Завтра в Архангельске+2°CСеверодвинске+1°CОнеге+1°CВельске0°CМирном0°CШенкурске−1°CЯренске−5°C
18+
Агентство Братьев Мухоморовых,четверг, 01.02.2024 17:06

Отбеливание в леспроме. Легче, когда по честному

16.02.2018 10:16
Откровенный разговор главного редактора «Правды Северо-Запада» Ильи Азовского и руководителя УФНС России по Архангельской области и НАО Сергея Родионова.

Налоговая служба выступила гарантом соглашений по чистой среде в ЛПК. В Архангельской области запущен процесс подписания хартии – соглашения, которое позволит перейти от слов к делу по созданию чистой среды в ЛПК региона.

Логическое продолжение начавшейся в октябре 2017 года операции по обелению в ЛПК региона.

Именно тогда, в октябре, руководитель регионального налогового управления Сергей Родионов после проведенного риск-анализа привёл страшные цифры – 2,7 млрд рублей недоплатили в бюджет плательщики лесной отрасли.

У операции по обелению уже были зафиксированы первые результаты – ряд фирм поменяли прописку, вернувшись из налоговой миграции в регион и пока никто из лесопромышленников, работавших «вчёрную», открыто не отважился противодействовать процессу отбеливания.

Как далеко зайдёт процесс, насколько серьёзны намерения и не превратится ли нужное дело в очередную кампанейщину…

***

Илья Азовский – главный редактор «Эхо СЕВЕРА» и «Правды Северо-Запада»:

– Журналисты нашей редакции, освещая процесс над Мышковским и Графом, вынуждены были присутствовать на протяжении двух лет на всех заседаниях и таким образом стали свидетелями всей преступной схемы, когда через кучу фирм-однодневок (зарегистрированы в парикмахерских Москвы) накачивался кредиторской задолженностью Лесозавод № 3.

Правильно ли мы понимаем, что данная схема подразумевала не только мошенничество с умышленным банкротством, но и уход от налогов.

Почему на основании приговора суда, где вся противозаконность и криминальность схемы была доказана и нашла подтверждение в приговоре, не была возбуждена ещё и уголовная статья, где в рамках следствия удалось бы установить всех лиц, причастных к схеме Графа и Мышковского?

Руководитель УФНС по Архангельской области и НАО Сергей Родионов:

– На самом деле практически любая схема преднамеренного банкротства предусматривает и уход от налогов. Не исключение – банкротство Лесозавода № 3, в числе кредиторов которого была и налоговая служба.

Инициаторами возбуждения дела были правоохранительные органы. В результате общая кредиторская задолженность общества составила более миллиарда рублей, в том числе по налогам – около 19 миллионов.

В ходе банкротства сформирована фиктивная кредиторская задолженность, которую мы рассматривали как размыв доли участия уполномоченного органа в реестре кредиторов.

Ведь чем больше кредиторская задолженность, тем меньше доля участия государства.

На наш взгляд, формирование фиктивной кредиторской задолженности есть схема ухода от уплаты налогов.

– Удалось ли выявить всех лиц, причастных к преднамеренному банкротству, созданию фиктивной задолженности? Выяснили, как работала схема? Ведь все это придумал и сотворил не один человек.

– В ходе любого мероприятия, проводимого правоохранительными органами, в том числе и с нашим участием, проводится тщательный анализ ситуации и продумываются дальнейшие действия. Мероприятия, проводимые в деле о банкротстве Лесозавода № 3, явились основанием для последующих контрольных мероприятий. Полученный опыт в этом деле используется в работе по обелению лесной отрасли.

– А выявленная схема Графа, Мышковского перестала существовать?

– Там было несколько схем, и мы продолжаем работу по их разрушению.

Использовалась классическая схема: формирование кредиторской задолженности контролирующего должника лицами, затем размыв реестра кредиторов: банка, государства и др.

Сейчас у нас ведется порядка 600 дел о банкротстве, где мы являемся участниками процесса, примерно половина из них – банкротства физических лиц, половина – юридических.

И где-то через одно дело используются подобные схемы.

Наша задача – не пустить недобросовестных кредиторов, которые контролируются определенными лицами, в дело о банкротстве.

Процесс доказывания здесь довольно сложный. И для нас главное – сбор и анализ информации.

Координация работы налоговых и правоохранительных органов, заинтересованных кредиторов позволяют успешно бороться с подобными схемами управляемых банкротств и как следствие – уклонением от уплаты налогов.

