Мне повезло встретиться с мэром Архангельска Виктором Павленко — хорошим другом и помощником Анатолия Антоновича. Разговор получился очень искренним, открытым, в то же время весьма неформальным и познавательным.
А еще я заметил, что когда Виктор Павленко случайно оговаривается, а такое было всего один раз, он солидно, по-офицерски, говорит себе: «Отставить» — и затем произносит правильную формулировку — это показалось весьма интересным со стороны. Вот запись нашего с ним разговора:
Максим Бородулин: - Как, при каких обстоятельствах вы, Виктор Николаевич, познакомились с Анатолием Ефремовым? Как коренной помор, большой, рыжий и бородатый, сошелся с урожденным казаком?
Виктор Павленко: (смеется) - я прибыл в Архангельскую область по распределению ЦК ВЛКСМ в декабре 1987 года...
- С женой?
- Да, она сама из Северодвинска, а родители ее родом из Березника Виноградовского района. А я прибыл по распределению вторым секретарем комсомола Виноградовского района. Не знаю, говорит ли вам это что-либо, но такая структура была. Двадцать девятого октября, кстати, будет день рождения комсомола. Мы, наверное, соберемся у камня на Комсомольской, потом пойдем в ресторан, по рюмке выпьем, наденем комсомольские значки.
- В этом, знаете, романтика такая.
- Да, традиция остается.
- Даже я ее чувствую, хотя время это практически не застал.
- Я был там вторым, первым секретарем, Анатолий Антонович был комсомольским лидером, очень ярким, кстати. Он тогда был первым секретарем Ненецкого окружкома. Затем он по специальности возглавлял АПАП, а когда я в 1991 году стал уже вторым секретарем обкома комсомола, личного контакта у нас с ним тогда еще не было, но я был наслышан о нем.
Потом я стал первым секретарем обкома комсомола, кстати, последним в истории. И если сейчас примут институт сити-менеджера, я буду последним мэром города, который был избран прямыми выборами.
- Это еще не факт, мы надеемся на иной исход.
- Я думаю, что поправки в закон о местном самоуправления будут все же не приняты.
И в 1992 году, еще Павел Николаевич Балакшин (тогдашний губернатор) пригласил меня на недавно созданный отдел по делам молодежи. И я его возглавил. А Анатолий Антонович был у Балакшина заместителем по промышленности и транспорту, потом его отправили в Москву, там он представлял интересы Архангельской области. В общем, если мы и пересекались тогда, то только мельком. Но уже тогда сложилось у меня впечатление, что Анатолий Ефремов - настоящий мужик,
с огромнейшей харизмой. И уже возникало желание познакомиться с этим человеком поближе.
- А некоторой дрожи, что ли, не было? Не робели при его виде?
(Смеется) Дрожь наступила позже, когда я стал его заместителем. В1996 году мне было предложено стать руководителем управления по региональной политике, и районы, которые существовали на тот момент, мы преобразовывали в муниципальные образования. Я занимался этой реформой изначально.
Тогда Анатолия Антоновича и назначили губернатором, после Павла Балакшина, и на тот же год были назначены выборы. Тогда и появились первые контакты. Как сейчас его помню: человек-глыба, я рядом с ним - как моська рядом со слоном. Всегда чувствовался его напор, его харизма. Такой мог и «... твою мать», что называется, простите меня за выражение.
Я работал я руководителем управления, а несколько позже Марина Бе- логубова предложила мне должность руководителя аппарата. Времена тогда были сложные, зарплата маленькая, к тому же ее и не платили. Жили мы тогда вчетвером, с двумя маленькими детьми, на нищенскую зарплату жены, честно говоря, крайне тяжелые были времена. А вот федеральным служащим зарплату как раз платили, поэтому у меня не оставалось сомнений, на должность я согласился. Да и работа, сказали, интересная.
- Действительно интересная оказалась?
Да, очень. Работа по большей части контролирующая, честно говоря. Я бы сравнил с работой в прокуратуре (усмехается). Она такая: ни за что не отвечаешь, но всех контролируешь - супер. Я бы с удовольствием пошел в прокуратуру, если бы был юристом. Особенно сейчас, когда получаю в день по пять предписаний, да бывает, просто маразматичных, и так хочется поработать в прокуратуре!
