Говоря про творчество автора «Архипелага-ГУЛАГа», писатель Эдуард Лимонов однажды возмутился: «Солженицын… заслуживает, чтоб его утопили в параше. За что, спросите? За отсутствие блеска, за тоскливую серость его героев, за солдафонско-русофильско-зековские фуфайки, в которые он их нарядил (и одел бы весь русский народ — дай ему волю) — за мысли одного измерения, какими он их наделил, за всю его рязанско-учительскую постную картину мира без веселья. За всё это в парашу его, в парашу!»
Эти слова могут служить неплохим эпиграфом к разговору о документальном фильме Сергея Дебижева «Святой Архипелаг», который уже 8 месяцев (!) крутится в отечественных кинотеатрах, откармливая зрителей эталонным скрепоносным контентом. А недавно его наградили на кинофестивале Great Lakes Christian Film Festival в США — там работа Дебижева победила во всех номинациях: «Лучший фильм кинофестиваля», «Лучший документальный фильм», «Лучшая операторская работа» и «Лучшая музыка к фильму»…
Однако нам кажется, что фильм «Святой Архипелаг» — типичная сувенирная продукция, к тому же создающая крайне негативный образ России за рубежом. Для того она и создавалась, чтобы быть коммерчески успешной за бугром.
Кадр из фильма «Святой архипелаг».На Арбате точно так же неграм продают матрёшек и шапки-ушанки с кокардами — какой русский их купит для себя?
Но почему же этот фильм настолько понравился зарубежной публике? Ответ прост: всё дело в нашей самопрезентации. «Святой архипелаг» — это кино русских якобы о самих себе, о своей идентичности. По понятным причинам интерес к русской самоидентификации во всём мире возрос.
Образы, представленные в фильме, очень узнаваемы для иностранца, очень типичны. В нём дан вариант «традиционного», или «архаичного» русского — этому типажу присуща драматичная религиозность, скучный трудный быт и налёт метафизической тоски во взоре. Именно такими многие из нас и кажутся иностранцам — они называют это «таинственная русская душа». Но стереотипы о русских множатся не иностранцами, а самими русскими, и это очень печально. Вот что говорит сопродюсер фильма Михаил Скигин по случаю триумфа:
«Несмотря на демонизацию нашей родины международной пропагандой, американцы увидели Россию как очень красивую страну, в которой живут сильные духом люди и уважают традиционные ценности. Мы смогли достучаться впрямую до сердец зрителей и кинокритиков в США».
«Россия — очень красивая страна». «Люди, сильные духом». «Уважаем традиционные ценности».
Убогие фразы из лексикона выслуживающегося чиновника, затёртые до дыр и переставшие означать уже хоть что-нибудь вразумительное. Образам, показанным в фильме, для полноценной художественной завершённости не хватает водки, берёзки и балалайки. Либо автомата Калашникова. Обычно именно эти вещи имеют в виду те, которые без умолку говорят о «силе духа» русского народа и его «традиционных ценностях».
Не поспоришь, что традиционные ценности и сила духа растут из веры. Но ведь совсем не такая вера у современного русского народа, какой она показана в фильме. Все эти идиллические картинки с золотыми куполами, белоснежной чистотой, аскетическими бескрайними просторами и непрекращающимся богомольем — всё это, разумеется, симулякры. Штампы из культуры даже не прошлого, а позапрошлого века.
Кадр из фильма «Святой архипелаг».Живая вера народа меняется вместе со временем, в котором живёт народ, но в «Святом Архипелаге» этого совсем не видно — там видны не современные русские люди, а монахи с закостеневшими представлениями о жизни и одетые в лохмотья персонажи из прошлого. Ошибкой авторов фильма является то, что весь русский культурно-исторический код они сводят к вот этим монахам и достоевским ребятам в дырявых портках с фингалами под глазами, весь «русский логос» — к славянофильской скучнейшей риторике.
А ведь это существенное огрубление русской жизни, русского менталитета и русских эстетических маркеров. Русские — это не аскеты, не монахи, не заросшие каторжники и не жертвы репрессий. Мы можем быть яркими, ядовитыми, весёлыми, бойкими, озорными. Современными. Модными.
Никто не захочет быть русским, увидев этот фильм. Особенно молодёжь, которую так хочется орусофилить. Кажется, в «Святом Архипелаге» вообще нет ни одного молодого персонажа — звонкого, шустрого, живого. Вместо этого — сплошь заросшие щетиной мужики, живущие в тесной близости друг с другом да с Иисусом. Это тоже здорово, но почему-то с поощрения министерства культуры представление о культурных особенностях России и её духовном стержне исчерпывается исключительно этими мужиками. А это скучно, глупо и неправильно.
Фильм показывает людей с сознанием ХIХ века. Даже их философские диалоги и монологи воспроизводят ту славянофильскую риторику, что была актуальной только во времена Достоевского. Почему? Неужели за два столетия русская религиозная мысль не нашла новые вызовы и ответы на них? Неужели она не стала менее герметичной?
Все идеи, высказанные героями фильма, кажутся ужасно неактуальными. Современный мир предоставил христианству возможность выйти на новые глубины, «освежиться», переосмыслить свою эстетику и подумать о новых вариантах диалога между человеком и Богом. Почему-то в «Святом Архипелаге» ничего этого нет, зато есть герметичнейшее, закрытейшее заведение — монастырь, в котором живут непонятные люди, далёкие от происходящего в мире, и разговаривают на языке ХIХ века о проблемах ХIХ века.
Но ведь религиозная мысль, как и любая другая, не имеет права на стагнацию. Почему показана именно стагнация?!
Между прочим, авторы фильма считают Соловки «одним из важнейших духовных центров России». В прошлом веке, безусловно, так и было. Но сегодня, будем честны, Соловки — это просто туристическая локация, куда ездят пресыщенные столичные гости. Центром духовной жизни должно быть такое место, где духовная жизнь кипит, где люди современны, где им не приходится прикрываться исторической «атмосферой» локации и бесконечно в ней стагнировать, никак её не преобразуя.
К сожалению, нынешние чиновники относятся ко всем потенциальным «духовным центрам» страны как к Соловкам. Каждый из них становится симулякром, матрицей. Над этими матрицами гудят ловкие слова чиновников: «патриотизм», «традиционные ценности», «наша история» и т. д., а на деле эти места превращаются в туристические объекты.
Потом про них снимают кино и отвозят его за границу — похвалиться «духовностью» за деньги.
А снимать надо про ярких, молодых, ставящих новые вопросы и ищущих ответы на них. Про таких русских, которые изменят мир. С которыми захочется делать историю и духовно расти здесь и сейчас, разговаривая на новом языке, без стереотипной сусальной мертвечины.