– А сейчас известны какие-либо случаи, когда готовится что-либо подобное, необязательно в лесном бизнесе?

– По понятным причинам я сказать это не могу, поскольку оперативная и аналитическая работа ведется в режиме координации с другими ведомствами.

Если такого рода схемы готовятся, мы пытаемся их предотвратить в рамках мероприятий налогового контроля.

Мы оспариваем сделки предыдущих периодов – фиктивные, мнимые сделки – и пытаемся не довести ситуацию до банкротства.

Мошенничество, преднамеренное банкротство – это уже уголовные составы, мы действуем в рамках налогового законодательства. И здесь для нас важно взаимодействие с правоохранительными органами.

– У Мышковского был подельник – Граф, и партнеры Луговской – «Регионлес», мы его называем «Регионлес № 2».

Была выездная проверка регионального УФНС, начислили 80 миллионов, но вышестоящая инстанция снизила эту цифру до 37 миллионов. Чем это вызвано? Означает ли это, что компетентность нижестоящей налоговой службы поставлена под сомнение?


– Компетентность налоговых служб достаточно высокая, что позволило выявить схемы ухода от уплаты налогов. Инспекция анализирует ситуацию, ведь бизнес находится не только в Архангельской области, он интегрирован в разных сферах и регионах, поэтому нужен больший охват. Принятие окончательного решения происходит на уровне управления.

У нас накоплен большой объем информации, который мы можем анализировать и выдавать по мере необходимости. Что касается этой истории: все решения в части доначисления и корректировки принимались инспекцией.

В рамках контрольных мероприятий проверялись как методологические вопросы, связанные с налоговым законодательством, так и вопросы, связанные с получением необоснованной выгоды и налоговой экономии. И в том, и в другом случае выявлены нарушения.

Поэтому, когда мы рассматривали данное конкретное дело, мы увидели, что здесь есть несколько центров оптимизации, и, чтобы наши выводы в случае оспаривания в суде устояли, были приняты соответствующие решения.

Выводы в отношении некоторых бенефициаров сделаны четкие, они зафиксированы. Дело получило продолжение, оно развивается. Рассчитываем, что в ближайшее время будут реализованы последующие мероприятия налогового контроля и общественность узнает о результатах.

Мы фиксируем то, что увидели в ходе этой проверки, другими мероприятиями налогового контроля. Скажу больше: доначисленные в ходе проверки суммы не оспаривались.

– Это про 37 миллионов?

– Про 37 миллионов – информация не вполне достоверная. Сумма состоит не только из налогов, там еще пени и штрафы, всего более 50 миллионов. И вся эта сумма была уплачена.

И повторюсь: внутри этой группы мы увидели другую группу.

Ведь тривиальная схема такова: продавец – посредник – покупатель.

Но на любом этапе – продавца, транзитной зоны, покупателя – может встраиваться много различных звеньев цепочки.

И очень важно определить, кто и где является бенефициаром, ведь транзитная зона – это площадка, образно говоря, это лопата, а кто держит в руках эту лопату, – вот главный момент.

Мы это правильно определили, соответственно, предъявили претензии, и на наш взгляд, были правы.

Сейчас мы наблюдаем, что в СМИ, в том числе в вашем издании, появляются материалы о возбуждении уголовных дел по результатам наших совместных действий с правоохранительными органами.

Должен сказать, что мы в последние годы существенно сократили количество проверок: нарушений стало меньше, предприятия работают с соблюдением налогового законодательства.

Сейчас работаем точечно, в определенных отраслях, потому что нет смысла распыляться по разным мелким предприятиям: сил на проверки уходит много, а эффект невелик.

Приведу данные статистики: десять лет назад было порядка тысячи выездных проверок в год, а теперь – около ста, а объем налоговых доначислений стал гораздо больше. Деньги возвращены в бюджет.

– Упомянутая вами схема в приложении к лесному бизнесу выглядит так: заготовитель – переработчик, а между ними – различные посредники.

И тут как раз происходит возврат НДС, и в результате вашей работы – доначисление налогов.

Предусматривает ли обеление амнистию для тех, кто отказался от порочной схемы?

Возможно ли подписание некой хартии – кто покается, тем прощаем прошлые грехи?

