Пропаганда в кинематографе — это действительно важнейшее из искусств. Сегодня лобовое продвижение интересов государства часто не вызывает ничего, кроме улыбки, но всего 70 лет назад люди верили героям, списанным с агитплакатов, а в авторах пасторалей про очередную пятилетку чувствовалась какая-то доля искренней веры в собственные сюжеты.
В СССР государственный хрущевский кинематограф разительно отличался от кинематографа сталинского. Был заметен четкий курс на восстановление страны и мирное строительство. Фильмы о героях революции остались, но потеряли революционный дух, а после их истории вытеснили герои Великой Отечественной.
Однако с таким положением дел не был согласен ближайший идеологический союзник Советского Союза — Китай. В 50-е годы там только-только закончилась их коммунистическая революция и молодому режиму Мао Цзедуна требовалась мощная идеологическая подпитка.
Председатель Мао наотрез отказался смириться с прекращением мировой революции и был вполне не против ядерной зачистки всего мира, ведь Ленин завещал «до основанья, а затем…»
Для скорейшего наступления коммунизма в ЦК КПК было принято решение догнать и перегнать весь мир и, минуя стадию социализма, сразу перескочить к заветной цели. Глава Поднебесной объявил Большой скачок и, смотря на эту реформу задним числом, понимаешь, что в ней есть красота расползающегося ядерного гриба. Так развлекаться с собственным народом может далеко не каждый правитель.
В конце 1950-х китайцы должны были садить рис в 2 раза гуще, истреблять воробьев, клюющих зерна и по вечерам плавить сталь в домашних плавильнях. В итоге густопосаженный рис сгнил, остатки доела саранча, расплодившаяся без птиц, а сталь была настолько плоха, что программу свернули всего через полтора года.
От голода крестьяне вымирали миллионами, целые деревни пустели, а потомкам остались ряд мемуаров со свидетельствами каннибализма.
В то же время китайская пресса писала о небывалых урожаях и повсеместных успехах планов Мао. Кинематограф тоже набирал небывалые обороты. С 1958 по 1962 вышло аж 300 кинокартин, против 144 за прошлую пятилетку. И все они похожи друг на друга, как один.
Дело в том, что в конце 1940-х в Китае случился свой философский пароход, на котором существенная часть старой культурной элиты уплыла на Тайвань вместе с остальными националистами и еще до Культурной революции почти вся культура, утвержденная КПК, скатилась до агиток, хоть иногда и весьма талантливым.
Лейтмотивом всего кино была борьба молодежи с консерваторами, нового со старым, кабинетных чиновников с рабочими и пионерами.
Поскольку китайские картины времен большого скачка идут всего минут по 40-50 (работать надо, а не в кино залипать), в данной рецензии речь пойдет сразу о двух произведениях искусства времен Большого скачка. Все они по-своему прекрасны в своей простоте и незатейливости, а благодаря «Союзмультфильму» и нейросетям-переводчикам «Яндекса» эти работы еще и доступны в русской версии.
«Ли Шуаншуан» (12+)
Это довольно забавный аналог нашего Павлика Морозова. Главная героиня Ли Шуаншуан — образцовая старообрядческая жена. На ней дети и все домашнее хозяйство. Муж же работает в колхозе и девушка очень завидует судьбе своего мужчины.
На очередном сельсовете Ли напрашивается в поля на усиление, а больной муж остается сидеть с ребенком. Там он понимает всю тяжесть женской доли и просится обратно на работу.
Тем временем Ли оказалась не единственной женщиной, пожелавшей встать к плугу. Их набирается целая рота и они начинают реализовывать принцип «каждому по труду», создав специальную схему трудовых очков (трудодни, если по-нашему). Для их подсчета привлекается муж главной героини, который за лишний мешок риса начинает подтасовывать отчетность, помогая недобитым кулакам.
Когда Ли узнает, что творит её избранник, совесть не позволяет ей молчать и она докладывает обо всем в партию.
Фильм заканчивается невероятно милой сценой, где вся деревня собирается вокруг понурого мошенника и рыдает от стыда и горя за своего товарища, вздымая руки к небу. Сама же Ли Шуаншуан находит себе нормального мужика-коммуниста и с ним под ручку уходит в закат.
