Завтра в Архангельске+1°CСеверодвинске+1°CОнеге+1°CВельске−4°CМирном0°CШенкурске−4°CЯренске−23°C
18+
Агентство Братьев Мухоморовых,воскресенье, 10.03.2024 22:10

Куда драпать?

17.07.2016 15:10
Российские регионы развиваются, люди там живут комфортно и зажиточно, а Архангельск и область постоянно в депрессии и в дерьме. Почему? Стоит ли на Севере заводить семью и рожать детей? Почему здравоохранение при миллиардных бюджетах стало проблемней сферы ЖКХ. Интервью без купюр и согласований депутата Госдумы от Архангельской области, председателя комитета по вопросам семьи, женщин и детей главному редактору «Эха СЕВЕРА» Илье Азовскому…

Илья Азовский – главный редактор ИА «Эхо СЕВЕРА»:

- ​Госдуму называют бешеным принтером. Вы успеваете все законопроекты, за которые голосуете, чисто физически прочитать? Не говорю о том, чтобы вдуматься.

Ольга Епифанова - депутат Государственной Думы от Архангельской области, председатель комитета по вопросам семьи, женщин и детей:

- Нет, конечно. В Государственной Думе 30 комитетов. Все законопроекты поступают только в соответствующие комитеты. Соответственно, за сутки до пленарки — скажем, по понедельникам — фракция решает, как будет голосовать, основываясь на экспертном мнении депутата фракции, члена этого комитета.

Азовский:

​- Я так понял: голосование идет по рекомендации. Я прав? То есть, комитет рекомендует или не рекомендует, и все голосуют.

Епифанова:

-​ Депутат фракции является профессионалом, и фракция признает его экспертное мнение. Приведу последний пример, связанный с Архангельской областью.

Я никакого отношения не имею к комитету по экологии и, соответственно, к рыбе. Идет закон о рыболовстве. Но по этому вопросу ко мне обращается правительство Архангельской области и, соответственно, я беру этот вопрос под контроль.

Иду на комитет по экологии, мои помощники ежедневно следят, как проходит закон, какие возникают поправки, какие идут дебаты, то есть, я слежу за ним. При этом на фракции по этому закону о рыбе было принято решение о свободном голосовании, то есть, кто хочет, голосует, кто не хочет — не голосует.

Я не эксперт по рыбе, но поскольку есть просьба Архангельской области, я обратилась на фракции и непосредственно после нее обратилась к депутатам, да и ко всей Думе с речью, после чего моя фракция, которая была на свободном голосовании, голосовала против.

Я думаю, что мое выступление повлияло на голосование и других оппозиционных партий, судя по результатам. Все объять, конечно, невозможно. Но надо смотреть стратегически.

Азовский:

-​  Не бывает ли такого: председатель комитета по ЖКХ, депутат Госдумы говорит: послушайте, Епифанова, вы в комитете по делам женщин, семьи и детей, чего вы суетесь ко мне в ЖКХ?

Епифанова:

-​ Нет, такого не бывает.

Азовский:

-​ А тогда в чем агрессивность среды?

Епифанова:

-​ Агрессивность среды в том, что ты туда приходишь, и никто не учит тебя, как работать в Государственной Думе.

Начинать с того, что взять себе помощников, которые уже работали в Государственной Думе, а не своего земляка или родственника.

Если ты не взял помощника из Государственной Думы — ты себе командировку не оформишь. И очень многих вещей не сделаешь. Просто ты зароешься в организации своей деятельности, без законодательной еще. В комитетах над законодательством работает аппарат комитета при председателе, то есть, если ты депутат при комитете, комитет тебя обслуживать не будет.

Потому что там тоже всего коснулась оптимизация. Ты приходишь, у тебя есть свой груз, который ты принес, и дальше ты должен учиться.

Чем больше у тебя жизненный опыт, тем быстрее ты учишься. Почему я следила за праймериз: я ведь тоже заинтересована, чтобы люди, пришедшие от «Единой России», были контактными, коммуникабельными и чтобы могли решать вопросы вместе. Я могу оценивать профессионализм людей. Поэтому я болела за Эммануилова, за Доценко, за Евменова, за Белокоровина.

Азовский:

-​ Предлагаю перейти к насущному. Конкретно, ЖКХ. Я так понимаю, что это вторая тема в обращениях граждан после медицины. Правильно?

