Но и сменившие их национальные государства не являются чем-то вечным и неизменным. Мы вступаем в эпоху регионов. Перефразируя Маркса, можно сказать: призрак бродит по Европе — призрак регионализма. Политики итальянской «Лиги Севера» давно добиваются переформатирования страны в полноценное федеративное государство, выступают за справедливое перераспределение налогов, которые пожирает бюрократический Центр и мафиозный Юг страны.
В Германии Партия баварцев требует прекратить «кормить» Берлин. В Великобритании шотландские политики стремятся если не к отделению от Соединенного королевства, то во всяком случае к серьезному расширению прав этого самобытного кельтского региона. Все громче заявляют о себе валлийцы и, казалось бы, давно позабытые корнуолльцы. Вспомним испанскую Каталонию, силезцев в Польше и русинов на западе Украины, южную Швецию (область Сконе), откуда куда ближе до Копенгагена (рукой подать через пролив), нежели до Стокгольма.
На заре новой эпохи
Региональная идентичность идёт рука об руку и все теснее переплетается с этнической. При этом развиваются интеграционные процессы между географически, исторически и культурно близкими регионами разных стран. Падания (Северная Италия) ближе к Баварии и Тиролю, чем к Риму, Каталония тяготеет к Южной Франции и т. д. На севере Европы трансрегиональной общностью является Баренц-регион, включающий и Архангельскую область. В специ¬фических российских условиях формой такой политической и экономической интеграции стали возникшие в 1990 е годы межрегиональные ассоциации («Сибирское соглашение», «Большой Урал», «Центр»).
Процесс, о котором говорится, называют «глокализацией» — по аналогии с глобализацией. Можно утверждать о приближении эры «сетевой цивилизации», о чем писал такой оригинальный современный российский мыслитель, как Вадим Штепа. Конечно, говорить в связи с этим о некоем отмирании национальных государств, по меньшей мере, наивно.
Другое дело, что роль столиц в мире не столь далёкого будущего сведётся к функции координационных центров между регионами, имеющими большую степень самостоятельности, чем сегодня.
Единая, но делимая
Российский регионализм родился в 19 м веке, пережил расцвет в начале 20 го, некоторый всплеск в девяностые годы и сейчас находится накануне нового подъёма. Увы, в последние полтора десятилетия центральная власть занималась в основном затягиванием гаек централизации: от упразднения губернаторских выборов до перечисления налога на добычу полезных ископаемых в федеральную «копилку», нанесшего удар по региональным бюджетам. Но куда потом расходуются средства, собираемые с регионов?
Достаточно сказать, что на строительство новой кольцевой автодороги вокруг Москвы предусмотрено средств почти в пять раз больше, чем на строительство дорог во всей Сибири! Мимо вымирающих среднерусских сел пулей проносится сверкающий «Сапсан». Пустеют не только села, но и малые города, которые Центр воспринимает как балласт, предлагая развивать исключительно мегаполисы. Получается, восемьдесят с лишним субъектов Федерации финансово кормят один, «самый главный».
Таким образом, мы догоняем уже не Америку с Европой, а африканские страны с их кричащим контрастом между жирующей столицей и нищей провинцией. Чтобы как-то пополнить бюджеты на местах, Центр не придумал ничего лучшего, чем налог на недвижимость, стоимость которой будет исчисляться в зависимости от рыночной цены жилья. Надо ли говорить, что ударит прежде всего по среднему классу, вызовет массовую деприватизацию квартир, к тому же прибавит аргументов оппозиции во всех ее разновидностях, что явно не в интересах самой власти.
Предвидя это, она и стремится «перевести стрелки» на руководство регионов, сделать козлами отпущения власти на местах. Особенность нашей ситуации в том, что примерно одинаковое равнодушие к интересам регионов и их населения проявляют и «болотные», и «поклонные» политические силы, озабоченные лишь собственным столичным благополучием, дележом власти и лоббированием интересов стоящих за их спиной крупных бизнес-структур. С другой стороны, и значительной части жителей российских регионов глубоко «до лампочки» и централисты-государственники вроде Кургиняна и Дугина, и болотно-манежные вожаки, дамочки в норковых шубках и поддерживающий их московский офисный «планктон».
Призрак бродит по России, призрак регионализма, которого страшатся имперцы и либералы, русские националисты и коммунисты, «Наши» и «Несогласные». Провинция еще не сказала своего слова. Она ждет лидеров, способных грамотно, цивилизованно сформулировать ее интересы, запросы, нужды и чаяния. В настоящее время в ряде регионов России возникают общественные объединения, отстаивающие интересы населения российских земель и их жителей.
