Завтра вся страна будет пышно отмечать, без преувеличения, великую дату. Буквально каждый житель России и СНГ хоть раз да подумает о войне, так или иначе, коснувшейся каждого человека на планете.
К сожалению, где-то эта дата обросла очень толстым слоем современной политики и потеряла свое первоначальное значение, чуть западнее про 9-е мая, да и про всю войну, говорить вслух не очень-то принято.
Еще чуть западнее пристыженность быстрым поражением омрачает разговоры о Второй мировой, а у самого края Атлантики часть населения до сих пор на словах поддерживает режимы, союзные проигравшей стороне.
Несмотря на то, что в середине каждой весны все в мире говорят о Второй мировой, по-настоящему честно, безо всяких оговорок, говорят очень мало. Складывается ощущение, что каждая нация-участница испытывает равный стыд за тот период. Вероятно, дело в том, что в конфликтах такого масштаба «чистых» не бывает.
За разнообразной бравурной или траурной завесой как-то забывается настоящее лицо тотальной войны.
Вряд ли в XXI веке, вскидывающий правую руку, лысый паренек или интеллектуал, клеящий на капот надпись «можем повторить», постоянно держит в голове мысль о том, что любая война — это, в первую очередь, не радость победы. Даже героизм не так ассоциируется с той войной, как грязь, мерзость, страх и смерть.
На любой войне любой солдат с наибольшей вероятностью может именно умереть. Боевые действия, особенно в последние сто лет, — это в большей массе не «пришел и прославился подвигом» или «прошел всю войну». Конкретно Вторая мировая война — это «пришел и умер».
Скорее всего, если бы читатель ушел солдатом в любую из армий-участниц с 39-го по 45-й, то был бы мертв с немаленькой долей вероятности. Причем, вряд ли причиной смерти станет попадание в тело снарядов разного калибра.
Неосторожный шаг на мину — смерть, неудачно выпал из десантного корабля на море — смерть, не в том месте или не в ту погоду пересек реку вброд — смерть и множество других случайных факторов.
Не стоит забывать, что сильнейшая диарея, вши и гангрены — вечные спутники окопов со всех сторон, причем исключить эти факторы до сих пор получилось только у армий развитых стран.
Также стоит помнить, что в минус 42 на открытом воздухе холодно всем примерно одинаково. Конечно, ватник в разы теплее шинели, но ходить в туалет, снимая штаны, могли позволить себе далеко не все солдаты, что в Вермахте, что в Красной Армии.
В этой связи редакция «Эхо Севера» решила рассказать о нескольких судьбах самых рядовых солдат 4-х сторон конфликта: Красная Армия, Вермахт, вооруженные силы США и один житель Японии. Все четверо умерли под самый конец войны, а кто-то и после подписания капитуляции Германии.
Первый человек — обер-ефрейтор Гейнц Вагнер, 18 лет.
Если верить немецким спискам погибших, в коих присутствует некий старший ефрейтор Г. Вагнер 1927-го года рождения, то можно достаточно подробно описать жизнь этого человека.
Вагнер родился в Пассау — городке на востоке Германии. Вероятно, прошел школу гитлер-югенда или особо отличился сразу после призыва на службу, поскольку в столь юном возрасте уже имел не самое низкое звание, хотя и служил при штабе.
Гейнц успел прослужить всего 9 месяцев. На его беду, к весне 45-го командование Вермахта бросало в бой любого, кто смог бы удержать винтовку или фауст-патрон.
Штаб, в котором нес службу юный Гейнц располагался в Селезии, видимо, где-то в районе знаменитого города Бунцлау. К сожалению, немецкие архивы не дают нам подробных данных именно по его роте, но можно предположить, что в феврале штаб дивизии экстренно двигался подальше от фронта, поскольку советские войска уже форсировали реку Одер и вели успешные бои в самом городе.
12-го февраля 45-го Бунцлау был взят, а накануне Генц Вагнер вместе с другом-ровесником дезертировали из своего подразделения, видимо, поняв, что даже в тылу ничего хорошего им не светит.
Возможно, если бы не это решение, то Вагнер прожил бы на несколько месяцев дольше, но 13-го февраля он был пойман, осужден военным трибуналом и в этот же день расстрелян, как и его товарищ.
Из информации разведотдела штаба 59-й армии 1-го Украинского фронта о политико-моральном состоянии противника за март 1945 г. (ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2721. Д. 166. Л. 198 —203. Подлинник.):
«Ефрейтор Гюнтер Шульц, 20 лет, и ст. ефрейтор Гейнц Вагнер, 18 лет, штабной роты 832 пп 5.2.45 г. бежали из своего подразделения и через два дня были задержаны в районе дивизионного тыла. 13.02.45 года оба за дезертирство военно-полевым судом приговорены к смертной казни».
Вряд ли 18-летнего обер-ефрейтора похоронили где-то кроме ближайшей траншеи. Зато занесли в списки, которые чуть позже попали к советским разведчикам.
