Одной из самых обсуждаемых новостей прошлой недели стал иск архангельского музыканта Антона Грабовского, известного, как Тони Джи, к популярному когда-то рэперу Стиму (ныне Билли Миллиган).
Как утверждает Тони, в 2012 году Никита Легостев (настоящее
имя артиста, — прим.ред.) незаконно использовал его аранжировку в песне «Аэроплан». Сейчас
архангелородец требует от Стима 5 миллионов рублей или 7 биткойнов. Мы
связались с Тони Джи, договорились о встрече и поговорили об этом инциденте и
не только.
Макс Волов:
— Как так получилось, что у Стима оказалась твоя
аранжировка?
Тони Джи:
— В 2011 году я
познакомился с Никитой, он предложил мне и моим музыкантам сыграть с ним на концерте. Для меня,
артиста неизвестного, это был шанс засветиться, познакомиться с людьми, с
которыми можно будет в дальнейшем сотрудничать. Он тогда сразу сказал: ребята,
это не оплачивается, то есть вы играете на серьёзной площадке, знакомитесь с
людьми. Это был шанс.
Я жил тогда в Москве, у меня была команда, мы играли живым составом. Мы начали с ним
сотрудничать, подготовились к фестивалю «Hip Hop City Moscow». И я ему
благодарен за предоставленную мне возможность.
Макс Волов:
— Вы с ним репетировали до концерта?
Тони Джи:
— Да, репетиции длились около двух недель. А потом мы
выступили на фестивале, там было много крутых товарищей — реально крутых, не
было разве что Басты и Гуфа. Мы получили возможность познакомиться, предложить
свои темы тем, кто нам интересен.
А мне был интересен Денис Григорьев (Карандаш, — прим.ред.). Я люблю его музыку ещё с института. Мне
очень хотелось с ним поработать, а тут такая возможность подвернулась.
Я к Никите подошел после выступления, предложил новую версию
песни, мол, давай запишем трек на равных правах. Мы споем припев, а ты зачитаешь куплет. Он послушал, сказал: о, прикольно,
давай сделаем. И я ему выслал запись.
На этом же фестивале был Карандаш, он нас услышал, и
выяснилось, что они с Никитой хорошо знакомы. Хип-хоп — в общем-то узкий круг,
все друг друга знают. Я был благодарен Никите и в то же время хотел работать с
Денисом. Мы договорились о совместной работе, но не получилось, он резко
соскочил, уехал. А Никита где-то через месяц написал текст к демке, записал всё
это дело, отправил — мне понравилось. Я понял, что пошла движуха.
Макс Волов:
— А потом он использовал демку для записи «Аэроплана»?
Тони Джи:
— Я ему прислал сырую
версию, с ней надо было еще работать, чтобы звук был более глубокий, объемный.
Необходимо было привлекать саунд-продюсера. Никита тогда сказал: хорошо, все
нравится, записывайте припевы. Я сделал три вариации припева, отправил ему. Он тогда
постоянно был в разъездах. У него родители в Германии живут, и он уехал то ли
туда, то ли в Латвию. А я уехал домой, в Архангельск.
Потом как-то случайно
увидел клип «Аэроплан». Ролик был выложен на «Ютубе» 27 сентября 2012 года, а я
его услышал в октябре и обалдел: были чуть-чуть добавлены звуковые эффекты,
объем, но идея-то никуда не делась! Вся аранжировка, все инструменты звучат.
Мне тогда очень хотелось работать с Карандашом, и я ему сообщил об этой
ситуации, мол, такие непонятки с Никитой. Но потом всё спустил на тормозах.
А Никита спустя время
как ни в чем не бывало позвонил мне: давай еще поработаем. Я в Архангельске, вся моя группа в Москве, и мне нужно отбить хотя бы
затраты на дорогу и проживание. Я спросил про гонорар и назвал ему сумму. Она
его не устроила, и Никита сказал, что найдёт себе кого-нибудь.
А потом я узнал, что он
пригласил нескольких музыкантов из моего состава — отдельно, без меня.
Собственно, после этого и развалилась группа, с ребятами я больше не общался —
было обидно.
Макс Волов:
— А почему эта история всплыла только сейчас?
Тони Джи:
— Я женился. Как-то
рассказал эту историю друзьям и жене. Они спросили: а почему ты это так оставил?