Можно привести в качестве примера томское движение «Сибиряки», деятельность которого не ограничивается одной областью, а стремится охватить большинство зауральских регионов. Или существующий с перестроечных времен Байкальский народный фронт в Иркутске. В Архангельской области ничего подобного нет и пока, увы, не предвидится. А надо бы! В перспективе такие движения могли бы объединиться в единую общероссийскую структуру и, возможно, стать прообразом партии, отстаивающей интересы основной массы населения России — провинциалов. Россия единая, НО делимая, то есть состоящая из множества своеобразных, непохожих друг на друга региональных миров. Разумеется, ни о каком сепаратизме речи быть не может. Речь — о совершенствовании и развитии федерализма.
Без этого Россию ожидает печальное будущее. Задумываясь о причинах разгрома Ливийской Джамахирии, приходишь к выводу: ахиллесовой пятой этой уникальной политической системы была как раз региональная политика. Почему центром мятежа стала Киренаика? Думается, потому что именно разрыв в уровне развития между столицей Триполи и подстоличным регионом с одной стороны, окраинами — с другой (тут — автострады, там — караванные тропы) и стал причиной волнений, которые использовали и поддержали западные недруги Ливии. Власть Каддафи погубило неравенство регионов. Не хотелось бы, чтобы на тот же риф налетел и российский государственный корабль.
Путь в будущее
Каким будет место Поморья в обновленной, «переформатированной» в соответствии с духом 21 го столетия России? Роль сырьевой колонии Центра, примитивной «всероссийской лесопилки», вечно стоящей с протянутой рукой перед хозяевами из Москвы? Или самодостаточного региона, открытого всему новому и в то же время бережно хранящего традиции поморской старины, связанного множеством нитей с другими регионами России и мира? Мне кажется, что будущее нашего края — стать связующим мостом между Севером и Сибирью, между Северной Европой и глубинной Азией. Вы, наверное, догадались, что я говорю о Белкомуре — магистрали, строительство которой замышлялось еще лет сто назад, — почитайте архангельскую периодику того времени.
С тех пор много воды утекло, и ни один режим прошлого века не смог решить этой задачи. А ведь именно строительство этой дороги даст толчок к развитию города и области. Конечно, без строительства нового глубоководного участка порта в Двинской губе эта магистраль будет «дорогой в никуда». Новый порт насущно необходим. В Архангельск потекут грузы с Урала, Сибири, стран Азии. Собственно, именно экономический союз с Сибирью, а не привязка намертво к Москве и Питеру, — залог успешного развития Поморья. Это понимали наиболее дальновидные публицисты и общественные деятели ещё в начале прошлого века. Можно только приветствовать создание Арктического федерального округа. Важно только, чтобы он из виртуального превратился в реальный. В составе нынешнего СЗФО наша область остается дважды колонией — Москвы и Питера. Поморская лошадка двух «всадников» не выдержит.
Должны обрести новую жизнь и ассоциации экономического взаимодействия регионов, старые и новые — например, «Ермак-регион», объединяющий российский Север, Урал и Западную Сибирь. О перспективах объединения субъектов Федерации можно было бы долго рассуждать и спорить. Наиболее реальным представляется тройственный союз Архангельской области, Ненецкого автономного округа и Республики Коми. Но все зависит, в конечном итоге, от воли их населения.
Наконец, вернусь к тому, о чем говорилось в начале, — тесном переплетении регионального и этнического в современном мире. В Архангельской области живут самые разные народы и этносы, но духовный и культурный стержень ее — поморы, которые открыли и освоили для России Арктику и Сибирь. Без этого стержня невозможно грамотно позиционировать Архангельскую область, а значит, привлечь в регион туристов, которые едут за этнорегиональной особинкой, изюминкой. При этом, пропагандируя поморский колорит, надо не забыть и о самих поморах. Статус самостоятельной этнической общности, подобной якутским русскоустьинцам и походчанам (потомки русских переселенцев 16-17 вв.), поможет поморам выбраться из того социального тупика, в который они загнаны.
Нужна программа развития поморских сел, создание современной инфраструктуры в Беломорье, продуманная социальная и экологическая политика, поддержка традиционных промыслов поморов.
Земля наша и ее народ должны обрести достойное место в рамках евразийской цивилизации. Каким будет это место — задворки Северной Европы, российское захолустье или сердце Арктики — зависит от нашей общественной активности, понимания задач и стратегии развития региона.
Анатолий Беднов, специально для "Правды Северо-Запада"