Хорошо, когда среди зимы есть возможность полюбоваться чем-то уютным и тёплым. Именно такое и представляет из себя выставка, на которой можно увидеть художественную лёгкость и милоту от 41 художника.
На входе в первый выставочный зал — «эпатаж». Для затравки. Речь идёт об инсталляции с перевёрнутым велосипедом, чемоданом, лоскутным настенным ковром и серией картин с самолётами. Как оформление входа на выставку этот экспонат справляется со своей задачей — вызывает определённую атмосферу, не раздражает глаз. Мило.
А вот на соседней стене развешены картины художника Алексея Григорьева. На них среди вечных льдов происходит что-то похожее на апокалипсис, в котором застряла то ли семья Свинки Пеппы, то ли герои фильма «Кин-дза-дза!» Мы могли бы назвать стиль Григорьева «наивным сюрреализмом». Такого рода живопись оставляет обывателя равнодушным, а знатока заставляет улыбнуться.
Рядом с этим — два потрясающих полотна Виктора Воробьёва под названием «Путешествие во времени». Чёрный фон, по центру — прорезь золотого и голубого цвета. Такое же изображение можно увидеть, если сильно сощурить глаза, но не до конца, чтобы поток света мог в них пробиться.
Наверное, таким и будет путешествие во времени, когда мы уже вот-вот полностью закроем глаза, но за секунду до этого увидим всю нашу жизнь, от которой останется только золотая или лазурная невесомая полоска.
Удивил Сергей Трубин. Неполиткорректный художник представил ироничное полотно «Чёрная любовь», на котором изображена пухлая, томящаяся одиночеством негритянка. Она лежит на каком-то экзотическом ложе, ножками которого служат фигурки слоников, позади неё — контрастные красные джунгли на тёмно-сером фоне. И, как три цветка, вытянутые, совершенно белые жирафы, стерегущие её фантазии.
Лиловая негритянка обнажена. Её тело обтянуто жемчужными бусами. Акцентные красные соски и губы героини отлично дополняют пейзаж, представленный алой тропической чащей на заднем плане. Картина на миллион улыбок.
Одними из самых значительных работ на выставке можно назвать графику Георгия Елфимова и Евгения Зимирева. Работа Елфимова «Ангелы прилетели» — невероятная. Это оживший свет. Неслучайно говорят, что графика — это наиболее совершенный вид изобразительного искусства, потому что она позволяет вещам выглядеть более фактурно и живо.
Задача графика — показать цвет без цвета. И не только цвет, но и объём, дыхание вещи. Тени и свет — главное оружие графика. Краски для такой тонкой работы тяжелы.
Серия графических работ Зимирева — наиболее удачные его произведения на выставке. В неё входят офорты «Стрекоза», «Кузнечик» (обе — 1972 г.), «Ваня датский», «Старые русские корабли у Архангельска» (1983 г.).
Но и «чистая живопись» тоже порадовала. Особенно полотна Марины Григорьевой. «Зимний вечер в Гаграх» — очень хороший пример настоящей работы с цветом, умной и оригинальной (хотя и не без следов влияния русского авангарда). На картине розовый, персиковый, жёлтый и лиловый цвета растворяются друг в друге. Это и есть основной сюжет живописи как таковой, ей «драматургия»: превращения цветов друг в друга, выяснение их взаимоотношений на холсте.
Григорьева, доверившись только цвету, одерживает блестящую победу над своим родом искусства. Вся её живопись устроена по этому принципу. На выставке стоит обратить внимание также её работам «Февраль. Апельсиновое дерево» и «Новые Гагры. Февраль». Это живопись, какой она должна быть. Непосредственная, наивная, простая и даже грубоватая, влияющая на наше зрение как-то сразу, как удар, в противовес ажурной светочувствительной графике.
Придётся сказать и о плохом. Огромный триптих Сергея Умывакина «Три состояния дня», занявший целую стену, явил собой апофеоз художественной пошлости. Такие работы обычно используют в качестве фотообоев в мещанских спальнях. Многим дамам «из народа» нравится атмосфера таких картинок, они считают это чем-то эстетичным, даже роскошным. Но человек с художественным вкусом во всех этих удушающих позолоченных тонах, в вечной морской тематике, в претензии на философичность, в кривой композиции — видит только вульгарность.
Нет жизни и нет лёгкости у художника Умывакина. Есть грузное, неповоротливое художественное бессилие, нечуткость. И это, увы, повальное явление среди современных художников такого рода, главным из которых можно признать бездарного Никаса Сафронова. Все подобные картины годятся лишь на то, чтобы иллюстрировать ими графоманские стихи на портале «Стихи.Ру» (что, собственно, и происходит).
Юрий Ломков, создавший серию «Хранители города», тоже блеснул вопиющей пошлостью. Крупные помпезные изображения грифонов, каменных дев и прочих скульптур, вымещенных композицией на первый план, не имеют ничего общего с тонкой эмоциональной работой, которую настоящая живопись проводит над нашим зрением. Ломков показал нам лишь собственные мещанские представления о том, что такое «хранители городов». А мог бы нарисовать трещинки на штукатурке. И было бы тоньше.
Где наши хранители? А они в воздухе растворены: хоть трещинки и ползут по домам, а дома-то всё равно стоят веками. Россия. Поверхностный художник Юрий Ломков обязан обратить внимание на мелочи жизни и перестать лосниться. В мелочах куда больше красоты и подлинности, чем в его чудовищно пафосных полотнах.
Говоря о подражателях того или иного течения в современном искусстве, мы должны упомянуть имя художника Марка Никитина. Он полностью копирует манеру Эдварда Мунка. Но копирование манеры человека с такой славой — безопасно, так как все сразу всё видят, а потом и претензий к Никитину не имеют. Он же открыто использует стиль одного из самых известных мировых художников.
Кстати, работы Никитины весьма талантливы. На выставке их две — «Самое первое путешествие на Белое море» и «Первая встреча с волнами». Очень даже симпатичная эклектика европейской экспрессионисткой формы и чисто поморского содержания.
Во втором выставочном зале — работы похуже, поскучнее. Храмы, холмики, пейзажики, прочая скверно нарисованная мещанская ерунда. Но есть и жемчужинки. Например, «Лето прошло» художника Сагадеева Рашида. Или «Остановка. Восход в Алуште» Александра Яшкова. Это именно та тонкость, простота и хрупкость, которых часто не хватает настоящему искусству.
Вероятно, эти работы и не смогут претендовать на бессмертие, но перед их создателями изначально стоит другая задача — показать атмосферу, едва уловимую другими в реальной жизни, но такую знакомую, если вдруг увидишь на эту тему картину, фотографию или кино.
Коллаж с названиями стран и вырезками из газет посреди картин показался странной и неаккуратной затеей. Впрочем, он вывешен тоже во втором зале — подальше.
Художник Юрий Ходий создал тоже неоднозначный артефакт — он распял шкуру какого-то животного на деревянных прутиках, а по центру повесил что-то наподобие оберега. Назвал «Поморский сюжет». Ну, пусть будет. Понятное ведь дело, что такие экспонаты нужны чисто для поддержания атмосферы, что их самостоятельная ценность вне контекста выставки невелика.
Словом, на выставке есть очень хорошие работы, есть комичные, есть пошлые. Всё как всегда. Наша оценка — твёрдая «4» из пяти. К посещению рекомендуется.
Алексей Черников