Это была как раз такая работа, над всеми не то чтобы руководить, но координировать деятельность всех федеральных структур - их тогда было пятьдесят три или пятьдесят четыре даже, кроме суда. В общем, ««президентское око» - так и называли. Работа была интересная и, конечно, мы стремились посылать объективную информацию, чего, может быть, в структурах не хватает сейчас.
Ну и в определенный момент, мы видимо, достали Анатолия Антоновича таким пристальным контролем, и он завозмущался: ««Где этот Павленко? Быстро его ко мне!» Пригласил меня и говорит: «Слушай, заколебал ты меня!» А я его спрашиваю: ««Что, мы разве неправильно пишем?» А он: ««Я как раз предлагаю тебе работать у меня, потому что ты ни разу не соврал!» Я, конечно, офигел, зная его крутой нрав.
Даже кабинет тот помню, сейчас там Алсуфьев сидит. Коллеги эту идею - работать руководителем аппарата - поддержали, согласились делегировать меня как представителя для создания смычки с администрацией области. И так я в 1999 году стал руководителем аппарата.
Честно говоря, когда мне предлагали новую должность, я всегда соглашался - это был карьерный рост, во-первых, а во-вторых, я был молод - энергия перла во все стороны. Хотя уходить было немного жаль, ведь у меня было генеральское звание - я был государственным советником Российской Федерации второго класса. Это специальное звание, если сравнивать его с воинским, сопоставимо с генерал-лейтенантом. Вспоминаю эти годы как лучшие.
- Это и был тот самый контакт, после которого начала завязываться дружба между помором и казаком?
- Ну, с такой стороны я никогда не думал, но отмечу, что он был моим старшим товарищем.
- Интересно, кто он был для вас — начальник, наставник, коллега, может быть, друг — или все вместе?
- Как некая формула - прежде всего он для меня начальник, но, что очень важно, учитель. Без него как учителя я бы никогда не состоялся. Когда я был его заместителем, он установил своеобразный рекорд: пятнадцать раз в день он пытался меня уволить за что-то.
Он никогда не слушал возражений, для него не существовало слова ««нет» - ты умри, но выполни его поручение. Такой системы теперь нет, но раньше было так: руководитель аппарата - это как начальник штаба, если сравнивать с армейской структурой.
- Это прямое продолжение вашей службы.
- (Смеется) Ну вот, начальником штаба я стал. Причем заместителей тогда существовало множество, а я был среди первых заместителей, и мне приходилось организовывать всю деятельность. И поэтому все претензии были ко мне, если кто-то что-то не так сделал. Спрос у Анатолия Антоновича был с меня колоссальный, а по возрасту я был самый молодой.
- Я знаю, вы даже пытались уволиться, но Анатолий Ефремов отказал вам...
- Да, это как раз тогда и было. Достал он меня по-черному. Потом всегда говорили ««Если день прошел, а Ефремов не увольнял Павленко, то день прошел напрасно, да и не день это вовсе». Но это не потому, что я каким-то разгильдяем был, хотя, честно говоря, опыта у меня было мало, и я всему учился на ходу - но благодаря этому он все-таки начальник, учитель, а затем уже старший товарищ. Потом он действительно стал моим очень хорошим старшим товарищем, многое доверял, я был вхож и в семью и решал какие-то вопросы семейные и даже личные.
- Это как в спорте: только мучительные и изнурительные тренировки дают результат?
Да. Возможно, он видел во мне перспективного управленца, как перспективного спортсмена в спорте. Поэтому я прилагал все усилия, чтобы справиться с поставленными им задачами. Поэтому школу ефремовскую я получил капитальную, и теперь стараюсь так же требовать со своих подчиненных. У них не должно быть слова ««нет». Мы, русские, россияне, умеем все объяснить и оправдаться, если что-то не получилось.
А он ставил задачу так, что не нужно ничего объяснять, нужно просто сделать, все, что в силах, и не в силах тоже. Я шутя говорю своим подчиненным, что меня процесс интересует только в общении с женщинами, а во всех остальных случаях мне важенрезультат. (Смеется.) В общем, к выборам 2000 года я был назначен руководителем избирательной кампании Ефремова. Выборы были сложные, но во втором туре Анатолий Антонович с большим перевесом был выбран повторно на пост губернатора Архангельской области. В общем, так и началась работа, впоследствии было много сделано, не буду повторяться, говорил об этом в других интервью.