Исходя из того же донесения, можно представить последние дни 18-летнего старшего ефрейтора: мальчик недоедал, поскольку голодала уже вся Германия. Все вокруг находились в подавленном состоянии, а перед его глазами постоянно проходили колонны отсупающих и раненых, что морального духу не прибавляло.
В штабе было запрещено слушать радио, служащих муштровали без перерыва и постоянно накачивали идеологией, рассказывая о великом Рейхе, хотя каждому было видно, что это за Рейх.
Следующим идет полный антипод вышеописанного солдата — старший лейтенант Алексей Баринов — 23 года.
Старший лейтенант, командир батареи. 42-я армия, 122-й армейский минометный полк.
Баринов был призван из обычной деревни Рязанского района в 42-м году (20 лет). То есть, этот человек за три года прошел от Ленинграда до Латвии, получил звание и несколько наград, среди которых орден «Александра Невского».
Далее выдержка из наградного листа ст. лейтенанта Баринова от 16-го сентября 1944-го года:
«В четырехдневных упорных боях с врагом, находясь все время на ПНП в цепи наступающей пехоты, прицельным огнем своей батареи отразил контратаку противника численностью до роты, уничтожил 7 пулеметов, одно орудие прямой наводки, до 100 человек живой силы врага.
Обеспечил форсирование реки ГАУЯ и овладение крупными опорными пунктами обороны немцев ТАРАШКАС и ЯУНАМУЙЖА.
Достоин правительственной награды ордена „АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО“.
И.О. КОМАНДИРА ПОЛКА МАЙОР /КУЛИКОВ/».
То есть, речь идет о довольно жестоких боях на Северо-Востоке Латвии.
Алексей Баринов продолжил нести службу до самого конца войны, даже после расформирования его полка в 44-м. Известно, что в Прибалтике была заблокирована весьма крупная и боеспособная группировка войск гитлеровцев, которая так там и осталась до самого конца войны. На другой стороне фронта был минометчик Алексей Баринов, член ВЛКСМ, награжденный герой и, надо полагать, образцовый военный.
При этом, старший лейтенант ни разу не был ранен или контужен, а значит постоянно пребывал в передовых частях.
Перед нами пример показательной службы и потрясающего везения. Можно сказать, что Баринов — лицо советской Красной Армии. К сожалению, книга памяти, опубликованная родственниками в открытых источниках, не содержит фотографий этого человека, зато там присутствует большое количество наградных листов.
И похоронок, датируемых 1945-м годом.
Представьте, уже неделя, как Германия, уничтожившая все самое дорогое миллионам советских людей, официально побеждена этим самым советским народом. Всеобъемлющее ликование — это мягко сказано.
Алексей Баринов, как и сотни тысяч других солдат, скорее всего, ожидает демобилизации и поезда домой.
Но, листая книгу памяти ниже, мы узнаем, что старший лейтенант Баринов «умирает от ран» (выдержка из похоронки), подорвавшись на мине, близ латвийского села Тенкари.
Каждый желающий, благодаря интернету, может увидеть, что может сделать с человеком противопехотная мина начала 20-го века. За фразой «умер от ран» может скрываться страшная агония в несколько дней или часов.
Также, ради полноты картины, не помешает посмотреть, каким образом и чьими руками обезвреживались минные поля. Для многих солдат война не кончилась в мае 45-го и буквально тысячи погибли на заминированных участках, спустя месяцы после прекращения боевых действий.
Перед тем, как рассказывать о следующем персонаже, чье участие в войне было весьма недолгим, а смерть бесславной, стоит сделать небольшую ремарку.
В сознании многих людей, воспитанных в советском и пост-советском обществе, бытует мнение, что страны-союзницы внесли минимальный вклад в победу, поэтому говорить о солдатах США и Великобритнаии принято в пренебрежительном ключе.
Спешим заметить, что эти люди вовсе не заслуживают такого отношения. Ни в коем случае не хотим принизить роль советского народа в победе, лишь немного восстановить историческую справедливость.
Да, бои на европейском театре со стороны стран-союзниц выглядят не столь масштабно, как на восточном фронте, но не стоит забывать, что Великобритания — единственная страна, кроме Германии и Японии, прошедшая войну от сентября 39-го до сентября 45-го.
На тот момент все еще империя, теряла большие территории, пытаясь противостоять японцам в Океании, а генерал Монтгомерри с трудом, но выбил относительно-небольшие итальянско-немецкие силы генерала-фельдмаршела Роммеля из стратегически-важной Северной Африки в 42-м.
Америка же основные боевые действия вела на островах Океании в не менее неприятных климатических условиях, чем 42-м под Сталинградом. Прибавляем к этому гораздо более широкий спектр различной заразы и противника, для которого гораздо предпочтительней взорвать себя гранатой, чем сдаться в плен.
К несчастью для фактуры данной статьи, американцы не обладали такой любовью к документированию всего и вся, как немцы или советская армия. О следующем герое известно, в основном из пары абзацев мемуаров рядового 1-го класса Юджина Б. Следжа и паре строк в списках погибших.