Епифанова:

-​ Раньше была первая — до 2015 года примерно 92 процента обращений были по проблемам ЖКХ.

Азовский:

-​ А как получилось, что медицина — при миллиардных тратах на нее - стала самой проблемной? Ведь это не от хорошей жизни...

Епифанова:

-​ В 2015 году в Архангельской области она стала самой проблемной.

Азовский:

-​ Как же так? У нас социальный бюджет...

Епифанова:

-​ Бюджет социальный, но это региональные полномочия. Бюджета Архангельской области не хватает на то, чтобы решить проблемы области. Возьмем для примера Курскую область.

До самого дальнего райцентра — 142 километра. Человек может одним днем приехать в областную больницу и спокойно вернуться. Поэтому, когда у них что-то оптимизировалось, это было нормально. Для нас такая оптимизация — смерть.

 В Архангельской области расстояния другие. Возьмем даже не Ленский район, не Яренск, у Яренска хороший выход на Сыктывкар.

И возьмем даже не Мезень и Лешуконье, которые очень далеко. Возьмем Карпогоры и Пинегу.

Сложный район, который разделен на два рукава, и от Пинеги до Карпогор минимум пять часов плыть по реке. И не меньше пяти часов ехать. Чтобы до Архангельска доехать от Карпогор: есть варианты — либо поездом, раз в четыре дня, либо на машине по несуществующим дорогам с двумя переправами.

Для меня дорога на Онегу и Карпогоры — самые страшные. Я остаюсь без позвоночника каждый раз, хотя и еду на очень хорошей машине. Дальше. Мы приехали в Карпогоры.

Там только центральная районная больница. А от этой центральной районной больницы ехать, например, в Сосновку, Нюхчу, Кучкас, где был детский лагерь, - это тоже несколько часов.

В свое время, когда в Сосновке сократили все койки — а там был ФАП и стационар на десять коек, — я была тогда депутатом областного Собрания, когда началась эта дурная оптимизация с закрытием ФАПов и стационарных коек, и я в Сосновке встречалась с общественностью.

Они говорили: «Ольга Николаевна, если человеку в Сосновке стало плохо с сердцем, то в Верколе можно ставить ритуальное агентство. То есть, до Верколы его еще успевают довезти, а там тоже нет коек и нет кардиолога, - а до Карпогор не успевают.

А теперь представьте: человеку сделали операцию, а сейчас в больнице долго не держат, затем надо ездить на перевязки, если не каждый день, то хотя бы через день. А путь там такой, что если ездить, то это хуже, чем вообще не перевязывать.

То есть, у нас эти расстояния — убойные.

У нас живет один человек на два километра, по статистике, и получается, что содержать врача, медсестру, койку — на двух человек, или на сто человек, или на тысячу человек — очень большая разница.

Азовский:

-​ А что делать-то? Если, допустим, человеку плохо с сердцем в Олеме, пока его довезли до Лешуконского, то врач уже не понадобится. А уж если везти в Архангельск... Так что, Олему надо выселить?

Епифанова:

-​ Нет. Надо подходить не с общим мерилом ко всем территориям, а отдельно к каждой. Особенно на таких территориях, как у нас, как Якутия, Красноярский край...

Мы ждем закона об Арктике. Закон об Арктике решит вопрос, потому что на арктических территориях — а к ним относятся и Мезень, и Лешуконье, и Пинега (сейчас не помню, Онега входит или нет) — совсем по-другому строится бюджетная политика. За счет арктического закона будет увеличение финансирования и, соответственно, улучшение ситуации.

Президент поставил задачу в 2012 году внести закон, сейчас у нас уже 2016-й, закон не внесен и не разработан, а нет закона — нет задачи и нет денег. А население стареет.

И хотя есть программы по расселению северных территорий, переселению людей в южные регионы, мне люди пишут, например, из Воркуты, что не могут попасть в эту программу из-за малого количества денег в бюджете.

А из Архангельской области я не получила ни одного письма о том, что человек хочет переехать в среднюю полосу России, но не попал в эту программу.

Значит, в Архангельской области народ не приехал, как в Воркуту, на время, а хочет жить здесь.

В нашем государстве отсутствует северная стратегия, государство просто не определилось, где должны жить люди на приарктических территориях, а где должны быть просто вахтовки.