– Как выглядит ситуация в целом по стране? Уже всем понятно, что повышение ставок по налогам неэффективно, есть резервы за счет налогового администрирования.

Были внесены изменения в законодательство, касающиеся сдачи отчетности в электронном виде и новых форм декларации по НДС, все расчеты проводятся в электронном виде и обрабатываются аналитическими комплексами.

Это позволило не проводить проверки массово, как раньше. Нынешние аналитические инструменты позволяют сразу видеть, где произошел налоговый разрыв, сколько бы ни было звеньев в цепочке от производителя к потребителю.

И мы начинаем работать именно в этой точке.

Пригляделись к лесозаготовителю, владельцу лесфонда, благо у нас есть результаты прошлых проверок, посмотрели, кто посредник, и так далее. То есть проводится аналитическая работа.

Пришло понимание, что увеличивать ставки налогов нет смысла. Еще есть ресурсы за счет повышения эффективности работы нашего и других ведомств: Федеральной службы безопасности, МВД.

Органы исполнительной власти, в том числе и на федеральном уровне, понимают эту задачу, в соответствии с ней и формируют доходную часть бюджета.

А мы зачищаем грязную среду, формируем чистую и, соответственно, можем ожидать увеличения доходов бюджета.

В наведении порядка в лесной отрасли заинтересованы областная власть и правоохранительные органы. И без добросовестного, четко обозначившего свои позиции бизнеса, очень сложно решать вопросы.

– Но право же – не все и в лесу воры. А не пострадают ли от такого контроля честные бизнесмены?


– Честный бизнес тоже страдает от «серых» схем, ведь тогда возникает нездоровая конкуренция. И бизнес приходит к пониманию необходимости сотрудничества с нами.

Мы начали формировать площадки для обсуждения и принятия совместных решений.

Сложилось несколько структур: межведомственное совещание при администрации Архангельской области, межведомственное совещание правоохранительных органов, рабочая площадка с бизнесом.

И так называемая хартия, о которой так много говорят, – это не соглашение, а координационный документ, в котором определены некоторые условия.

Кто-то принимает эти условия? Отлично.

Кто-то не принимает? Это их право.

А наше дело – рассортировать предприятия по различным критериям, а впоследствии – наблюдать, кто и как себя ведет.

Если кто-то принял условия игры, то это не значит, что мы освобождаем их от проверок.

Если предприниматель нарушает закон – все равно будет отвечать в силу закона.

Но правоохранительная и контролирующая система в рамках этого документа дают гарантию: если вы работаете вчистую, то мы обеспечиваем контроль за адекватной налоговой нагрузкой, если вы качественно отрабатываете своих контрагентов – ваши деньги, которые вы запустили в экономику, доходят до лесозаготовителя, до владельца лесфонда – мимо транзитной зоны, то можете работать спокойно… Эти условия приняты, бизнес начинает формулировать свою позицию.

Мы в последние годы собирали информацию, владеем оперативной обстановкой, и именно поэтому очень избирательно начинаем подходить к партнерам по диалогу.

Полагаем, что результат от нашей деятельности уже есть. Правительство области заявило, что поддерживает нашу позицию, сформулировало свои требования к условиям хартии, постановку задачи для правоохранительных органов.

Цель общей работы – убрать серую зону, ликвидировать нездоровую конкуренцию. Соответственно, оздоровить экономику в целом.

– По поводу правительства области: мы задавали вопрос об этом на пресс-конференции губернатору. Он, видимо, выражая позицию региональной власти, которой кстати НДС поступает меньше всего (НДС ВООБЩЕ НЕ ПОСТУПАЕТ В ОБЛАСТНОЙ БЮДЖЕТ), как раз не видит проблемы с поступлением этого налога.

Так в чем же вы видите понимание областной власти?

А минприроды?

Питерской фирме-однодневке в Верхнетоемском районе отдали участок леса площадью с территорию Москвы!

Вы уверены в поддержке областной власти?

– Областная власть заинтересована прежде всего в формировании доходов бюджета, в росте налогового потенциала.

Да, налог на добавленную стоимость идет в федеральный бюджет.

Но когда мы рассматриваем всю цепочку, губернатор видит, как формируется доходная часть бюджета региона и где существуют зоны риска.

Налог идет в федеральный бюджет, а дальше возвращается на выравнивание бюджетов субъектов в виде дотаций, субсидий и субвенций.

Центр проводит оценку, есть ли в регионе потенциал, созданы ли условия для формирования чистой среды.

