Режиссер: Павел Лунгин
В ролях: Кирилл Пирогов, Федор Лавров
В прокате с 10-го мая
В современной России, несмотря на довольно четкую направленность на очернение образа советского государства, крупнобюджетных картин об Афганской войне почти не выходило.
Можно вспомнить, разве что «9-ю роту», но лучше не стоит такое вспоминать.
Новый фильм Павла Лунгина «Братство», посвященный Афганской войне, изначально ждала не самая благоприятная почва для старта. Картину вычеркнули из программы Московского кинофестиваля и со скандалом сдвинули дату премьеры с 9-го на 10-е мая.
Официальные источники, якобы видевшие фильм, в один голос заявляли, что «Братство» — слишком спорная история для того, чтобы выходить в День победы.
В этой связи хотелось бы озвучить несколько вопросов:
Почему такая избирательность? То есть, фильмы Михалкова, где облиты грязью все, кроме героя, сыгранного Никитой Сергеевичем и, как ни странно, фашистов, можно показывать 9-го мая, сгоняя школьников посмотреть на акт дефекации из кабины самолета?
Про «Т-34» на Новый год и говорить не стоит. Видимо, мысли о концлагерях неплохо подходят к подаркам и праздничному столу.
Второй вопрос касается цензуры. Ни для кого не секрет, что она существует в РФ, как и везде и это уже негласно-подтвержденный факт, но признают ли цензоры когда-нибудь, что отечественный творец может получить титул условного врага народа и любое его действие будет сопровождаться палками в колеса от официальной власти?
Ну и третий вопрос к самому Лунгину: на что он претендует, заявляясь в прокат именно 9-го мая? Если это всего лишь попытка эпатировать публику, то и скандалить не стоит, когда власть заявляет, что 9-е мая — неподходящий день для эпатажа.
Ну, а в итоге повторилась история с «Матильдой», только в меньшем масштабе: заранее испугались, наделали скандалов, а фильм получился не то что не опасным для официальной идеологии, а довольно пресным и мягким.
1988 год. Советские войска собираются покидать Афганистан. 108-й мотострелковой дивизии предстоит пересечь перевал Саланг, кишащий кишлаками моджахедами внутри. С самым главным из них, Хошемом, пытаются договориться находчивые разведчики (Кирилл Пирогов и Федор Лавров).
Однако с каждым часом обстановка накаляется, в тылу врага появляются новые военнопленные, как снег на голову обрушиваются засады (в одну из них попадает эпизодический Александр Кузнецов), а журналист-хроникер, следующий за служащими по пятам, просит кинематографично дергать за ручку двери в бараке, куда, конечно, прикреплена растяжка.
Весь фильм продвигается одна и та же мысль: «война почти закончена, но жить от этого не легче».
«Братство» Павла Семеновича Лунгина обвиняют в дегероизации образа советского военнослужащего, в частности афганского ветерана. Не совсем понятно, когда советский солдат стал синонимом к слову «герой» (на любой войне есть не только герои, но и трусы, предатели, дезертиры).
В общем-то оговаривают за все те умыслы, что предваряют любое кино, даже не хорошее или плохое, а просто любое художественное произведение, где есть живые люди с положительными и отрицательными чертами.
«Братство» же не располагает вообще никакими выпадами в сторону политической или гражданской инаковости. Это по-хорошему ностальгическая двухчасовая зарисовка (в которой, разумеется, не может быть ностальгии) о вещах малозначительных, как покупка подержанного приемника Panasonic на афганском рынке или трапеза советских разведчиков самым вкусным виноградом в Афганистане.
Вся эта милая суета не дает даже промелькнуть мысли о подрывной режиссерской задаче.
С каждым фильмом после своего первого «Такси-блюза» Лунгин набирал в образно-метафорическом весе. Нельзя сказать, что это комплимент, наоборот, настораживающая констатация факта.
Легкость дебюта двадцать лет тащила имя режиссера за собой. Немного той легкости осело в «Острове», немного в «Царе». Затем последовала неуклюже-громоздкая «Дама пик», в которой режиссер попробовал пересобрать свой авторский стиль и отойти от важных откровений куда‑то в свой привычный мир девяностых с томиком Пушкина в руке. Вышло невероятно плохо.
Тем интереснее, что «Братство» не выглядит возрастной попыткой поговорить о вечном со своей колокольни пост-мета-модерна, не давит прописные истины через сжатые зубы и не фальшивит.
Обаяние фильма проявляется еле заметными пленочными кадрами «Кодака» на экране. Также атмосферы добавляет подрезанные у Копполы и фильма «Взвод» кадры, не даром говорят, что Афган — советский Вьетнам.
Но при этом, Лунгину не достает чувства меры в эстетическом плане. Позднемихалковский кораблик, который русский военнопленный подарит афганскому мальчику, в кадре соседствует с надрывным голосом Егора Летова.
Иной постановщик оставил бы что-то одно: либо акт гуманизма с корабликом, либо панковский вокал Летова. К примеру, Борис Хлебников, убравший «Долгую счастливую жизнь» с титров и элегантно оставивший только в названии.
Лунгин, желая сделать фильм громче и объемнее, почему‑то работает по принципу «танки грязи не боятся» и идет во все тяжкие, показывая вдруг совсем «буржуйские» средние пальцы. Кстати, непопулярный в то время мальчишеский жест выдает боевой советский офицер-разведчик, что немного отрицательно действует на конструкцию образа персонажа.
С другой стороны, избыточность не откровение для творчества Лунгина. В таком случае интересно, почему «Братство» не состоит целиком из вопиюще жирных акцентов времени и характеров. Заслуга ли это самого Лунгина или его сына Александра Лунгина, который писал с ним вместе сценарий?
К слову о сценарии: ближе к концу фильма можно подумать, что авторов начали бить по рукам, поскольку добрая половина сюжетных линий просто обрывается ни на чем, хотя до этого персонажей довольно подробно представляли зрителю.
Можно придраться к рваному монтажу, странному вставлению слоу-мо к месту и нет, можно поругать режиссера за отсутствие хоть сколько-нибудь смелых высказываний в самом фильме, а не на интервью и даже к редким батальным сценам в фильме про войну, но делать это не очень-то хочется.
Когда пожилой человек вещает сентиментальности о жизни на плацу или в штабе, все равно невозможно оторваться, потому что главное не как и что, а с какой стремительной жаждой диалога звучат фразы.
Это чувство направляет и «Братство», и, в его случае, фразы монтажные. Все-таки в современном российском батальном кино вы больше не разыщете картины, где четыре мужика трясутся в ветхом автотранспорте и планируют поход в кинотеатр «Художественный» и ресторан «Прага», которые сегодня, как и война в Афганистане и телевизионные антенны в кишлаках, давно утратили свое первоначальное значение. Как и пленочное художественное кино. А Павел Лунгин еще умеет показать некую правильную ностальгию, не вызывающую отторжения.
При этом, еще раз напомним, что никакой ностальгии по Афгану у Лунгина не может быть. «Братство», скорее тепло вспоминает о последних годах жизни того государства.
Александр Губкин
16+
Редакция благодарит компанию «Шестиозерье-лес» за поддержку рубрики «Культурный смотритель».