- Работа сложная, вы, наверное, много ездили по районам, и хотелось бы знать, как с Анатолием Ефремовым было ездить в командировки, какие впечатления остались от таких поездок?
- Мы формировали специальные группы для каждого района, за каждым районом был закреплен куратор, и я стремился не пропустить ни одной командировки и за это время действительно побывал практически везде, в каждом районе. В общем, я всегда был рядом с Анатолием Антоновичем, бывало, что ехали вместе, бывало, что уже встречались на месте - по-разному. И это был целый ритуал - если это был поезд, то был подготовка вагонов, под всех руководителей федеральных структур (они обязательно ездили с нами); если машинами, то тоже все просчитывалось.
- Покушать-попить — с собой в вагон?
Да, конечно, как без этого, я за это всегда отвечал (смеется). Никогда не было такого, чтобы сказали: «Налить», - а налить нечего. Он всегда на выезд предусматривал подарки, знал, у какого ветерана, даже в самом дальнем населенном пункте, день рождения - настолько досконально готовились к выезду. Народ просто с ума сходил, когда губернатор лично шел поздравлять какого-нибудь старичка.
- Все с подарками, с рюмочкой?
- Конечно, а как иначе? Приходили домой, а не вызывали в кабинет. Чай с народом пили. И вот что я должен отметить, в отличие от того, что сейчас, это было не наигранно, а искренне, от души.
- Не пиар?
- Да, именно. Тогда и слова такого не знали, честно говоря. Бывало, конечно, на телевидении что-то освещали, но как правило, все происходило без телекамер, от чистого сердца, от жизни. Основная заслуга Анатолия Антоновича в том, что у него мысли и идеи просто фонтанировали. Мы утром на планерки даже идти боялись: сколько всего он нам выдаст? Он очень любил шутить, рассказывал анекдоты и истории.
- Был душой компании?
- Да.
- А были у него коронные фразы или выражения?
- Я до сих пор использую его слово, которым он заменял ругательное, чтобы не обозвать человека, — мундель. По- другому, все понимают как - неприлично, а неприличия он себе не позволял. Я это слово теперь использую, а оно на самом деле ефремовское. А воб- ще выражений его коронных, анекдотов у него была куча.
- А историй, с ним связанных, тоже уйма, насколько я знаю.
- Я помню такую историю: он всегда, когда приезжали большие начальники, требовал, чтобы не только работа была идеально выполнена, но и обязательно гостей угостить, книжку подарить и так далее. Поэтому у меня в багажнике был определенный набор всего-всего, вплоть до спиртного.
- А что он любил — водочку, наверное?
- Да. Как настоящий русский мужик. Но важнее было, чтоб гость выпил-закусил. Это была традиция. По традиции мы в ВИП-зале в аэропорту накрывали стол гостям. И однажды по традиции так же накрыли стол — провожали большого человека. Все сели на свои места, которые по традиции были распределены, и чужое место никто не занимал.
Так вот, все сели, а Анатолия Антоновича не было, место капитана корабля пустовало, а гостей надо было провожать. А времени было половина девятого утра приблизительно. Ну, выпили мы по стопочке, по комсомольской привычке пустую бутылку под стол поставили, я только собираюсь новую бутылку открыть, а со стороны взлетного поля идет Анатолий Антонович. Он прошел, место занял, мы рюмочки поднимаем, а я тост говорю: «Ну, за Анатолия Антоновича Ефремова, за нашего губернатора, наше троекратное (введенное, кстати, при нем) ура».
А в этот день было его послание к народу. Мы гостей проводили, разбежались, я не успел доехать, а телефон уже разрывается, а на том конце Анатолий Антонович: «Твою мать, что ж вы там с утра пораньше пьете! Половина девятого только, у меня в одиннадцать послание, а вы пьете. Да я вас поувольняю! Воды бы налил себе, а не алкоголя, и все путем было бы».
А я ему говорю: «Яза вас, Анатолий Антонович, за губернатора Архангельской области, воду не пил и пить не буду». Слышу, на том конце молчание. В общем, послание прошло отлично, а нам с Поликарповым в итоге всего лишь выговор сделал, не уволил, хотя и собирался, да премии лишил. Сказал: «Благодарите Павленко, ему спасибо нужно сказать за то, что он за губернатора воду пить отказывается». Приятно было. Такой он был: злобы в нем никогда не было. Добрейший внутренне человек.