Если оставить в стороне вертикально интегрированные холдинги, у которых есть свой лесфонд и леспромхозы, то упрощенно представить схему можно так: есть владелец лесфонда, есть лесозаготовитель, есть потребитель – переработчик.

Между небольшими заготовителями и экспортерами лесопродукции появляется транзитная зона.

У переработчика есть налог на добавленную стоимость – НДС (если экспортер – нулевая ставка). Но в любом случае он деньги отпускает в транзитную зону.

Но в транзитной зоне существуют и крупные трейдеры, о них стоит поговорить отдельно, есть и лесозаготовители, могут быть и фирмы-однодневки.

И когда деньги доходят до однодневки, они уходят на сторону.

Дальше: рассмотрим зону, где находятся лесозаготовитель и владелец лесфонда.

А кто это? А как он работает в лесу? Каким ресурсом располагает?

И мы начинаем спрашивать лесозаготовителей: деньги, которые были запущены в экономику, до вас дошли? – Молчат.

Каков размер дебиторской задолженности? – Большой.

А перед кем у вас задолженность? – Молчат.

Так все-таки, перед кем? (А мы знаем, видим по документам, понятно, что перед этой самой транзитной зоной).

А почему вы не взыскиваете дебиторскую задолженность?

Нам отвечают: А как мы будем взыскивать, если это транзитная зона.

Получается, деньги ушли от переработчика, но не дошли до лесозаготовителя, то есть были выведены через транзитную зону. К тому же, когда мы начинаем внимательно смотреть, то оказывается, что у лесозаготовителей упрощенная система налогообложения, они работает без НДС. А это значит, что в бюджет не поступил налог в связи с применением УСН.

При всем при этом у лесозаготовителя есть текущие расходы: надо платить арендные платежи за лес, заработную плату (а там люди получают около 14 тысяч рублей – это средняя зарплата по лесозаготовке).

И представляете: деньги за лес не поступили, лесозаготовителю для того, чтобы покрыть текущие расходы, приходится брать взаймы. А кто даст? Как раз транзитная зона.

А заем – это дополнительная нагрузка на предприятие. И, возвращаясь к схеме банкротства, мы имеем контролируемую кредиторскую задолженность.

То есть, контролируя кредиторскую задолженность, можно в любой момент подвести предприятие под целенаправленное банкротство.

– Получается так. Лес ушел от лесозаготовителя к переработчику. Из него произвели различную продукцию. А к лесозаготовителю деньги возвращаются в виде займа от фирмы из транзитной зоны. Так?

– Если упрощенно. Понятно, что есть различные нюансы: поставка леса, затраты и расходы, связанные с погрузкой-разгрузкой, транспортировкой, это тоже отдельная история. Мы пока говорим о движении сырья.

Это классика жанра.

На первом этапе мы начали работать с крупным бизнесом. И говорим им: если вы социально ответственный бизнес, ваш ресурс должен поступить на «землю», откуда он берет начало. А для этого вы должны знать всю цепочку до лесозаготовителя, до владельца лесфонда.

Раньше переработчики-экспортеры очень часто действовали так: они выбрали контрагента первого звена, проверили через доступные источники, включая «Контур.Фокус», а дальше – устранились.

Мы им предлагаем: давайте вместе контролировать финансовые потоки, чтобы они дошли туда, куда нужно, тем более что они цену определяют стандартную для всех.

Более того, в последнее время мы мало где видим, чтобы по цепочке поставки продукции цена вырастала в разы. А раньше иногда она вырастала многократно.

Эта схема работает только для возмещения НДС – 18 процентов, и мы начали ее блокировать.

И говорим предприятиям ЛПК: рано или поздно вы все равно придете к такой схеме работы.

А пока мы эту схему будем «сушить» – с помощью блокировки операций и координации работы с правоохранительными органами.

Потому что это не бизнес, это черт знает что. И мы обязаны это «черт знает что» убрать.

Может быть, это и жестко, но иначе нельзя.

Мы проанализировали данные каждого переработчика, посмотрели все их цепочки. В настоящее время проводится работа с одной из групп компаний. Совместно отработали и зачистили порядка 80 процентов контрагентов.

Мы увидели, что есть прямая поставка – от лесозаготовителя переработчику, минуя площадки.

И есть трейдеры, которые важны для наших переработчиков: там собирается объем.

