Специальный корреспондент ИА «Эхо СЕВЕРА» посмотрел на собравшийся архангельский бомонд и оценил степень вульгарности картин. В новом материале — ироничная светская хроника с бокалом шампанского в руке.
Провинциальные музеи держат в секрете от обывателя одну вещь: они абсолютно нищие. Если министерство культуры не выделяет средств даже на ремонт музеев, рассыпающихся по кирпичику среди белого дня, то про финансирование достойных художественных проектов речи не может идти и подавно.
А музеям надо как-то выживать. Маскируя при этом свою ущербность, чтобы не отвратить от себя достопочтенную публику.
И тогда музеи прибегают к давно проверенной тактике — они принимают выставки известных личностей, на которых непросвещённая общественность клюнет, как она клюёт на любой бренд, и придёт скупать билеты.
Колоссальная выручка с билетов на такие мероприятия закрывает музейный «план», и все остаются довольны. Кроме людей со вкусом.
Потому что, как правило, такие выставки почти всегда представляют из себя бесформенную вульгарность и не имеют той художественной ценности, о которой нагло вещают бедные и униженные работники музеев в анонсах.
Открытие такой выставки — особый род издевательства над чувством прекрасного. Обычно сами «художники» на них не являются.
Зачем известному человеку, сидящему на мешке денег, тащиться в захудалый провинциальный музей?
Поэтому нужна другая говорящая голова — какой-нибудь подручный человек, сколько-нибудь погружённый в контекст выставки, который за плату согласится поехать на открытие и провести его.
Такие случайные гастролёры напоминают скорее ведущих свадеб или аниматоров, шутов на полставки. Они произносят пламенные речи, целуются с пришедшими на открытие чиновниками, дарят гостинцы, как в передаче «Поле чудес».
Карусель пошлости продолжается обязательным фуршетом, где среди канапе и шампанского пришедшие могут почувствовать себя ну уж совсем элитариями.
Говорящая голова в такие моменты незаметно теряется (чиновники теряются ещё раньше — не мазню же по стенкам разглядывать!).
Увы, открытие выставки работ Фёдора Конюхова прошло ровно по этому старому тоскливому сценарию.
Надо обговорить важную деталь: в России, как и везде, существуют «придворные художники». Это привилегированный тип совершенно независимого творческого человека, который, впрочем, своей художественной независимостью абсолютно не пользуется.
Творческая деятельность для таких людей — не более, чем хобби. В свободное от основного занятия время.
Для Никаса Сафронова, например, основной деятельностью являются светские тусовки (он большой друг Моники Белуччи), выставочный бизнес и коммерция как таковая.
Конюхов же занят покорением мира, он страстный путешественник, ставящий рекорд за рекордом и укрепляющий тем самым положение России на мировой арене в представлении властей.
За это его безопасные художественные выходки с завидной регулярностью выставляют в различных музеях, сопровождая самым чутким вниманием и немалым денежным вознаграждением.
Самое забавное на таких мероприятиях — присутствие чиновников и их поведение.
Как правило, глава провинциального города или губернатор не хотят тратить время на подобные глупости, но стоит им отвергнуть приглашение, как тут же из самых высоких кабинетов начинает звонить начальство и требовать личного присутствия на открытии выставки.
И недовольный чиновник садится в служебное авто, а потом с лицом лягушки стоит в центре внимания музейных ротозеев.
Дмитрий Морев, глава Архангельска, выглядел на открытии как-то потерянно, не выражал особой радости и признательности.
Он мелькнул на импровизированной сцене и растворился в толпе, выполнив свою минутную формальную роль.
Говорящая голова, приглашённая вести открытие выставки, подарила Мореву «икону-путеводитель» Фёдора Конюхова.
«Наверное, такие красивые девчата пришли на выставку благодаря Вам!», — не упустила возможности подлизаться к мэру говорящая голова.
Но на этом ведущий не угомонился. Как тамада на офисном корпоративе, он закончил разговор с Моревым словами: «Устали подписывать приказы? Рисуйте!».
Ведущий, кстати, примчался в Архангельск аж из Ростова-на-Дону. Вместо «выставка» он говорил «уыстаука», вместо «глава города» — «хлава хорода».
Когда южанин начал раздавать подарочки для дорогих гостей, мероприятие окончательно превратилось в одесский базар.
Михаил Горбатько — так звали ведущего — является по совместительству исполнительным директором выставки.
Подлизывали в этот вечер и музейным боссам, по вине которых культурная жизнь в Архангельске всё больше напоминает клуб самодеятельности сельских пенсионеров. Про одну из них — Зою Кулешову — со сцены была произнесена чудовищно фальшивая речь, от которой перекосило даже видавшего виды журналиста «Эхо СЕВЕРА»:
«Бессменным и при этом очень скромным руководителем, путеводной звездой, тонко чувствующей искусство, главным создателем выставочного пространства всегда является именно она — Зоя Дмитриевна! Эти аплодисменты — Вам! За безукоризненный художественный вкус при создании экспозиции, как всегда! Но сегодня Вы ни слова не скажете в микрофон, а только будете слушать комплименты», — пропела со сцены косноязычная девочка-подпевочка перед улыбающейся Кулешовой.
Кулешова в этот момент стояла возле рояля. Зачем роялю быть посреди выставочного зала — хороший вопрос, но мы обратим внимание на другое.
На открытии выставки весь он был заставлен сумками и пакетами. Говорящая деталь, не правда ли? По одной только этой мизансцене можно судить об общем уровне культуры архангельских любителей прекрасного.