Интересно, что авторы забивают на ребенка главной героини после 20-й минуты. Как малыш ел, менял пеленки и не убился, пока родители работали в поле — одному Мао известно.
Впрочем, в 1962 году Китай все еще массово недоедал, поэтому судьба ребенка могла сложиться самыми разными способами.
Задачей данного кино ставилось не только воспитание в людях патриотизма, который должен быть превыше личных мотивов, но и привлечение женщин к труду. Реальный идеологический эффект данной картины неизвестен, но в начале 1960-х китаянки действительно массово вышли в поля, что привело не только к некоторому улучшению ситуации с питанием, но и очередной волне детской смертности.
«Первый поезд» (16+)
Данная лента — настоящая открытка Большого скачка. Как ясно из названия, речь пойдет о поезде и железнодорожниках. Конфликт раскрывается в первые же минуты повествования. У Китая нет времени на раскачку, поэтому все в поднебесной должно быть самым лучшим, самым быстрым и самым надежным.
Начальник станции на собрании рабочих пламенно призывает верных коммунистов помочь стране и увеличить скорость прохождения составов для ускорения всекитайской стройки заводов.
Пока молодежь со взором горящим аплодирует данной идее, из-под плинтуса подает голос вшивая интеллигенция в лице старых инженеров. Они считают, что разгон поездов до новых скоростей приведет к авариям и несчастным случаям с человеческими жертвами.
Доходит до того, что молодежь поколачивает одного из консерваторов (привет, грядущая Культурная революция). Новаторы-коммунисты все же решаются рискнуть и в итоге получают требуемую скорость.
Все ликуют, провожая цветами первый поезд, проносящийся мимо станции.
В отличие от предыдущей картины, «Первый поезд» действительно возымел успех в сердцах китайцев. В следующие годы молодые люди все чаще хотели стать железнодорожниками, а машинисты и вправду стали гонять составы гораздо быстрее.
Из доклада Дэна Сяопина мы знаем, что с 1959 по 1962 год существенно увеличились случаи схода поездов с рельс, как и число взорванных от перенапряжения котлов, но своей цели КПК добилась. Пассажиропоток вырос в 1,5 раза, а средний объем перевозимых грузов вырос почти на 1000 тонн.
К сожалению, из-за кризиса после Большого скачка железнодорожное строительство сильно замедлилось до середины 70-х, но дембельский аккорд вышел на славу.
Объединяет два этих фильма не только четкое позиционирование для конкретных аудиторий, но и общий стиль. В частности, традиционная китайская актерская игра, перекочевавшая в кино из театров XIX века. Если героям смешно, то они будут улыбаться так широко, как позволяют их рты, если они злы, то рев пролетарской ярости будет слышен на другом конце страны, если что-то их опечалило, то стенания обязательно будут сопровождаться заламыванием рук и вырванными волосами.
С точки зрения искусства, данные работы представляют околонулевую ценность, но в культурном плане крайне интересны. Остается только представлять, что чувствовал средний китайский рабочий, выходя из кинотеатра обратно в суровую реальность гигантской коммунистической стройки.
Пожалуй, почти все фильмы времен Большого скачка учат не только не считаться с потерями ради великой цели, но и смотрят в будущее, обещая жизнь в марксистском раю совсем скоро. Интересно, что в обоих картинах к провинившимся применяют крайне мягкие методы. Максимум — добрые товарищеские тумаки. В киновселенной Мао партия всегда простит оступившегося рабочего, главное — покаяться и предстать перед народным судом.
Остается только гадать, что для среднего китайца начала 60-х было важнее: собственный желудок или великая страна.
Впрочем, такому положению дел в масскульте оставалось только радоваться, ведь вслед за Большим скачком была объявлена Культурная революция и у народа забрали не только кино, но и книги, и историю, и даже полалфавита.
Для идеологии будущего на целое десятилетие прошлое оказалось слишком вредным и наверняка многие с тоской вспоминали те простенькие киношки про крестьян и рабочих.
Интересно, что современный Китай не очень любит собственное творчество 1960-х годов. Фильмы периода Большого скачка крайне редко показываются на фестивалях и еще реже вывозятся за рубеж.
В финале добавим, что после всех этих потрясений китайское кино только-только начинает выбираться на мировой рынок, по-прежнему оставаясь специфическим зрелищем чисто для своих.