Известно, что 1-й лейтенант Дэвид Р. Бэйли — командир роты К/3/5 1-й дивизии морской пехоты прибыл на Окинаву в возрасте 28-и лет из Мэриленда и работал у Сленджа инструктором перед высадкой на остров. Успел повоевать за остров Пелелиу, но вряд ли за его плечами стояла карьера от самого Перл Харбора.
Слендж описывает своего лейтенанта, как волевого человека, который в любой ситуации знал, как вести себя и подать правильный пример остальным.
Рота Сленджа высадилась на Окинаву, когда та уже была захвачена на две трети. Самые тяжелые высадки на простреливаемые пляжи были уже позади, за японцами оставался только один хребет, который им и предстояло взять, вместе со всей дивизией.
На календаре 24-е мая 1945-го, Германия уже 3 недели, как повержена и, вероятно, все американские солдаты хорошо это знали. Не знали они, что их ждет еще 3 месяца напряженных боев с последними горстками японцев.
В конце весны на Окинаве начались непрекращающиеся муссонные дожди, превратившие изрытую многочисленными артподготовками землю в сплошное месиво из грязи. Похоронами японцев никто не занимался и это дало о себе знать.
За неделю до высадки лейтенант Дэвид Бэйли заболевает тяжелой лихорадкой, не может есть из-за непрекращающихся спазмов. На пути к госпиталю Бэйли задыхается и умирает, не дожив 5-и дней до решающей операции, кульминацией которой стал знаменитый кадр поднятия звездно-полосатого флага на самой высокой точке острова.
29-го мая погибнет еще около тысячи американских солдат, остальные едва не попадут под собственные же бомбы.
Весь остров окончательно завоют меньше, чем через месяц — 21 июня. В ходе данной операции погибнет порядка 12-ти тысяч американских солдат и в 10 раз больше японцев, включая мирное население. Война закончится еще через 2 месяца.
Дэвид Бэйли, как и большинство погибших на Окинаве, скорее всего, похоронен на нетронутой родине, службу на американском военном корабле едва ли можно сравнить с выживанием в том же Сталинграде, но, так или иначе, Бэйли точно так же погиб на войне, независимо от обстоятельств.
Последний человек, о котором стоило бы рассказать, никогда не стрелял во врага, но, скорее всего, стал, если бы слишком острое желание продемонстрировать военную мощь и закончить войну не уничтожили в секунду все, что он знал.
16-летнему Сумитэру Танигути просто очень не повезло 11-го августа 45-го. Изначально не повезло, конечно, еще раньше, когда к власти пришли люди, готовые воевать до последнего гражданина, но 11-го августа — особенно.
Сначала японские ПВО приняли одинокий американский самолет за разведовательный и не стали тратить на него боеприпасы, потом соседний город затянуло плотными облаками, а после сильная облачность накрыла и Нагасаки.
Однако, в самый неподходящий момент, образовался просвет, которым и воспользовался незнакомый японскому подростку майор ВВС США Чарльз Суини.
А после была только очень яркая вспышка.
Сумитэру Танигути испарился вместе с двумя сотнями тысяч других жителей Нагасаки. Его имя мы знаем только благодаря Мемориальному музею мира в Хиросиме, который очень тщательно занимается восстановлением данных о каждом погибшем от ядерных ударов.
Этих четверых людей объединяют только очень непривлекательные или «рядовые» смерти. Рассказы о подвигах всегда звучат красиво и слышать их приятней, только так на войне умирают далеко не все.
Солдат, закрывающий собой дзот — безусловный герой, потому что сам принял решение ценой своей жизни помочь общему делу и спасти жизни других.
Проблема в том, что большинство из, более чем, 70-ти миллионов умирали очень просто, не в бою, в самом начале или самом конце этого боя. От чего угодно.
Война не закончилась ни 9-го мая, ни 2-го сентября 45-го. Лесные братья и японские партизаны годами продолжали свою войну, Испания и Португалия до 70-х годов официально оставались фашистскими странами, а совместная победа Востока и Запада над общим врагом послужила почвой для новых конфликтов по всему миру.
Китай, понесший самые большие человеческие потери, еще долго не видел мирного неба, продолжая вести гражданскую войну и отправляя своих солдат воевать в Корее.
Те же американские солдаты, немного отдохнув, вернулись в джунгли Южной Кореи, потеряв еще 38 тысяч человек.
Безусловно, Вторую мировую необходимо было закончить именно так, как это и произошло. Необходимо чтить и помнить имена погибших и понимать, что они ушли сражаться за благое дело.
Только, испытывая гордость за эту победу, неплохо бы не забывать, сколько самых разных смертей за ней стоит и далеко не все из них случились по вине конкретного врага.
Желающим же в 2019-м съездить «на Берлин», что-то там повторить или увидеть танки в столице соседней страны стоит помнить, что подобные мероприятия переживают далеко не все и вражеская пуля в голове — далеко не самая плохая смерть.