Известный архангелогородец, историк по образованию, продолжает публиковать путевые записки из нетуристических уголков Европы.
Пересечь
албанскую границу несложно. С некоторых пор гражданам РФ в летние
месяцы въезд в эту страну стал безвизовым. Приезжая в Албанию
из сравнительно высокоразвитой Греции, мгновенно чувствуешь попадание
почти на другую планету. Точнее сказать — в другую эпоху. Эпоху
80–90‑х годов прошлого века.
Албания —
страна с тяжелым историческим наследием. Она веками находилась под гнетом
Османской империи, затем — фашистской Италии, затем —
коммунистической диктатуры, куда более жесткой, чем советская. После окончания
Второй мировой войны и до 1985 года Албанией руководил известный
пассионарий Энвер Ходжа. Он боготворил Сталина и построил общество,
вчистую скопировав его с СССР того периода. Он прекращал отношения —
с соседней Югославией из-за того, что ее лидер Броз Тито разругался
с Иосифом Виссарионовичем, с СССР — когда стартовала борьба
с культом личности Сталина, с КНР — когда началось развенчание
культа Мао. Страна была официально объявлена атеистическим государством,
в котором нет верующих, а сталинизм дожил в Албании до конца
80‑х.
Создается
впечатление, что, получив после этого свободу, албанцы до сих пор
не могут правильно ею распорядиться. Как и некоторые другие
посткоммунистические государства. Не оставляет ощущение, что у них
всё происходит так же, как и у нас после развала Союза.
Но затянулся этот период намного дольше.
Почти
полвека Албания жила как небольшая осажденная крепость, свернувшая общение
с внешним миром. Страна в любую секунду была готова к войне
с империалистами. Внешне об этом напоминают повсюду стоящие бетонные
бункеры и доты. По виду они походят на небольшие межпланетные
корабли и встречаются на каждом углу. На всю страну их почти
миллион. Они попадаются везде — на обочинах дорог, во дворах
и огородах. Даже на пляжах и недалеко в море. В свое
время страна находилась на грани голода, но строительство бункеров
продолжала. Диву даешься, как их много. В некоторых из них устроили
кафе или зернохранилища. Но это единичные экземпляры. Сносить их
космически дорого, а эксплуатировать с пользой не получается.
Вот и стоят они сотнями тысяч по всей стране как памятники тяжкого
прошлого. В форме бункеров продаются сувениры. На большее они
не сгодились.
Ощущение
попадания в прошлое не оставляет до тех пор, пока
не покинешь пределы Албании и не приедешь в более развитую
страну — Грецию или Черногорию. Это ощущение притупляется только
в центре столицы — Тираны. В небольшом радиусе вокруг площади
Скендербега, на которой установлен величественный памятник этому
средневековому борцу с османскими завоевателями, есть несколько красивых новых
зданий, блистательная мечеть с минаретом (со времен турецкого
владычества албанцы — мусульмане) и даже первый и пока
единственный албанский небоскреб. Пешеходные зоны покрыты брусчаткой, есть
несколько современных кафе и выделены велодорожки.
Но в двухстах метрах от площади ощущение 90‑х
появляется с новой силой. Жутко обшарпанные пятиэтажки, мастерские
по ремонту и продаже бэушных телевизоров, разросшиеся паутиной
электрические провода, подключенные к уличной сети, которые кидают кто как
хочет с единственной целью — не платить за электроэнергию,
не характеризуют албанскую столицу как город будущего. Хаотичные парковки,
в том числе и во дворах, самовольные пристройки к жилым
домам, торговля всяким тряпьем и старьем в каждом дворе. Все это
помножьте на обычные для южных городов грязь и мусор и вы
получите представление о столице этого балканского государства.
Вот
явно несовершеннолетний юноша разложил на углу оживленной улицы большое
покрывало, на котором красуются сотни марок часов, включая элитные.
О чудо! «Richard Mille» или «Tissot» можно купить всего за двадцать
баксов! Подлинность юноша гарантирует очень пылко.
Чуть
поодаль от центральной площади столицы разместилась гигантская автомойка.
Эмоциональные зазывалы бегают между машин и требуют заехать к ним для
помывки своего четырехколесного друга. К ним направляется «мерседес»
тридцати-, а то и сорокалетнего возраста. Стоит сказать, что
в Албании главный признак принадлежности к богеме,
да и вообще к роду людей, — «мерседес». Пускай дряхлый
и еле дышащий, но «мерседес». Без него ты не можешь называться
человеком.
Албанская
диктатура второй половины ХХ века была, пожалуй, самой брутальной
в Восточной Европе. Населению было запрещено иметь автомобили, дачи,
слушать буржуазные рок и джаз. Я где-то вычитал, что на всю страну
с тремя миллионами населения приходилось не более тысячи автомобилей.
И обладала ими только верхушка партхозактива. Поэтому, когда были открыты
границы и страну захлестнул рынок, албанцы попросту взбесились. Каждая
семья стремилась обладать машиной, пусть даже угнанной за границей. Причем
только одной марки, гарантирующей высокий статус. И, судя по всему, жители
этой страны еще долго будут «наедаться» продукцией немецкого автопрома.
Если
столица Албании — Тирана — это напоминание о 90‑х годах, то
город на севере страны — Шкодер — о 80‑х. Сверните
с центральной площади Шкодера в ближайший двор и вы увидите там
наводящие ужас малоэтажные панельные дома. По сравнению с ними
хрущевки — райская жилплощадь. Вместо песочниц, качелей и каруселей
во дворах бункеры. Иногда ярко раскрашенные. Подобный дух разрухи витает
в наших старых лесных поселках. Заброшенных и никому не нужных.
Которых только в Архангельской области насчитаешь не один десяток.
Возможно,
единственный албанский город, где частично стираются понятия о времени, —
приморский Дуррес. Он очень древний, и, разглядывая памятники римского,
византийского или венецианского периодов истории, забываешь и о ХХ
и о ХХI веках. Албанцы пытаются превратить город
в современный курорт на Адриатическом море, но пока он
по всем статьям проигрывает черногорским и хорватским туристическим
зонам. Не помогает даже чудовищный ценовой демпинг.
Самый
известный представитель албанского народа ХХ века — мать Тереза
Калькуттская. Лауреат Нобелевской премии мира, всего пару лет назад причисленная
Католической церковью к лику святых. О ее добродетелях
не утихают дискуссии, но для албанцев она — непререкаемый
авторитет. Памятники матери Терезе украшают каждый город. Зачастую они
возвышаются там, где раньше стояли статуи великого вождя албанского народа Э. Ходжи. Аэропорт
Тираны носит имя монахини. Ничего удивительного. Каждому народу нужны герои.
У албанцев их не так много. Кроме матери Терезы, пожалуй, только
средневековый воин Скендербег.
Мечта
Албании — вступление в Евросоюз. Но сколько им еще понадобится
десятилетий, чтобы соответствовать его высочайшим критериям? Соседние
Черногория и даже Сербия движутся туда семимильными шагами. И то
вступят не ранее 2025 года. А Албания топчется на месте.
Еврочиновники обещают ей только начало переговоров о вступлении.
Самое
лучшее, что Албания может предложить своим гостям, — изумительная природа.
Она сопровождает во время всего путешествия по Балканам. Лично для
меня «нетуристичность» Албании — главный ее плюс. Здесь много мест,
не испорченных старбаксами и хилтонами. Что в разы увеличивает
ценность поездки туда.
Я пересек Албанию с юга на север и приближался к ее границе с небольшим, но интересным государством — самой маленькой республикой бывшей Югославии — Черногорией.
Рисунок Олега Хромова.