- Прилетев в Архангельск из Варандея через Нарьян-Мар, я поспешил на Поморскую 13, где в то время, в помещении то ли лифтерной, то ли колясочной, тусовались архангельские демократы. Там был создан штаб сопротивления ГКЧП в Архангельской области. Мне сообщили, что накануне, 19 августа, председатель архангельского горсовета Александр Иванов выступил с заявлением против ГКЧП, в поддержку законных российских властей и президента РСФСР Бориса Ельцина. Связь с горсоветом осуществлял подполковник Валерий Кримнус, ставший впоследствии представителем Президента в АО. В то время он также был членом ДПР.
Из горсовета приносили факсы отвратительного качества, содержащие указы и обращения Бориса Ельцина. Мы распространяли их по крупным организациям. К вечеру 20-го сообщения из Москвы стали тревожнее. Я звонил по телефону в Москву, в Демократическую Россию, разговаривал, если не ошибаюсь, с Верой Францевной Кригер. Сообщали о каких-то снайперах на крышах, о первых погибших. Ближе к полуночи мы решили пойти на областное телевидение, потребовать зачитать в эфире обращения и указы законного президента РСФСР.
В вестибюле телецентра скучали два милиционера. Мы (нас было трое), потребовали вызвать начальника телерадиокомитета. К нам вышел (так показалось Щербачёву, здесь и далее слова релиза партии «Парнас», в истинности которых редакция имеет право усомниться – прим.ред.) в стельку пьяный начальник областного телевидения Ошурков. Он юлил, пресмыкался, ссылался на какое-то высокое начальство, но отказывался выпускать указы Ельцина в эфир. Наверное, надо было попробовать напугать его, пообещав вернуться с вооруженными людьми. Думаю, он бы сломался. Но тогда такая мысль не пришла мне в голову. Мы развернулись и ушли. Помню еще, мне тогда очень хотелось дать по физиономии этому жалкому, оправдывающемуся, напившемуся от страха человеку. Долгое время после этого меня преследовала мысль, а что бы было, если бы я дал волю своим чувствам? Милиционеры бы меня скрутили, но утром бы меня с помпой освободили бы, как героя борьбы с ГКЧП? Но кто ж знает?
После этого бурного дня я вернулся к себе домой и лег спать, подперев хилую фанерную дверь лыжами и лыжными палками. Если придут брать, то хоть не совсем застанут врасплох!
Конец цитаты.