Сороса…
Возможно, я ошибусь в точности формулировки, но у нашего президента в одном из интервью прозвучало: можно менять идеологию, но зачем переписывать историю, ломать государство? Абсолютно согласен.
Давайте «просто жить»
Мы порой любим приписывать себе какую-то неповторимость и особенность, сАмость эдакую. Те люди, которые критикуют Россию – они ведь по-своему любят страну, хотят какого-то идеала в ней достичь. Мол, вот плохо все у нас… бюрократия такая – самая бюрократистая в мире. Да ничего подобного! Законы бюрократии – они работают в каждой стране.
Люди, которые эмигрируют из России, продолжают размышлять о судьбах России, страдать. Чего вы страдаете, ребята? По хорошим дорогам ездите, демократия кругом. А вот – не отрывается их тамошняя свободная психология от этой нашей особенности. И за бугор люди везут не только свои тела и вещи, но и комплексы наши, чисто российские. И свои как бы диссидентские кухни. Не могут расстаться.
Много общаюсь и в Интернете, и по скайпу – устал просить, что хватит уж страдать за Родину, в которой «никогда не будет хорошо, потому что все плохо».
Пора бы уже успокоиться. Надо оставить в покое и прошлое, и переосмысление прошлого. Было. Точка.
Есть разные взгляды на вещи и понятия. И критика – она тоже разная. Есть критика ради критики, есть – конструктивная. Мало обругать – надо же что-то еще и предложить. Хорошее что-то, действенное. Можете предложить? Нет? Ну, так успокойтесь тогда, ребята. Давайте просто жить.
P.S. Игорь Гуревич оказался настолько неординарным собеседником и глубоким человеком, что проговорили мы с ним несколько часов. В рамках одного материала уместить все невозможно. А дабы не растерять и не расплескать драгоценную пищу для размышления – продолжение в следующем номере «Правды Северо-Запада».
Материал предоставлен общественно-политическим изданием "Правда Северо-Запада",опубликовано 29.07.2015