Ранимый, даже где-то сентиментальный, может быть. Я считаю, в этом заслуга его родителей, воспитавших его на северных традициях. Его отец, отставной майор, ветеран Великой Отечественной Войны, был очень строгим. А мама была очень добрая женщина. Родители его всегда были очень гостеприимными, пирогами встречали, за стол усаживали. Это все в нем, видимо, и совместилось.
А сейчас уважение к старшим совершенно не такое: ветеранов льгот лишить пытались, Анатолию Антоновичу такое и в голову никогда бы не пришло. Отобрать у ветеранов — самое последнее дело, он бы нашел другие способы сэкономить, но только не так.
- Раз уж речь зашла: почему с Михальчуком вы возлагали цветы в память Анатолия Ефремова вместе, а в этом году с губернатором Орловым вы отдавали дань памяти раздельно?
- Честно скажу, что, во-первых, нам не хотелось пиара и массового освещения этого события, поэтому мы возлагали цветы утром, нам хотелось сделать это от души. Во-вторых, я не хотел участвовать в «братской могиле», как я их называю, мне не хотелось жать руку тем, кто в свое время сдал Ефремова. Таких там было десяток-другой. Причем сейчас те, кто его сдал, больше всех кричат, что были его друзьями.
Я прекрасно знаю этих людей, но называть, естественно, не буду. В-третьих, и администрация области, и депутаты, поддерживающие принятие закона о сити-менеджерах, по сути, пошли против народа, мне не хочется с ними общаться. Мне хочется назвать их не народными, а антинародными избранниками. Они совершенно не слушают мнение народа, который имеет право на мнение, данное им Конституцией Российской Федерации.
Зачем же людей держать за быдло? Кстати, имея определенный политический опыт, скажу, что сити- менеджеры себя не оправдывают, форма выборная болеепрогрессивна и более действенна, поэтому так или иначе останется все же последняя форма самоуправления. У нас на возложение цветов пришли не предатели-чиновники, а ветераны и простые люди.
- Касательно предателей. Слово «предатель» всегда звучит, когда говорят о проигрыше Ефремова на выборах в 2004 году. Если он был очень близок к людям, был избран народом и народ его уважал, то почему он проиграл?
- Его попросту сдало олигархическое окружение. Ряд других предпринимателей, прежде всего в лесопромышленном комплексе, которым Ефремов стал неугоден. Им стали неугодны его требования о повышении заработных плат, повышении уровня работы. Им стало неугодно его беспокойство о людях. Он много требовал.
- А как у них получилось перетянуть избирателей?
- Знаете, на это были брошены колоссальные деньги. Предполагаю, что причиной послужили примененные тогда впервые аппараты автоматического подсчета голосов. Я думаю, именно они сыграли основную роль. Во-вторых, был запущен поток грязной информации, порочащей Анатолия Ефремова. В том духе, что он алкоголик — а это ерунда.
- Да, о его пристрастии к алкоголю люди много говорили, но, мне кажется, всегда в позитивном ключе, с юморком?
- Ну, когда вложили большие деньги, это сыграло обратную роль. Интересный феномен. Очень много грязи было намеренно вылито на него. От любви до ненависти, как говорится...
- Как он принял проигрыш? Я слышал историю, что он, разъяренный, грозился стрелять в предателей. Это правда?
- Пистолет у него был ПС (пистолет Стечкина), который полагался губернатору по инструкции, был и наградной ПМ (пистолет Макарова) , но я не видел, чтоб он ими хоть когда-нибудь размахивал.
- А после проигрыша, как это бывает, друзей стало меньше?
- Я думаю, да. Мне Киселев предлагал работать в аппарате дальше, до первого тура и после, когда уже было ясно, что Ефремов не победит, но я спросил его: «А вы бы как поступили?» На что он ответил, что, наверное, ушел бы. Я сказал: «Ну и я уйду». Поэтому 14 апреля я ушел. Почти год я там не работал. Так вот, процентов семьдесят, наверное, руководителей, которых я знал, не простых людей, отвернулись как от него, так и от меня.
