В канун Дня Победы традиционно звучит много абстрактных речей о той самой Победе и народном подвиге. Общие слова часто стирают понимание того, что одна великая Победа ковалась из сотен небольших в масштабе войны, но весомых в моменте, подвигов советских граждан.
Как наверняка знает уже каждый северянин, Архангельск в годы войны — важная точка на карте северных поставок по программе Ленд-лиза. Удобное расположение нашего города делало его не только востребованным портом, но и приоритетной целью для врага.
Кригсмарин топили корабли союзников на воде, Люфтваффе бомбили Архангельск с воздуха, а поморскую землю Гитлер поручил не кому-нибудь, а самому Абверу, сотрудники которого отчитывались лично перед Гиммлером.
Абвер в представлении не нуждается, а про его финно-эстонское подразделение, готовившее диверсантов именно для операций на Севере Советского Союза, стоит рассказать подробнее.
В советской и российской историографии данный филиал именуется, как «Бюро Целлариуса», названного по фамилии руководителя Александра Целлариуса — уроженца Петербурга, уехавшего в Германию и после Первой Мировой завербованного немецкой разведкой.
Поскольку, на момент начала вторжения немцев на территорию СССР, Эстония входила в его состав, первая штаб-квартира бюро открылась в Хельсинки и была нацелена на взаимодействие с бывшими советскими офицерами. После оккупации Эстонии немцами, отделение Абвера перебралось в Таллин, где и развернулось на полную. У Целлариуса появился отдел перевербовки красноармейцев, тренировочный лагерь, корпус инструкторов и агитаторов.
Первые операции в Карелии и на территории Архангельской области диверсанты Целлариуса начали проворачивать уже к концу 1941-го — началу 1942-го. В частности, как сообщает Минобороны РФ, в марте 1942-го именно воспитанники Целлариуса пробрались на «Красную Кузницу», заложили взрывчатку и подожгли цех. Бомба не сработала, цех выгорел не полностью, но даже такой результат считается успешным на фоне прочих попыток противника подорвать обороноспособность советского Севера.
Благодаря рассекреченным документам из архива регионального управления ФСБ, теперь мы знаем чуть больше о других операциях немецкой разведки в наших болотах.
Речь пойдет о начале сентября 1942 года. Немцев уже отбросили от Москвы, но битва за Сталинград только-только начиналась и планы Гитлера выйти на линию Архангельск-Астрахань всё ещё казались вполне выполнимыми.
Диверсантов забрасывали по всем направлениям, но конкретно на Северо-Западе засланцам ставилась задача всеми посильными методами подрывать работу железных дорог, вести наблюдение за поставляемыми грузами, оценивать отношение населения к советской власти, параллельно рисуя карты местности.
Тут стоит более подробно остановиться на составе некоторых диверсионных групп. То ли от недостатка русскоговорящих агентов, то ли из-за большой веры в силу собственной идеологии, но до половины команд, сброшенных в Архангельской области, состояли из бывших красноармейцев. Это в плену у врага порядочные советские граждане делали вид, что открестились от большевизма и готовы служить Рейху, но, оказавшись на своей земле, «агенты» первым делом искали ближайший военный комиссариат, где рассказывали все коды шифрования, пароли, явки и прочую информацию, полученную во время переподготовки.
В Германии, естественно, понимали, что такой подход принесет мало пользы, но до конца 1943 года не бросали надежды на «исправление» советских солдат, посылая их домой снова и снова. Возможно, расчет был на массовость: мол, пусть хотя бы 1 из 10 русских окажется полезным, но часто результат не дотягивал и до этих показателей.
Однако в данной истории речь пойдет о представителях второй половины диверсантов — идейных противников коммунистической идеологии и советской власти, считающих себя освободителями от гнёта большевиков, родом из Эстонии.
Чтобы раскрыть мотивацию этих людей, нужен небольшой экскурс в эстонскую историю. С 1721 года обсуждаемая территория входила в состав Российской империи по итогам Северной войны. После революции 1917 года Эстонию не обошли стороной движения за независимость, которые увенчались успехом. Ослабленное большевистское государство не смогло удержать Прибалтику и в 1920-м Эстония отвоевала независимость, став полноправным членом Лиги наций.
История независимой Эстонской республики длилась меньше 20 лет до подписания пакта Молотова-Риббентропа. С конца 1939 года СССР начал сильнее давить на Прибалтику и всё чаще общаться с правительствами в ультимативном тоне. В сентябре того же года, после морской блокады Эстонии, Союз вынуждает оппонента подписать договор о взаимопомощи и разместить советские военные базы на территории страны.
В конце июня 1940 года Гитлер уже захватил Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург и почти дожал Францию. Сталин же не был уверен в поддержке правительств прибалтийских стран, поэтому приказал обновить местную власть путем военной интервенции. План оказался успешным и новое правительство Эстонии подписало документ о вхождении в состав СССР.
То есть, за 20 лет в Прибалтике на националистических идеях о независимости сформировалось целое поколение, не помнящее Российскую империю, имеющее с ней тесную культурную связь, но не считающее Советский Союз своей Родиной.
Как раз 13 таких заряженных эстонских парней были признаны годными для заброски в Архангельскую область. Группа была разделена на 2 части. В одну входило 6 разведчиков, в другую — 7. Задача первых — наблюдать за ЖД путями, вторых — рисовать карты местности. На основе полученных данных немецкое командование собиралось планировать сброс крупных десантных подразделений, способных отрезать поставки с Севера в центральную часть СССР и даже взять Вологду.
Удача не была на стороне эстонцев ещё до высадки в Архангельской области.