Если мы хотим бороться за Арктику, а основная часть российской Арктики — это Архангельская область, тогда должна быть четкая государственная политика.

Человеку гораздо комфортнее жить в Краснодарском крае, чем в Архангельской области, и если государству надо, чтобы здесь жили люди, следует обеспечить им хорошую медицинскую помощь.

Плюс еще космодром Плесецк — люди должны в принципе получать больше еще и из-за этого. Либо государство должно сказать: нет, мы будем делать так, как на нефтянках, то есть, нам нужны люди, которые только работают.

И тогда мы закладываем дньги в переселение людей, увозим людей в другие области, где они и проживут дольше, и качество их жизни будет выше; эти люди освободят квартиры для рабочих, и здесь люди будут знать, что они работают ровно до пенсии, когда они смогут уехать.

Тогда конечно можно оптимизировать здравоохранение...

10 января 2016 года я пришла в поликлинику Семашко на набережной. Я не могла дойти до гардероба — столько было народа. И это были пожилые люди, даже с детьми не было. Когда мы сможем оптимизировать здравоохранение на северных территориях?

Когда мы создадим альтернативную программу: для пожилых людей возможность выехать, жить на юге, принимать там внучат летом. И здесь система здравоохранения людям будет не нужна.

Они меньше болеть будут.

Мы перераспределим эти деньги. Мы израсходуем их на то, чтобы пожилые люди уехали из Архангельской области и жили там.

Кстати, с учетом постоянного сокращения расходов на детский отдых это тоже актуально. Дети не могут уехать на море летом, а выехать к бабушке-дедушке — пожалуйста.

Азовский:

-​ Но им надо оплатить дорогу..

Епифанова:

-​ Нет, не надо ничего оплачивать. Их бабушки-дедушки живут на юге, и они спокойно на три месяца туда уедут. А оплачивать — это как раз в лагеря.

Азовский:

-​ В Краснодарском крае, наверное, не очень будут довольны, что к ним приехало огромное количество пенсионеров с севера.

Епифанова:

-​ Очень довольны. Я знаю многих архангелогородцев, которые переехали в Белгород, в Белгородскую область, в Краснодарский край, в Ростовскую область.

Они, продав здесь квартиру — простую двухкомнатную хрущевку — покупали в сельской местности, из которой очень легко можно доехать до города, дом, газифицированный, с фруктовым садом, земельным участком, и у них еще оставались деньги в приличном количестве. На юге жилье стоит дешевле.

Азовский:

-​ Нужна вода, отопление...

Епифанова:

-​ Там газ, он проведен. У нас жилье построить стоит дороже. У нас построить дом — нужны сваи. Около 30 процентов стоимости дома — свайное основание.

Азовский:

-​ А что, в средней полосе не нужны сваи?

Епифанова:

-​ В Краснодарском крае - нет. Положи плиту и строй в один кирпич. Далее — у нас должны быть более толстые стены. Это тоже затраты. Более утепленные окна — это тоже затраты. Сама себестоимость строительства выше. И еще: у нас меньше земли, на которой можно построить пригодный для жизни дом...

Азовский:

-​ Здесь, на Севере, меньше земли?

Епифанова:

-​ У нас меньше пригодной земли.

Пример: около Карпогор люди уже три или четыре года как построили дома и до сих пор не могут получить электричество, и все тяжбы идут. А люди на съемных квартирах живут.

То есть, у нас, кроме земли, еще надо получить электричество. Дальше: у нас область негазифицированная.

Тот же Краснодарский край, Ростовская область газифицированы еще в советское время, и там газ стоит в разы дешевле. И его подключать не надо, потому что он заведомо уже подключен.

Кроме того, я могу сказать по семьям: у нас есть закон, по которому многодетным семьям полагается бесплатный участок под застройку.

Так вот, наши многодетные не могут получить нормальный участок, куда бы подходила дорога, был даже не газ, а хотя бы вода и свет, у нас физически нет таких, а в Липецкой, Орловской, Курской областях, во всех южных регионах России, прямо вдоль дорог, а дороги там очень хорошие, выделяют огромное количество участков, все протягивают, все делают — без проблем!