И мы планируем вместе с ними спускаться до этих трейдеров, зачищать цепочку.

Пусть эти трейдеры накапливают объемы, пусть выступают как агенты.

– А что такое по сути трейдер?

– Очень часто так называемый «трейдер» сам ничего не производит, никакого технологического процесса у него нет. Есть только услуги – так берите за них агентское вознаграждение.

И никакого грязного НДС здесь не будет.

Некоторые предприятия к такой схеме работы готовы.

Другие говорят: нет, все-таки мы будем работать с перепродавцами, потому что у них есть своя техника, то есть они не просто трейдеры, а несут определенную производственную нагрузку.

Тогда следующий вопрос: вы работаете на территории Архангельской области, лесфонд – на территории Архангельской области, почему здесь участвуют фирмы из Москвы, Санкт-Петербурга и других регионов?

Пусть встанут здесь на налоговый учет, пусть будет налоговая база для региона, потому что используется ресурс, расположенный на территории области.

Мы не можем обязывать, но для нас это вопрос принципиальный.

И если кто-то с этим не согласен, то для нас это еще один элемент зоны риска.

Кто-то с нами не соглашается, продолжает работать по-прежнему, а кто-то говорит себе: хватит, наигрались в эти игры, надо работать «вбелую», иначе потеряем весь бизнес, налоговая служба заморозит всю транзитную зону.

И такие примеры есть, недавно таким образом бюджет получил сначала 20 миллионов, а затем еще 6 миллионов рублей.

Я не могу сейчас называть предприятия, потому что ведут работу правоохранительные органы, есть признаки уголовного состава: вывод капитала, регистрация компаний на непонятных людей, а это статьи 173, 199 Уголовного кодекса РФ, возможно, и статьи 30 и 159 – покушение на мошенничество. Проводится комплекс мероприятий. Очень часто ваши журналистские расследования помогают нам в работе.

– Мы не только констатируем факты о возбуждении уголовного дела, мы тоже используем данные «Контур.Фокус»…

Мы писали про двух подозрительных крупных трейдеров «Профторг», «Форест-Тренд»…

– Мы задаем бизнесу и такой вопрос: вот, сейчас в этой сфере все устоялось, есть холдинги, есть владельцы лесфонда, которым лес выдан в длительную аренду, лет на 50. Почему меняются лесозаготовители, трейдеры?

Почему меняются переработчики? Значит, что-то не так.

Если проблем нет, то и трейдер может работать годами, зарабатывать себе репутацию, определяя себя как бенефициара, а не подставлять всякие прокладки в лице студентов, бабушек-дедушек.

И почему меняется транзитная зона?..

Вы упоминали фирмы «Профторг» и Форест-Тренд». В настоящее время эта схема по поставке уже не работает.

«Форест-Тренд» – это был трейдер, такой «серый» сборщик.

«Профторг» – техник, через них выводились деньги.

На них собирались мелкие объемы со всех территорий, это и Виноградовский район, и Мезенский, и Пинежский районы. Они собирали через «Форест-Тренд» объемы по мелочи и вывозили.

Понимая, что мы можем подобраться к ним, они эту схему разрушили, перегруппировались, создали новые схемы. Мы прослеживаем эти пути.

Можно отработать «Форест-Тренд», но это мелочь, налоговых поступлений не будет, а работы потребуется много. Это уже зона ответственности правоохранительных органов по поиску конечных выгодоприобретателей.

И мы делаем сейчас по-другому: фиксируем схемы прошлых периодов, старых бенефициаров или контролирующих лиц, и действуем на опережение: направляем материалы в правоохранительные органы, они проводят оперативно-розыскные действия при наличии оснований.

На основании материалов выездных проверок мы уже знаем, кто как действует, и наблюдаем, ждем, когда появится возможность начать мероприятие.

И уже потом это мероприятие проводится быстро и эффективно, и тогда нарушителям сложно перегруппироваться, создать новую цепочку.

Ведь на ее создание нужны время и финансы: создать предприятие, открыть счет в банке, заключить новые договоры и так далее.

Финмониторинг начинает работать, мы для них являемся источником сведений.

И взамен просим обратную аналитическую информацию, ведь финмониторинг анализирует финансовые потоки.

Таким образом, у нас есть данные о банке, о финансовых потоках, а теперь еще и ЕГАИС, тоже интересная вещь.