Человек до сих пор исполняет твою песню, за каждое исполнение отчисляются
проценты, именно так и работает шоу-бизнес. А ещё недавно смотрю: показывают
клип, он сидит, красавчик такой, улыбается. И улыбка располагающая, вызывающая
доверие. Это лицемерие. Он ведь со мной не с первым так поступил, я слышал были
ещё подобные истории.
Макс Волов:
— Ты знал, что были схожие инциденты?
Тони Джи:
— Знал, но я же
человек позитивный, растаман. Наверное, я в Архангельске один такой, с дредами, всеми делами (смеётся). С моей точки зрения, добро, позитив — это нормально. А тут я задался
вопросом: почему добро должно страдать?
Макс Волов:
— А дреды у тебя, это потому что так требует растаманство
или потому что тебе нравится?
Тони Джи:
— Я ведь не совсем
правильный растаман. Аутентичные растаманы глубоко религиозны. Нам в России во
времена Децла хип-хоп музыку подали вместе с регги и рэпом. А это разные вещи.
Были Bad Balance, Михей напевал в регги-стиле.
А в мире регги — это целая субкультура, образ жизни, имидж.
Макс Волов:
— Откуда такая сумма — пять миллионов?
Тони Джи:
— А сколько прошло
времени? Тогда был 2012-й, работать начинали ещё в 2011, а сейчас почти 2018-й.
Прошло больше пяти лет. А можно и как семь посчитать. По одному биткойну за
каждый год. Почему биткойны? Меня
интересует криптовалюта — это альтернатива нашим деньгам, нашей системе.
Любая валюта привязана
к людям, к государству, к банкам, а биткойн — нет. Я не хочу быть привязанным к
какой-либо валюте, и вообще, задумался, почему бы не создать собственную валюту
— джакойн, например. Прикольно же. А что можно приобрести на свою валюту?
Например, тебе нравится моя музыка, ты хочешь приобрести мой альбом. Ты его
покупаешь и платишь не в рублях, а в джакойнах. Прикольно, интересно и
альтернатива Центробанку.
Макс Волов:
— А сейчас ты используешь биткойны?
Тони Джи:
— Да. У моей жены есть
счет, мы туда перечислили все свадебные средства. Я считаю, это правильно.
Макс Волов:
— А если рухнет?
Тони Джи:
— Ну, рухнуть может всё.
Рубль обрушивался много раз.
Макс Волов:
— А ты рассматривал аналогичные судебные дела? И вообще не рассматривал
вариант сначала выйти на Стима?
Тони Джи:
— Времени-то много
прошло, я иногда думал над этим. Например, обратиться к нему напрямую или к
людям за советом. Я проанализировал: суммы в подобных делах, по авторскому
праву, доходят именно до пяти миллионов рублей. То есть эта цифра не высосана
из пальца, не взята с потолка. И когда я писал заявление, семь биткойнов и
составляли где-то 5 миллионов рублей. А сейчас курс растет.
Понятно, что суд не
может присудить выплатить мне семь биткойнов, потому что в нашем государстве
валютой является рубль. Но мне нужны эти деньги именно в биткойнах. Мы это обговорили
в заявлении, обсудили с адвокатом. У меня очень квалифицированный адвокат, я
ему просто говорю, что мне надо, а он уже ищет пути, как это сделать.
Макс Волов:
— А сторона ответчика не давала ещё о себе знать?
Тони Джи:
— Вообще у меня есть
подозрение, что он продал права на этот товар. Ну, я жду от него какой-то реакции.
Мне бы хотелось полюбовно с ним разойтись, пойти на мировую, не хочу доводить
до судебных дел. Просто в тот момент я ощущал себя обманутым, а лишних дрязг я
не хочу.
Макс Волов:
— А если он наезжать начнёт? У него же своя банда, как у
любого уважающего себя рэпера (сарказм).
Тони Джи:
— У меня своя банда
(смеётся). Конечно, я не гангстер, я очень позитивный человек, наверное, самый
добрый из нашей банды.
Макс Волов:
— Ну, ты готов идти до последнего? Судится прямо до упора.
Тони Джи:
— Да, готов. Мне
хотелось бы получить компенсацию. Я ведь не просто запулил мульку. Сейчас я,
кстати, состою в «100Pro» — лейбл Шеffа (Влад Валов, — прим.ред). Они мне и помогают с этим делом.