Во-первых, они были далеко не первыми диверсантами в Поморье. Уже несколько месяцев в тех местах советскими чекистами были зафиксированы подрывы путей и расстрелы железнодорожников. Местные отделения НКВД давно были в боевой готовности, дороги патрулировались, а местное население извещено о присутствии врага.
Во-вторых, сам план был проработан не слишком хорошо. Провоевав год на советской территории, в верхушке Абвера до сих пор были уверены, что граждане СССР могут оказать содействие диверсантам и большой упор в подготовке эстонцев делался на взаимодействие с населением. Диверсанты худо-бедно владели русским языком, имели приличные суммы советских рублей и рассчитывали на помощь простых колхозников. Такой подход еще выйдет боком одной из групп.
В-третьих, обе группы сбрасывались на совершенно неизвестную немцам местность, покрытую туманом войны. Например, одна из групп промахнулась мимо места высадки из-за того, что перепутала костры, разведенные колхозниками в полях для обогрева, с сигнальными кострами.
На счастье историков, двое эстонцев вели дневники в нарушение всех правил поведения на войне, но, благодаря этим записям, сегодня мы можем в полной мере ощутить всю полноту фрустрации, испытываемой врагом с первых минут на нашей земле.
Примерно сразу стало понятно: ничего полезного диверсанты сделать не сумеют. Довольно быстро они осознали, что противник в курсе их приземления и вместо выполнения поставленных задач, около трех недель прятались по лесам в надежде запутать преследователей.
Пикантности ситуации добавлял ветер, разбросавший припасы, сбрасываемые отдельно от парашютистов, по окрестным лесам и большая часть провизии досталась солдатам НКВД. Но диверсанты не унывали и попытались добыть информацию у местных. В одной из деревень им на глаза попался 12-летний мальчик. Эстонцы подманили пионера шоколадом и папиросами, пообщались с ним на ломаном русском, ничего особенного не узнали и пошли своей дорогой.
Как только дяденьки в серой форме скрылись в кустах, ребенок ломанулся в сельсовет и доложил, как следует. Председатель передал информацию военным и те немедленно выдвинулись на поиски «туристов» с автоматами.
Мало того, советские радисты перехватывали диверсантские шифровки быстрее, чем они доходили до немцев и примерно представляли, в каком положении находятся эстонцы. Когда одну из групп попытались забрать с озера Лача в Каргопольском районе при помощи водного самолета, на месте эстонцев ждал истребительный отряд НКВД.
После длительной перестрелки поврежденное воздушное судно взлетело-таки, но из-за пробитых баков и поломанного мотора через 20 минут полета пришлось совершать жесткую посадку в карельских лесах.
Итог первой части операции: один диверсант убит, радист и пилот ранены и застрелены своими. Первая часть из 13 эстонцев захвачена чекистами. Под Коношей остались 6 диверсантов.
Пойманные эстонцы.После вышеописанных событий тон дневника резко мрачнеет. Записи становятся короче, всё чаще мелькает слово «грабёж». То есть, ни о какой разведке речь уже не шла. Эстонцы мерзли осенними ночами, утопали в болотах и периодически набегали в окрестные деревни, чтобы с оружием в руках отбирать хлеб у крестьян.
Дневник диверсанта замечательно показывает, насколько быстро человек на войне расстается с иллюзиями. Если в феврале 1942-го эстонец пишет «Началось наше большое приключение…» Описывает игры в карты, квартиру друга в Таллине, лыжные марш-броски, хлебушек с маслом и предвкушает скорые «подвиги», то в октябре его хватает на 3 слова в день.
Последние записи наполнены мрачным отчаянием: «Только грабеж… Марш на Запад… Марш продолжается…».
Видимо, где-то во время этой записи остатки горе-разведчиков были взяты живыми сотрудниками НКВД. Далее вражеских диверсантов ждали допросы, суд и расстрел. Только один из всей группы ненадолго пережил своих товарищей, но его след теряется после попадания в лагерь военнопленных.
Как следует из материалов дела, поиск эстонцев держал на личном контроле сам Лаврентий Берия. После завершения операции он похвалил подчиненных:
— Получилось хорошо. Нужно добыть подробности и известить членов правительства об успехе. (Приписка от руки, — прим. ред.) Сообщение послано товарищу Сталину и товарищу Молотову.
Для НКВД, а после для СМЕРШа, эта операция стала хорошим уроком. Советские контрразведчики поняли, какие цели преследуют шпионы противника, как действуют и к чему готовятся.
К примеру, ложными сигнальными кострами позже успешно приманивали новых парашютистов и брали их прямо на месте посадки. Полученные от эстонцев радиокоды тоже помогли в дальнейшей расшифровке сообщений противника.
Со стороны Советского Союза диверсантов ловили сотрудники местного отделения НКВД, их московские коллеги и радиоперехватчики в Москве, Ленинграде и в районе Коноши — явный признак контроля операции на самом верху.
К сожалению, руководитель советской операцией начальник 3 управления НКВД по фамилии Куприн не смог получить должных почестей. Через 3 дня после поимки диверсантов его самолет был подбит над Ладожским озером. Все, кто был на борту, погибли.
С другими участниками задержания судьба поступила интереснее. В 1965 году дело в первый раз подняли и решили представить к наградам всех причастных к успеху операции, в частности старшины Мищенко. Оказалось, что после ухода из армии в конце 50-х он переехал в советскую Эстонию, женился, завел двоих детей и был приятно удивлен памятью бывшего начальства о его подвиге.
История советских разведчиков попала в газету «Советская Россия». Статью прочитал еще один живой участник тех событий — рядовой Ерёмкин, которого жизнь забросила в Вологду. Фронтовик написал в редакцию, оставил свой адрес и выпросил адрес боевого товарища, с которым длительное время переписывался.