Далее цитируем Константина Добрынина:
«Коллеги из Госдумы, вернувшись после летних каникул решили восполнить информационную паузу. Депутат Крашенинников заявил о разработке законопроекта, позволяющего лишать в суде слова сторону или ее представителя. Ни более того, но и никак не менее.
Так законопроектом предлагается дополнить АПК и ГПК нормами следующего содержания: „В случае нарушения участником судебного разбирательства правил выступления в судебном заседании председательствующий в судебном заседании вправе:
1) ограничить от имени суда его выступление, если участник судебного разбирательства касается вопроса, не имеющего отношения к судебному разбирательству;
2) лишить его от имени суда слова, если участник судебного разбирательства самовольно нарушает последовательность выступлений, дважды не исполняет требования председательствующего, допускает грубые выражения или оскорбительные высказывания либо призывает к осуществлению действий, преследуемых в соответствии с законом.
А об ограничении выступления участника судебного разбирательства или лишении его слова суд потом указывает в протоколе судебного заседания. Ну и в качестве утешения, депутат предлагает, чтобы возражения лица, в отношении которого приняты такие меры, также заносились в протокол судебного заседания“.
В общем если коротко, то суд должен стать тоже не местом для дискуссии. По аналогии с Госдумой.
А что же на самом деле происходит сейчас во время процесса?
Сегодня если суд пытается как-то ограничить участника и применить какие-то дисциплинарные меры в виде предупреждения или удаления из зала заседания, то у него и так основание для этого. Оно вполне очевидно — нарушение порядка в судебном заседании. И сам порядок в этом самом заседании разумеется описан в законе — в специально именно для этого придуманных статьях — 158 ГПК и 154 АПК.
В Госдуме же изобрели новое основание для применения мер принуждения к нерадивому участнику процесса. Звучит оно немного загадочно и примерно так — „нарушение правил выступления в судебном заседании“.
Теперь было бы абсолютно неплохо и логично почитать эти самые правила, о нарушении которых говорит и говорят в своём законопроекте депутаты. Однако с этим беда — правил этих нет и в законопроекте указанные правила тоже не описаны.
Например, нарушением является выступление участника по вопросу, не имеющему отношения к судебному разбирательству. Ну это если вы внезапно сошли с ума и начали всем рассказывать как вам сегодня спалось и что вы ели на завтрак, а также как вы смотрели выступление по телевизору выступление депутатов в программе Соловьёва.
Но настоящая то беда в том, что в законе, для целей применения меры принуждения (в виде ограничения выступления), не содержится хотя бы примерного описания вопросов, имеющих отношение к судебному разбирательству.
Что же делает суд в такой ситуации?
Суд начинает мешать и произвольно препятствовать защите в изложении своей позиции, говоря, например, „не надо повторять написанное в заявлении“, „не надо цитировать закон, мы его сами знаем“, „суд уже понял позицию“, „суду все ясно — здесь не идиоты собрались“, „хватит умничать и учить нас“.
Таким образом, аналогично описанию в законе „порядка в судебном заседании“, нарушение которого влечет применение санкций, внимательному и профессиональному законодателю необходимо описать „правила выступления в судебном заседании“, нарушение которых, согласно предлагаемым новеллам, теперь тоже может повлечь применение мер принуждения, а уже только потом выносить закон на суд общественности.
Также законодателю стоит вспомнить о недопустимости отступления от фундаментального принципа непосредственности судебного разбирательства. По этому принципу, как известно любому студенту юрфака, суд непосредственно исследует доказательства — а это значит слушает объяснения всех сторон, третьих лиц и свидетелей.
И это невозможно восполнить или компенсировать никаким иным способом, потому что суд это ритуал прежде всего — ритуал правосудия. И правила этого ритуала не просто так прошли сквозь века.
Я даже не говорю о том, а что будет с делами например связанными с защитой прав детей; с делами о выселении граждан из жилых помещений без предоставления других жилых помещений; делами о защите пенсионных прав; делами о банкротстве; делами по корпоративным спорам; делами, относящимися к подсудности Суда по интеллектуальным правам — каким образом там будет вершиться правосудие если можно будет произвольно не слушать того, кто за этим правосудием в суд пришёл?
Да, мы понимаем, что у судей, порой, до сорока дел в день. И на каждое дело у них по аншлагу отведено 10-15 минут. Вне зависимости от того, предварительное это судебное заседание или уже основное. И это ненормальная нагрузка.
При этом время выступления участника процесса никак не регламентировано. И кончено же бывают случаи, когда участник процесса, реализуя своё предоставленное право говорит долго, заунывно и бессмысленно.
Но таков процесс и суд обязан слушать, потому что не все рождаются златоустами. Так может быть законодателю стоит подумать о том как увеличить финансирование судов, облегчить работу судей, а не выхолащивать и обессмысливать судебный процесс в попытке найти легкое решение?
Вот за это им скажут спасибо и судьи и все мы — граждане».
Конец цитаты.