Макс Волов:
— А в чем заключается помощь?
Тони Джи:
— Они занимаются
защитой моих авторских прав. Пример: я записал трек, он понравился, пошел в
массы, и за него должны быть авторские отчисления. По договору это смежные
права — мои и их. Релиз выходит на их платформе.
Кстати, весной
планируется выход нашего второго альбома, в его поддержку я буду организовывать
гастроли. Дело в том, что каждый лейбл федерального масштаба имеет свою
медиаплатформу. Мы, музыканты, занимаемся своим делом, а они защищают наши
права. Продвижение любого проекта требует денег.
Макс Волов:
— А на «Black Star» пошёл бы, если позвали?
Тони Джи:
— В 2009 году наш
менеджер общался с «Black Star», мы вели переговоры. Но для того, чтобы туда
попасть нужен был большой взнос, но они предложили нам альтернативное решение:
заплатите нам некоторую сумму денег, и за год вы можете просто быть в нашей
тусовке. Вы оплачиваете свои перелеты, свой райдер, берете все расходы на себя.
Тем не менее «Black
Star» всё-таки один из лучших лейблов. Там хорошо работает маркетинг и букинг.
Макс Волов:
— Ещё бы музыка хорошая была…
Тони Джи:
— У меня мама — учитель
начальных классов, вырастила не одно поколение. Вот сейчас поколение, где
большинство выросло без отцов, само стало отцами. А в семьях, где нет отца, женщине
приходится выполнять функции обоих родителей. И если у нашего поколения были
какие-то идеалы, то сейчас такого нет. Фейс, Фараон матерятся со сцены. Для
меня это оскорбление, плевок в лицо. Что будет с людьми, выросшими на этой
музыке?
Макс Волов:
— А Оксимирон?
Тони Джи:
— Оксимирон — хороший
парень. Он также, как и я, вырос на Эминеме. Когда я слышу Окси, я слышу Эминема,
вижу, что он взял от него.
Макс Волов:
— Когда я читал пост о возможной совместной работе, я
подумал, что вы же абсолютно разные по звучанию. Почему, например, не Мияги, Эндшпиль?
Тони Джи:
— Мияги делает
охренительную музыку. Я честно скажу, что к этому стремлюсь, но пока не
получается. Я же делаю живую музыку. А Оксимирон делает совершенно другие вещи.
Это рэп, там звучание совершенно иное. Мне интересен такой эксперимент.
Макс Волов:
— Скандал со Стимом и новость о возможной работе с
Оксимороном появились в один день. Это так совпало или началась какая-то
кампания по росту популярности Тони Джи?
Тони Джи:
— Конечно, хочется
большей популярности, но не за счет скандалов — за счет музыки. Я уже два раза
прокатился по центральной России с авторской музыкой. Я не говорю, что достиг
уровня того же Стима, но…
Макс Волов:
— Скажу иначе. Хочется не популярности, а войти в мир мейнстрима.
Тони Джи:
— А что такое мейнстрим?
Макс Волов:
— Мияги, Оксимирон, тот же Фараон.
Тони Джи:
— В популярности нет
ничего плохого. К ней стремится каждый артист. Это нормально.
Макс Волов:
— Есть такие артисты, как Бабангида. В рэп-кругах он
популярен, но ведь никто даже не знает, как он выглядит. Сейчас, правда, о нём
вообще не слышно…
Тони Джи:
— О Бабангиде слышал,
но с творчеством особо не знаком. Кому-то достаточно быть популярным на
определенном уровне.
Можно рассуждать так: есть люди, принадлежащие к какой-то субкультуре. И есть сверху всех этих субкультур мейнстрим, в виде «Голубого огонька». Так рассуждает лишь тот, кто не компетентен в этих вопросах.
У тебя есть определенная ответственность. А
если у тебя есть жена, и возможно, еще и ребенок, эта ответственность
возрастает. Ты должен их накормить, принести в дом деньги и заплатить за ЖКХ. И
желательно, чтобы ребенок в будущем ни в чем не нуждался.
Так рассуждает любой
нормальный человек. Если ты занимаешься музыкой, а особенно — живой музыкой, то
ты несешь ответственность ещё и за всех музыкантов в коллективе. Без денег всё равно
никак.
Макс Волов:
— Стим сейчас тоже, кстати, не на слуху. Участвовал в «Версусе»,
а так не видно не слышно.