А потом, они еще инвестиционно очень привлекательны, мы с областными депутатами ездили в Липецкую область, в корпорацию развития Липецкой области: они делают все, чтобы люди к ним пришли с инвестициями, создают предприятия.

Например, построили завод «Трафарма», который после ввода стал закрывать 40 процентов потребности в лекарствах по всей России — тех, которые производятся в России, - и тут же район (!) построил таунхаусы.

Мы приехали на этот завод, он работал, но еще не производил продукцию: есть несколько месяцев между началом работы и получением лицензии на производство препаратов, и нам глава района говорил: я уже дождаться не могу, когда они получат лицензию, потому что тогда они возьмут рабочих, они приедут на все обеспечение, включая и административный персонал, а мы уже им уже таунхаусы построили, с помощью банка, и банк тоже ждет, когда это все заработает.

Азовский:

-​ У нас в Архангельской области все это безумно дорого, потому что у нас нет дорог, и негазифицировано, и денег не хватает... Какой смысл, например, 27-летнему парню жениться, заводить здесь семью и детей?

Может, отсюда бежать надо, драпать? Дайте житейский совет.

Епифанова:

-​ А куда драпать?

Азовский:

-​ В среднюю полосу, сказочную Липецкую область, где готовые таунхаусы стоят.

Епифанова:

-​ Не утрируйте. Где родился, там и пригодился.

Азовский:

-​ А если не пригодился? Работа в Архангельской области — это работа на унитаз: сколько получил, столько и проел. В итоге - здоровье погублено, соки из человека выжаты, на старости лет нет ничего - нищая старость в бараке и страшная смерть в муках измученного организма.

Епифанова:

-​ А в Липецкой области тоже сколько получил, столько и проел.

Азовский:

-​ Там дом можно построить!

Епифанова:

-​ А здесь можно квартиру построить.

Азовский:

-​ Нереально. Нереально дороги у нас квартиры. К тому, же климат плохой, экология безобразная, экономика депрессивная.

Епифанова:

-​ Но при этом есть пресная вода, которой на юге нет. И леса есть.

Азовский:

-​ Леса вырубаются, вода грязная, кругом болотина…

Епифанова:

-​ Если человек живет на территории, где он не может воткнуть в землю прутик и получить персик или яблоко, и вынужден покупать за большие деньги это недозрелое, дошедшее в пути до магазина яблоко или персик, у него жизнь получается дороже.

Соответственно, задача государства в первую очередь — определить, где ему кто нужен. Соответственно и подход нужен.

Не зря же в советское время у нас было три пояса по цене продуктов, было различие зарплат, до того как появилаь 25-я статья Налогового кодекса, федеральный бюджет закрывал северные, и те северные были не как сейчас, когда 70 процентов от зарплаты отсчитали и определили оклад, чтобы считалось будто с северными, а реальные северные, то есть, человек из Архангельска приезжал в Крым — он был богачом по отношению к крымчанам.

Азовский:

-​ Да, и на север ехали за длинным рублем.

Епифанова:

-​ Конечно! Сейчас никакой мотивации…

Северные семьи традиционно крепкие. А у северной семьи здесь и квартира, и дачка, пусть и на четырех-шести сотках — есть что оставить детям, чтобы молодежь жила.

Но именно государство в свое время бросило север, перестало платить северные, и мы живем с псевдосеверными, то есть, у нас человек получает не больше, чем в Московской области.

Азовский:

-​ Вы говорите: государство должно... А государство — это кто? Депутат Госдумы?

Епифанова:

-​ Вот посмотрите. В Государственной Думе постоянно говорят, что регионы перекредитованы. И с нами соглашается правительство. Что происходит?

Федерация забирает из регионов денег больше, чем надо, я считаю, несправедливо. Потом правительству Архангельской области говорят: у нас есть программа, по которой вы можете получить деньги, если вы из того, что у вас еще осталось, да муниципалитет добавите (а у муниципалитетов совсем плохо с деньгами), вот рубль положите, мы еще девять добавим...

То есть: деньги забрали, потом: мы вам вернем, но при условиях...

И начинается...

А дальше еще интереснее: и если у вас не больше стольки-то процентов составляет социальный бюджет. А то, что они у нас забрали, не факт, что получит Архангельская область.