– ЕГАИС работает с рынком леса и алкоголя, насколько я знаю. А в других отраслях планируется создание такой же системы?

– Мне пока об этом неизвестно, но знаю, что в различных отраслях принимаются решения о выводе контрафактной продукции с рынка.

Например, по меховым изделиям. Проблем там множество, государство прилагает определенные усилия, и они приносят результат.

Есть еще одна тема: розница. Никто в мире зону розницы эффективно не может контролировать.

Большой ажиотаж в бизнесе вызвало введение ККТ-онлайн и система анализа.

Когда система устоится, накопится достаточный объем информации, можно будет эффективно контролировать розницу, чего, повторюсь, в мире нигде нет. И избирательно подходить к выбору объекта контроля, что важно для бизнеса.

Наблюдаем, ведем системный финансовый мониторинг в электронном виде.

Например, видим, что у какого-то кафе, ресторана выручка в выходные снижается, и возникает вопрос: что происходит? Это проблема бизнеса или что-то другое? Отрабатываем, проверяем.

Ведется наблюдение за продажей лекарственных средств: где продали, по какой цене. Удобно, когда можно в режиме онлайн узнать цену реализации лекарства в определенной аптеке.

Сейчас происходит накопление информации, будем ее анализировать.

Есть различные направления контроля: чипирование продукции, различные аналитические комплексы, АСК НДС – когда одним нажатием клавиши можно установить, где происходит налоговый разрыв.

Все это направлено на создание чистой среды. В мире только в единичных странах применяются подобные системы.

Но вернемся к нашей основной теме. Повторюсь: мы внедряем систему контроля и работаем точечно.

– Тотальный контроль?

– Контроль тотальный, но только в отношении недобросовестного бизнеса. Есть еще много проблем, много зон, где нужно приложить усилия. Но за последние 10 лет мы продвинулись кардинально, и равных нам нет.

– Приходилось слышать, что в Архангельске реальная проблема. За обналичкой едут в Питер, в Москву, другие регионы. Получается: вы их здесь накрываете, а они расползаются.

– Такого рода проблемы, о которой мы говорим относительно лесопромышленного комплекса, можно встретить и в других сферах, в строительстве, например. Но пока приоритет за лесопромышленным комплексом.

Как мы действуем? Приведу примеры.

Допустим, предприятие находится в Архангельской области. Попадает в зону нашего контроля. Они это чувствуют и пытаются мигрировать. Давай-ка я уйду в Москву или Петербург.

Раньше так и было: уходили, растворялись, ведь для Москвы или Питера лесная отрасль не приоритет.

А сейчас система отстроена таким образом, что независимо от того, куда ты мигрировал, если ты попал в поле нашего зрения, мы являемся инициаторами налогового контроля.

Например, в Питере отрабатывают адрес – офис, стол и стул, то есть регистрация формальная. Координируется работа с коллегами-налоговиками.

А бизнес-то все равно здесь ведется!

Поэтому мы являемся инициаторами, мы ведем предпроверочный анализ и готовим контрольное мероприятие.

И к бизнесу приходит осознание бесполезности таких действий, предприятия возвращаются на территорию региона, если это не фирмы-однодневки. Они есть и на нашей территории, и в других регионах.

– Но ведь они каждый год туда-сюда бегают!

– На этапе регистрации компании очень сложно решить задачу 100% контроля.

Сейчас регистрация проходит в течение трех дней, чтобы добросовестному бизнесу было комфортно.

Мы пытаемся поставить мелкую сетку, чтобы уже на этапе регистрации отследить учредителей, бенефициаров, руководителей, либо формальных учредителей-руководителей и лиц, заинтересованных в их создании.

И компании появляются в зоне нашей ответственности еще до того, когда они сдадут налоговую декларацию.

Безусловно, проблемы есть. Некоторые заходят, «засыпают», через два-три года просыпаются – для того, чтобы провести операцию по обналичиванию финансовых средств.

Но мы пытаемся количество таких компаний минимизировать, используя различные инструменты.

Вообще количество риск-компаний (в просторечии они называются однодневками) в стране значительно уменьшилось. Их стало не более семи процентов. Только в прошлом году нами инициировано возбуждение уголовных дел в отношении 62 представителей таких компаний.

– Тут учитываются и ООО?

– Да, конечно, учитываются. ООО у нас в Архангельской области всего порядка 20–25 тысяч, в масштабах страны цифру сейчас не назову.