Тони Джи:
— На самом деле
ненавижу баттл-рэп, но с ним смотрел — это было круто.
Макс Волов:
— Баттлы вообще или в том виде, в котором они сейчас?
Тони Джи:
— Например, то что
показывали в «Восьмой миле» — это классический баттл-рэп. Я хоть в хип-хопе с
1999 года, но я не рэпер, певец. Для меня Михей был иконой.
Макс Волов:
— Архангельск не самый тёплый город для регги. Не хотелось
уехать?
Тони Джи:
— Был порыв. В 2014 году хотел уехать в Таиланд. Я сам
родом из Уймы, учился в музыкальной школе на Варавино, там у меня все друзья. И
многие друзья уехали в Таиланд. Писали мне: здесь можно жить, приезжай, будешь
музыку писать. Но там нет студии звукозаписи.
А мне нужно, чтобы в
любой момент — днем или ночью — я мог взять и записать песню. Тогда я открыл
студию в здании швейной фабрики, брал кредит в банке. Все удалось, кредит
отбил, и тогда я подумал: можно все продать и уехать в Таиланд?
Я весьма
политизированный человек, хоть ни к какой партии себя не отношу. Но я не хочу жить
вот в этом кошмаре, в противоречиях растить своих детей. Думаю, так сказать
может любой адекватный человек: надо что-то менять, а ничего не меняется. Мне
31 год, и сколько себя помню, в стране один сплошной кризис. 1986-й — начало
горбачевской перестройки, 1991-1993 — ельцинский переворот, вакханалия 1999 года…
Я уезжал в Москву на
какое-то время, пока у отчима не случился инфаркт. Его спасли, но я вернулся
домой, потому что переживал за маму. Не зря говорят: где родился, там и
пригодился. Здесь вся моя семья, здесь жизнь прошла, несмотря на то, что я семь
лет прожил в Москве, у меня там было много друзей.
Когда я через два года
приехал в Москву — из всей этой шоблы, что крутилась около меня, только два
человека захотели со мной общаться. Это Москва! А здесь я прихожу на улицу, где
жил, общаюсь с людьми, я их всех знаю, они знают меня. Время идет, мы стареем,
не говоря уж о наших родителях. Надо быть возле них, надо чаще общаться,
помогать. А ребята, которые жили в Таиланде, — все вернулись обратно, это
связано с курсом доллара. Рубль ненадежен…
Макс Волов:
— Биткойн надежнее?
Тони Джи:
— Многие люди
заработали на нем большие деньги.
Макс Волов:
— С финансовыми пирамидами было то же самое. То есть, вещи,
конечно, разные, но сама суть: кто с начала в тему влился, смог хорошо
заработать.
Тони Джи:
— На самом деле, в
этих пирамидах что-то есть. Возьмем самую известную — МММ. Идея-то хорошая.
Макс Волов:
— Для ее создателей.
Тони Джи:
— Дело в том, что
валюта, придуманная в МММ, была вне компетенции Центробанка. Она не зависела от
доллара. А что такое доллар? Это бумажка, ничем не обеспеченная. У Америки
проблемы — она печатает новые бумажки. Я не финансист, не экономист, я человек,
который пытается понять механизм всего этого. Мне просто нравится сама система
альтернативы денежного оборота. Денежная система прогнила насквозь. Раньше я за
определенную сумму мог купить вещь, а теперь она стоит в два раза дороже —
просто потому, что идет игра котировок.
Макс Волов:
— Ну, и напоследок традиционный вопрос: какие творческие планы?
Тони Джи:
— Весной мы выпускаем
новый альбом, я надеюсь снять несколько клипов, намечены гастроли по южным
регионам России. В некоторых регионах мы побывали, не скажу, что были аншлаги,
поменьше, чем у того же Мияги, но расширяемся.
Я знаю проблемы своей музыки, я хочу, чтобы она была лучше, и она будет лучше. Хочу добиться успеха. Ничего плохого в этом нет, если ты делаешь свое дело, идешь своей дорогой. И если ты в ладах со своей совестью.
Тони Джи показал нам версию того трека, который он отправлял Стиму. Послушать его отрывок вы можете ниже.
А теперь сравните с «Аэропланом».
А ещё Тони Джи исполнил для нас отрывок из своей песни «Солнце».