У нас 85 регионов, это конкуренция. Кто быстрее написал проект, кто лучше написал, тот и хватанул деньги. Возвращаясь к последнему закону о рыбе: сейчас у наших рыбаков заберут 20 процентов квот.

У нас решили мотивировать развитие рыбной отрасли путем выделения большего количества квот — с коэффициентом 1,2. А эти две десятые откуда появляются? А оттуда, что их сначала у всех заберут, а дадут только в двух случаях. И опять появляется это «если».

Если ты строишь траулер рыболовецкий либо если ты привозишь на берег охлажденную продукцию.

Азовский:

-​ А в Архангельске ни того, ни другого нет.

Епифанова:

- А в Архангельске большой траулер не нужен, малый траулер не производится ни на одной верфи, ни в Архангельске, ни в Корее, которая занимается полным судостроением.

Наши и хотели бы малый траулер, и вложились бы в него, но возможности нет, потому что построить некому, я уж молчу про кредиты в банках и так далее. Охлажденную продукцию сдать некуда — город не прямо у моря и у нас нет прибрежного завода, как в Норвегии: там подошел, сдал рыбу и пошел дальше.

И наши рыбаки уходят на семь-девять дней, и ни о какой охлажденной рыбе речь уже не идет. Вот и получается: вот вам инвестиционная квота при этих двух «если».

А архангельские рыбаки не могут воспользоваться ни тем, ни другим «если». Карелия, НАО и Архангельск оказываются в плохой ситуации. Я как раз и боролась последнюю неделю в Думе, чтобы оставили заморозку.

Боролись, вносили поправки — и в последний день, непосредственно на Думе, эти поправки были снесены. Я понимаю, что закон делается для крупных производителей, крупнее даже, пожалуй, чем «Русское море».

Делается для тех, у кого куча бабла и которые, возможно, даже не занимались рыбой. У них куча денег, они могут себе позволить заложить траулер.

И колхозы купят, потому что они стоят очень дешево. И получат инвестиционные квоты.

Почему меня очень волнует этот закон, почему я его критиковала, выступала на заседании Думы, хотя вроде бы и не специалист по рыбе?

Потому что у нас забирают наши, региональные деньги и потом возвращают с кучей «если», а теперь хотят забрать еще и квоты, и они опять будут непонятно как распределяться. А там, где непонятно, там коррупционная составляющая.

Азовский:

-​ Вы говорите, Путин велел в 2012 году внести в Думу закон об Арктике. Потом упала нефть, грянул экономический кризис. Но ведь указание президента не отменено!

Епифанова:

-​ Это указание правительству.

Азовский:

-​ Каждый год перед вами отчитывается председатель правительства. Вы спрашивали у него про этот закон?

Епифанова:

-​ Спрашивали. Говорят: есть Арктическая программа, более того, мероприятия по Арктической программе собирали со всех регионов.

Наш регион внес туда более 300 мероприятий, и почему-то ни одно из них не вошло в перечень!

Я получила письмо от губернатора, сама ходила в правительство с этой темой, и мне сказали, что не знают, какие из 300 выбрать, и я передала это нашему областному правительству, чтобы выделили приоритетные, потому что их готовы были внести в программу.

Но это оказался мартышкин труд, потому что в программе заложено — ноль рублей.

Азовский:

-​ То есть, это всё - лишь декларации?

Епифанова:

- Наверное, делается это все-таки из лучших побуждений. Может быть, когда-нибудь это и выстрелит. Но пока — ничего.

Азовский:

-​ Мы говорим: государство не определилось... Говоря о государстве, мы имеем в виду нечто аморфное. И это государство пока не определилось, как жить на севере — вахтами или иметь здесь постоянное население. Эта формулировка ведь не требует денег?

Епифанова:

-​ Не требует.

Азовский:

-​ Тем не менее, до сих пор государство не определилось. В Архангельске жить невозможно: экономика плохая, экология плохая, климат...

Епифанова:

-​ В Архангельске возможно жить, в Воркуте невозможно.

Азовский:

-​ В Архангельске тоже невозможно жить – но это моё мнение. Но в любом случае кажется очевидным – в Архангельске жизнь гораздо хуже, чем в других регионах. Кто виноват, что виновато?

Епифанова:

- … когда в правительстве были представители Архангельской области, какие плюсы мы получали. Нам помогали достроить новый корпус областной больницы, потому что Кудрин был в правительстве.