– Плюс акционерные общества… А сколько из них реально работающих?


– Есть компании, которые не отчитываются, потому что остановили бизнес, но такие уже не участвуют в схемах.

А семь процентов, о которых я говорил, – там большой риск по определенным критериям. Мы внимательно наблюдаем за такими организациями, ведь для блокировки из деятельности должны быть серьезные основания.

Какие-то ликвидируем, выдавливаем – новые подтягиваются на их место, и мы их сразу берем в зону контроля.

На территории Москвы и Петербурга фирм-однодневок гораздо больше, и наши налогоплательщики могут использовать таких «кривых» контрагентов для вывода капитала.

Что касается НДС – здесь в действие вступает программный комплекс АСК НДС.

Компании, которые выводят капитал, не заявляют о суммах к налогообложению. Деньги вывели – и пропали.

Вывели раз, вывели другой – появляется налоговый разрыв, НДС – это косвенный налог, и мы эту сумму установили благодаря АСК НДС.

То есть: в одном месте получен налоговый вычет – в другом месте должна появиться сумма к уплате. Неважно где – на нашей территории или в Санкт-Петербурге, или в Москве, или в другом месте.

Может получиться так: продавец в 78‑м регионе, покупатель в 78-м, а транзитная зона – в 29‑м регионе.

То есть на нашу территорию просочилась какая-то непонятная компания, и она безусловно должна находиться в поле нашего зрения.

Но и Санкт-Петербург увидит эту компанию и сформирует нам поручение.

А если этот финансовый поток движется постоянно и регулярно – мы сразу информируем правоохранительные органы, чтобы они оперативно реагировали и принимали определенные решения в координации с нашим ведомством.

И если мы установили этот финансовый поток, эту зону мы блокируем – с помощью наших контрольных мероприятий.

Так и произошло, когда мы зафиксировали в транзитной зоне 26 миллионов рублей – по транзитным лесным компаниям.

К сожалению, решить проблему создания фирм-однодневок на этапе государственной регистрации крайне сложно. Любой человек имеет право зарегистрировать компанию.

– Оперативные проверки проходят по месту регистрации?

– Когда организация попадает в зону риска, проверка проходит по адресам. Если выясняется, что ее здесь нет, в реестре делается запись о недостоверности сведений. Это один из элементов блокировки.

Если нарушения не устраняются, то через шесть месяцев эта компания исключается из реестра в установленном законом порядке.

Наша главная задача – проверить сведения уже на момент создания. И мы не ждем, когда компания войдет в деловой оборот.

А если она вошла в деловой оборот, стала выводить деньги, не сдала декларацию – это уже плохо. То есть мы оказались в роли догоняющего.

Мы работаем на опережение. Проверяем адрес, идентифицируем руководителя или учредителя, если она в зоне риска – включаем постоянное наблюдение. Сообщаем правоохранительным органам, фиксируем для Росфинмониторинга, для банка…

Всего по состоянию на 1 января 2018 года в Единый государственный реестр юридических лиц нами внесено более 3,5 тыс. записей о недостоверности сведений, в том числе по адресам, в отношении 3 тыс. организаций.

– А почему так: у нас порядок наводится, а в Москве – может и пройти фокус? Потому что Москва большая?

– Москва, конечно, территория большая. Очень активная с точки зрения ведения бизнеса. Почему мероприятия в отношении компаний ЛПК реализуются у нас?

Во-первых, лесфонд на нашей территории. И переработка у нас.

Но лес добирается до нас не только из Архангельской области, есть и Вологодская область, и Карелия, и Коми, Киров, Кострома…

И сейчас на федеральном уровне есть четкое понимание, что эти регионы должны включиться в работу и тоже блокировать грязную зону в ЛПК.

В Вологде много таких транзитных зон, из Вологды идет много леса, и мы с коллегами уже координируем работу. Они используют накопленный опыт.

Может быть, мы и не решим задачу глобально, но точно продвинемся в этом направлении.

Для определения эффективности нашей работы существуют определенные критерии оценки, одна из них – удельный вес налоговых вычетов по НДС, налоговая нагрузка.

Снижается удельный вес – соответственно, растет налоговая нагрузка, значит, движемся в правильном направлении.

Такой анализ делается как в целом по региону, так и по отдельным компаниям.

Сейчас мы подводим итоги работы за 2017 год, определяем задачи на 2018-й, идет аналитическая работа.