Хорошо, хоть оливье с рояля не жрали. А то ведь в былые годы и такое было — журналисты государственных СМИ с роялей жрали, а потом ещё и груди свои раскладывали.
Выставку картин Конюхова эксплуатируют в коммерческих целях сразу несколькими способами. Чтобы на неё пришли как можно больше горожан, музей Борисова организует немыслимое множество сторонних платных мероприятий.
16 сентября в музее проведут мастер-класс по созданию брошки в виде красной чайки — любимого образа Конюхова, 22 сентября пройдёт «трэвел-скетчинг» — горожанам предлагает нарисовать свои картины по мотивам работ Конюхова, а 29 сентября посетители музея займутся созданием обложки для «трэвел-бука», дневника путешественника. 1
5 сентября в выставочном зале музея Борисова про Конюхова прочтут целую лекцию. А ещё музей проводит конкурс для детишек: им предлагается сделать… скворечник.
Лучшую работу наградят — внимание — книгой Конюхова о самом себе. Теперь музей Борисова будет грести деньги лопатой. Видимо, сработали аффирмации министра культуры Светланы Светловой после августовского диалога с редакцией ИА «Эхо СЕВЕРА» о состоянии музеев и реставрации произведений искусства.
Во время фуршета подавали шампанское, бутерброды с красной рыбой, творожным сыром, лимоном и маслинами, пирожки с треской и канапе двух видов — с ветчиной и томатом или с сыром и виноградиной.
Из сладкого — шоколадные пирожные и абрикосы.
На выставке зачем-то показался директор драмтеатра Самодов, на днях изуродовавший фонтан в петровском парке. Он по-снобски избегал толпу голодающих и галдящих, пил кофе из пластмассового стаканчика в дальнем уголке.
Неподалёку с бокалом шампанского стояла Зоя Кулешова, окружённая пенсионерской свитой. Женщина не выглядела довольной и смотрела преимущественно в никуда.
А теперь самое важное — непосредственно, картины. Взять, например, «Распятие» (2021) — гигантский холст, на котором Конюхов изобразил себя самого в виде распятого Христа на фоне горной вершины. Нескромно, чего уж там.
По стилю эта работа похожа на ядрёную смесь эротического экспрессионизма Эгона Шиле и какого-то кислотного комикса, чудовищное кружение красного, коричневого, зелёного, голубого, белого, чёрного и розового буквально разъедает глаза.
Жалко Христа. Это очень плохая живопись, которую не искупит никакая «философская идея», заложенная автором.
А Конюхов любит «философские идеи». Это всегда нравится мещанам — людям, не умеющим ценить чистую форму и цвет, чистую эстетику вне каких-либо «великих смыслов», стоящих за ней.
На другой картине Конюхов нарисовал свою жену с тремя руками — потому что у женщины, как считает художник, явно есть ещё какой-то член, чтобы успевать сделать все свои дела, вести быт и т. д.
На другой картине рассерженная жена Конюхова забирает у него вёсла, оставляя муженька заламывать руки в лодке, в которой он теперь никуда не уплывёт. Это такая семейная ирония.
Анатомический интерес вызывает другое изображение жены Конюхова — холст «Иринушка выделывает шкуры». Иринушка на картине напоминает Волочкову: она расставила длинные тонкие ноги, наклонилась вперёд, показала сексуальную попку. Красивыми ладонями жена Конюхова… чистит моржовую шкуру.
Но золотой венец апофеозной пошлости можно присудить картине «Золотая подкова» (2018).
На ядовито-красном фоне изображена сплюснутая белая кобыла, чьё копыто вылезает за рамку. Задница лошади нарисована в характерной манере — зелёная, лиловая, голубая и жёлтая краски заливают белую мясистую плоть. «Золотая подкова на лошади символизирует достойные плоды труда Фёдора Филипповича.
Полноту таланта и реализации», — гласит табличка рядом с холстом. С какой стати золотая подкова вообще должна нечто символизировать?
Ради чего архангельские музейщики высасывают из пальца такую тягомотную глупость?
Зелёно-розовая кляча с огромным крупом, не уместившаяся в пределах красного холста, — символ художественного безобразия и отсутствия базовых представлений о композиции и цвете, а не чего-то там ещё. Читайте книги, музейщики, и прекращайте лизать те места, которые лизать не надо.
Помимо чудовищно низкого художественного уровня картин придраться хочется и к отвратительным рамам, в которые они заключены. Наверное, далёкие от искусства люди не поймут претензии, но не высказаться мы не в силах. Худшей признаётся рама холста «Женщины Чукотки» (1989), украшенная по углам квадратиками из разноцветного стекла. Сама картина, кстати, тоже вредит зрению. Цветовая избыточность, аляповатость, немыслимые сочетания цветов — главный грех Конюхова-художника.
Отсутствие чувства цвета и композиции подводит его даже тогда, когда он пишет колористически нейтральные вещи. У Конюхова есть картина с монашкой в коричневых одеждах на бело-сером фоне. Бедная монашка похожа на… Смягчим, скажем: на картофелину.
Можно сказать, что открытие выставки в Архангельске — зрелище более интересное, чем сама выставка. Это всегда настоящий спектакль, каждый участник которого отыгрывает особую роль и появляется ровно в своё время.
Это даже не спектакль, а ритуал, механический обряд, смысл которого неясен даже для его инициаторов. Снова деньги, снова дорогие и нелепые костюмы, красивая еда, пышные фразы, деньги, деньги, деньги. Бессмысленная социальная перистальтика.