И Вешняков тоже был при власти. Фактически задача очень простая.

В России 85 регионов, и мы конкурируем с остальными 84, так? И мы должны лоббировать интересы своего региона — через депутатский корпус, через сенаторский корпус, и вообще любым образом, в том числе продвижением людей в правительство Российской Федерации. Мы прекрасно понимаем, что человек, пришедший с севера, может не знать особенности Дальнего Востока, Сибири или юга.

Но знает, что происходит на севере. Человек, пришедший с юга, даже близко не представляет себе, что такое север.

У нас же население меньше, соответственно, и людей мы можем продвигать меньше. Но у нас должны стоять очень четкие задачи на продвижение.

Азовский:

-​ Бедность мысли или убогость предложений приводят к тому, что ни одно из предложений Архангельской области в Москве не проходит. Есть такое мнение: очень плохо подготовлены предложения, обращения, законопроекты, которые рекомендуют для принятия Федерацией. Они настолько сырые, настолько нелепые! Так кто будет лоббировать интересы области, если даже написать как следует не можем?

Епифанова:

-​ Мы ходим по одному и тому же кругу. Если человек много раз подготовил обращения и при этом не анализировал свои ошибки, он никогда не научится писать, как надо.

Азовский:

-​ Я не знаю ни одного заместителя губернатора, который был бы умный, а не пафосный.

Епифанова:

-​ Человек воспитывается внутри. Человек попадает в собрание — любого уровня, областного, районного, государственного — и первый созыв — это учеба. Это университет.

 Фактически человек приносит пользу на втором году или на втором созыве. То же самое относится и к любому уровню исполнительной власти.

Если человек никогда не был министром и не был замом, а был, например, руководителем бюджетной организации или государственного учреждения, он не сможет сразу стать полноценным министром.

Пример по Архангельской области. Министерство культуры области — в течение нескольких месяцев, может, около года — был снят министр, замминистра, оставался один замминистра — Ольга Александровна Абакшина, и она несколько месяцев реально работала за троих.

Вопрос: если один справляется, зачем трое? Как минимум, один замминистра не нужен.

Дальше: ставится новый министр, который до этого никогда не работал в структурах правительства Архангельской области, соответственно, не имеет никакого опыта государственного муниципального управления.

Если бы я пришла на должность министра культуры Архангельской области, я бы опиралась на Ольгу Александровну Абакшину. Потому что это человек опытный, профессиональный, прошедший огонь, воду и медные трубы. Что делает новый министр?

Предлагает ей уволиться. Это и есть управленческая некомпетентность — когда приходящий руководитель зачищает всех под собой.

Насколько я знаю, правда, могу ошибаться, в министерстве культуры остался только один человек - из семи. На кого будет опираться новый министр, неопытный руководитель, которому еще надо проходить министерскую школу? Было бы более логично, если бы этот человек пришел на должность замминистра при опытном министре и через год-два стал бы министром — добившись чего-то как замминистра.

Азовский:

-​ А я, как журналист, освещающий такие события, могу сказать, что будет: её, как не справившегося министра (она прекрасный пианист, но министр никакой), переведут на какую-нибудь другую должность, а сюда поставят нового человека, такого же некомпетентного. И никого не привлекут к ответственности.

Епифанова:

-​ Кого бы ни поставили — убраны те, на ком все держалось.

И, конечно, политика увольнения руководителей учреждений культуры, таких, как Надежда Подоплекина... Для меня, например, Гостиные дворы стали жить после того, как там появилась Подоплекина.

21 мая мы делали в колледже культуры форум социал-демократических женщин, и ко мне подошла опытный директор Губина, с хорошим опытом государственного муниципального управления, и сказала: меня увольняют. За что? А контракт закончился.

У меня от таких вещей просто отрыв в башке. Когда я создавала свою организацию, я не имела права как предприниматель взять человека на срочный контракт.

Каждый предприниматель мечтает взять человека на такой контракт: на три месяца, на год, и через год спокойно, без оплаты при сокращении, его убрать. А почему государственный орган имеет право брать на срочный контракт?

Я еще понимаю, если срочный контракт связан с выборами, например, человек работает до следующих выборов губернатора.