Не буду делать громких заявлений, но то, что делалось в 2017 году, приносит результат. И у нас есть ключевые холдинги, предприятия, которые задают тон работе всей отрасли, – «Илим», УЛК, Группа компаний «Титан» со своими партнерами, АЦБК, 25‑й лесозавод, ПЛК, «Сегежа групп» (у нас это Онежский ЛДК)…

Понятно, что и у этих компаний есть свои проблемы, и в их окружение могут просочиться фирмы-однодневки, но мы ведем системную работу с руководителями, и видим, что и с их стороны ведется контроль за контрагентами, за поставкой лесосырья.

Они внедряют технические средства контроля, появилась аналитика, используют ЕГАИС, идет обмен информацией.

Все основные группы компаний приняли условия. Теперь все стало гораздо проще: четко контролируются объемы поставки, работа контрагентов. Движение осуществляется в правильном направлении.

Мы постоянно находимся в режиме наблюдения и диалога: если мы что-то увидели, тут же сообщаем: разберитесь! И нас слышат.

– Но на каждую хитрую рыбу найдётся хитрый крючок. Наверняка уже придуман способ, как через ваши сети просочиться…

– Мы не идеализируем ситуацию, есть и риск-компании, мы сейчас сосредоточились в основном на одном сегменте, на поставках сырья.

Те, кто занимался нехорошими вещами, просто так не успокоятся. Они начинают смещаться в зону транспортировки в поисках новой затратной части.

Транспортировка – это плоты, железная дорога, автотранспорт.

На железной дороге ситуация более-менее контролируется, чего нельзя сказать про автотранспорт.

Там применяется единый налог на вмененный доход. Размер налога зависит от количестве транспортных средств, а не фактически полученного дохода. И затратная часть начинает смещаться туда. Мы это видим и готовы к такому развитию событий.

Проведено совещание по координации работы в правительстве Архангельской области, с правоохранительными органами, в прокуратуре, все нацелены на общий результат.

Каждый вторник мы работаем с бизнесом, каждый четверг – анализируем результаты своей работы.

Два дня в неделю выделено работе с отраслью – это серьезно. И мы видим, что ситуация меняется. Появляются прямые контрагенты с упрощенной системой налогообложения, работающие на ту или иную группу компаний, доля вычетов снижается – это значит, что-то произошло.

По контрагентам, находящимся за пределами области, координируем работу с другими субъектами– с Санкт-Петербургом, с Москвой и другими регионами.

За последние три года, с 2015-го по настоящее время, в лесной отрасли Архангельской области проведена 31 выездная налоговая проверка, по фактам нарушений доначислено 696 млн рублей, из них уже взыскано почти 230 млн рублей.

Нашли ошибку? Выделите текст, нажмите ctrl+enter и отправьте ее нам.
Сервис рассылки смс-сообщений предоставлен КоллЦентр24

Свободное использование материалов сайта и фото без письменного разрешения редакции запрещается. При использовании новостей ссылка на сайт обязательна.

Экспорт в RSSМобильная версия

Материалы газеты «Правда Северо-Запада»

По материалам редакции «Правды Северо-Запада».

Агентство Братьев Мухоморовых

Свидетельство о регистрации СМИ Эл №ФС77-51565 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 26 октября 2012 года.

Форма распространения: сетевое издание.

Учредитель: Архангельская региональная общественная организация «Ассоциация молодых журналистов Севера».

Главный редактор Азовский Илья Викторович.

Телефон/факс редакции: (8182) 21-41-03, e-mail: muhomor-pr@yandex.ru.

Размещение платной информации по телефону: (8182) 47-41-50.

На данном сайте может распространяться информация Информационного Агентства «Эхо СЕВЕРА».

Эхо Севера

Свидетельство о регистрации СМИ ИА №ФС77-39435 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 14 апреля 2010 года.

Агентство братьев Грибоедовых

Свидетельство о регистрации СМИ ЭЛ № ФС 77 — 78297 выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) 15.05.2020.

Адрес материалов: эхосевера.рф.

Форма распространения: сетевое издание.

Учредитель: Архангельская региональная общественная организация «Ассоциация молодых журналистов Севера».

Главный редактор Азовский Илья Викторович.

Телефон/факс редакции: (8182) 21-41-03, e-mail: smigriboedov@yandex.ru.

Яндекс.Метрика
Сделано в Артиле