- А ваши с ним отношения остались прежними?
- Да, мы часто виделись. Отмечали здесь, в мэрии, его юбилей — 55 лет. Друзья остались друзьями. Прошу прощения за выражение, но я друзей на лядей не меняю. Еще раз прошу прощения за грубость. Я не мог поступить иначе. Друга я должен был поддержать.
- Вы офицер, так и должно быть. Еще вопрос: сюда при Анатолии Ефремове часто приезжали иностранцы, например, король Швеции, приезжал принц Чарльз. Как выстроено было его общение с иностранцами, как складывались отношения?
- Он, конечно, сразу своим видом, харизмой, улыбкой вызывал у них восхищение. Кроме всего прочего, у него был и талант дипломата. Гостей приезжало всегда много и все уезжали с яркими впечатлениями. Кроме как с Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным, по отношению к которому он всегда чувствовал себя подчиненным, при всех остальных он был в центре внимания. Кто бы ни приезжал, было видно: главный — Ефремов. А еще он очень любил по- лихачить — на автомобиле, на катере. На катере катал нас — как даст по реке, ух!
- На отцовском мотоцикле...
- Да. Кстати, этот мотоцикл мы хотим поместить в музей при 69-й школе.
- Говорят, как потопаешь, так полопаешь. Можно ли сказать, что праздник Анатолия Ефремова был праздником для народа? Он привозил кинофестивали, возродил Маргаритинскую ярмарку. И гульнуть умел на широкую ногу?
- У всех этих праздникови фестивалей, в том числе и у Маргаритинской ярмарки, было несколько целей: через эти мероприятия проходила демонстрация всей области в выгодном свете. И так же неординарно представлял область в своих поездках за рубеж, на международных форумах. В общем, главная цель всех этих мероприятий — пропаганда Архангельской области. Благодаря ему знали нашу область по всему миру, это давало возможность привлечения инвестиций.
- То есть, его можно назвать хорошим тактиком.
- Да он был очень хорошим тактиком, и стратегом прежде всего.
- Еще я слышал такую историю: когда он ехал или летел в командировку, то брал с собой несколько сумок семги, и у него в номерах в гостинице холодильник был забит семгой и водкой?
- Правда. Не знаю, выпивал и закусывал ли он семгой, но то, что он всем дарил ее — это было его правило. А когда появилась «Соловецкая», к хвосту семги еще и приматывали бутылку. Так выглядел подарок от Ефремова. Это правда.
- А был ли у Анатолия Ефремова охранник?
- Охранника не было, был водитель, но Ефремов сам любил быть за рулем.
- А как относился к прессе?
- Очень открыто, поскольку человек был большой и всегда в центре внимания. Пресса его не смущала, он мог высказать все, что считал нужным. Прессу при нем никогда не ограничивали.
- Вы, конечно же, смотрели фильм «Вовочка»? Что думаете по этому поводу, как оцениваете его актерское мастерство?
- Конечно, смотрел! Замечательный фильм, просто отличный! Ефремов замечательно сыграл в этом фильме. Он играл самого себя, отлично получилось.
- А что за история с банными вениками, говорят, культовая?
- У него была простецкая баня, никаких хором — он же простой человек. Таким он себя всегда и считал. Как-то я приехал к Анатолию Антоновичу в Тойнокурье — он меня вызвал (бывало и такое) бумаги привезти. Я ему бумаги отдал, а он мне и говорит: «Банька еще теплая, я пока бумаги читаю, ты пойди в баньку попарься, и веники возьми — там целый мешок веников с эвкалиптом — подарок из Сочи». Я пошел, значит, в баньку, а там не очень жарко, и я решил подтопить ее, а веники оказались гнилыми (баню в половодье затапливает, видимо, они в воде полежали), я и решил подтопить чуть-чуть. Топлю, а тут Анатолий Антоныч заходит, видит, как я жгу эти веники и просто офигел. Потом всем рассказывал, что Павленко приехал и сжег все веники, какие были, теперь париться нечем. Павленко же казак — в бане никогда не мылся!
Вот вы и ответили на вопрос о том, как казак с помором сошлись. Спасибо.
Материал предоставлен общественно-политической газетой "Правда Северо-Запада", выход в свет 15 октября 2014 года.