Но почему в учреждениях культуры, учреждениях образования, которые вообще не касаются никакого министра, где человек должен иметь бесконечную трудовую возможность, и когда начинается политическая борьба, человека спокойно, безнаказанно (ведь с точки зрения закона не придерешься) могут убрать?

У меня таких обращений по учреждениям культуры — от сотрудников, которых каждый раз вытряхивают, когда меняют руководителя, огромное количество. И что самое главное: увольняют человека и не приводят сменщика.

Это я к чему: такие странные решения убивают Архангельскую область.

Азовский:

-​ Вот (главред Азовский показывает на фотокора Инфомационного агентства), перед вами журналист, ему 27 лет, он собирается жениться и завести семью.

Ему это сделать в Архангельске? Вы ничего не решили, ни с арктической сферой, здесь все хуже и хуже, даже лоббиста нет в эмбрионе. Так ему стоит заводить семью в Архангельске или лучше стартовать отсюда?

Епифанова:

-​ Конечно, стоит заводить семью. И надо не играться в политику, а сотрудничать с политикой.

Азовский:

-​ Он хочет работать!

Епифанова:

-​ Но он работает сейчас, у него-то какие проблемы? А вот те, кто еще учится на журналиста и будет выпущен в следующем году и после, очень сильно зависят от того, как газета «Правда Северо-Запада» выживет в нынешних условиях, как коммерческое предприятие, и сможет работать.

А газета тоже сильно зависит - от поведения правительства Архангельской области и от того, будут ли здесь жить люди, будут ли платить налоги с зарплаты, и будут ли здесь открываться предприятия, ведь так?

Иначе легче переехать и стать краснодарской газетой. И если вы работаете в условиях нынешней конкуренции здесь - денег мало, ресурсов мало, - то переехав, вы найдете там Клондайк!

Азовский:

-​ Что мы имеем? Молодой человек, наш журналист, женится здесь, продает квартиру, покупает дом в Краснодарском крае — и делает карьеру.

Епифанова:

- Не факт. Люди здесь и там очень разные. Здесь люди добрее.

Он может быть не готов жить в более агрессивной среде, где самый главный принцип: ты мне, я тебе. Когда моего отца перевели в Крым, я как раз «хапнула» этой разницы.

Как березок нет - их не хватает, так и непривычная среда неуютна. А человек, приехавший с юга сюда, в Архангельскую область, привык платить за все, и врачу в том числе.

А мы непонятно как записались и идем ко врачу, а если еще положишь что-то ему на стол, то он и не поймет, чего ты от него хочешь.

Жизненные правила совсем другие!

Где есть семейные корни, там и надо строить свою жизнь. Надо думать, как свою территорию сделать лучше, комфортнее.

Жить в Архангельской области гораздо комфортнее, чем в Крыму — чисто психологически.

Реклама
Реклама
Сервис рассылки смс-сообщений предоставлен КоллЦентр24

Свободное использование материалов сайта и фото без письменного разрешения редакции запрещается. При использовании новостей ссылка на сайт обязательна.

Экспорт в RSSМобильная версия

Материалы газеты «Правда Северо-Запада»

По материалам редакции «Правды Северо-Запада».

Агентство Братьев Мухоморовых

Свидетельство о регистрации СМИ Эл №ФС77-51565 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 26 октября 2012 года.

Форма распространения: сетевое издание.

Учредитель: Архангельская региональная общественная организация «Ассоциация молодых журналистов Севера».

Главный редактор Азовский Илья Викторович.

Телефон/факс редакции: (8182) 21-41-03, e-mail: muhomor-pr@yandex.ru.

Размещение платной информации по телефону: (8182) 47-41-50.

На данном сайте может распространяться информация Информационного Агентства «Эхо СЕВЕРА».

Эхо Севера

Свидетельство о регистрации СМИ ИА №ФС77-39435 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 14 апреля 2010 года.

Агентство братьев Грибоедовых

Свидетельство о регистрации СМИ ЭЛ № ФС 77 — 78297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 15.05.2020.

Адрес материалов: эхосевера.рф.

Форма распространения: сетевое издание.

Учредитель: Архангельская региональная общественная организация «Ассоциация молодых журналистов Севера».

Главный редактор Азовский Илья Викторович.

Телефон/факс редакции: (8182) 21-41-03, e-mail: smigriboedov@yandex.ru.

Яндекс.Метрика
Сделано в Артиле