…Два товарища пошли охотиться на уток и взяли с собой собаку! Вернулись без добычи… Усталые, злые.
— Не повезло нам, — говорит один.
— Не в том дело, — отвечает второй, — надо было собаку повыше подбхасывать!
Бородатый анекдот времён ну очень развитого социализма, кратко отражающий всю суть фильма.
***
«Виды доброты» — очередное абсурдистское кинопроизведение популярного в узких кругах греческого режиссёра Йоргоса Лантимоса. Главные роли исполнили Эмма Стоун, Джесси Племонс, Хонг Чау, Маргарет Куолли, Уиллем Дефо, Джо Элвин и Йоргос Стефанакос. Сюжет фильма делится на три части, актёры исполняли разные роли в каждой из частей (поэтому для удобства обойдёмся без имён собственных из самого киноальманаха, а ограничимся настоящими именами и фамилиями), термометр бреда порой пробивал всё мыслимое и немыслимое, а между тем «ВД» получил весьма положительные отзывы критиков.
Но прислушиваться ко мнению кинокритиков — дело не всегда благодарное, потому что, например, молодой Лео Ди Каприо должен был получить «Оскар» только лишь за роль в «Титанике», но почему-то не срослось, а вот выпускаемые из-под камеры Лантимоса актёры со своими ролями получают различного рода награды как блины на лопате. Что-то здесь явно не так. Ну, какие времена, такие и номинанты.
Но вернёмся к фильму. «Виды доброты» начинается настолько непонятно, что, если ты сидишь в кинотеатре, не совсем чувствуется, это начало самого кино или до сих пор показывают трейлеры чего-то грядущего. Начальные сцены сопровождаются заезженной до дыр песней «Sweet Dreams (Are Made of This)» от британского поп-дуэта Eurythmics, которая была использована как минимум в 10 фильмах, сериалах и мультсериалах до этого; всё это сразу же вводит зрителя в лёгкий ступор. Однако не лиха беда начало…
Часть первая
Музыка резко меняется на фортепьянные миноры, и таким образом во всей красе стартует первая часть — «Смерть Р.М.Ф.». Здесь по сюжету изжёванная молью декорация Мэтта Деймона в исполнении Джесси Племонса с усами пытается угодить сумасбродному начальнику-богатею в исполнении Уильяма Дефо. Мистер Дефо контролирует каждый шаг своего подчинённого: сам покупает ему дом, выбирает невесту (Хонг Чау), настоятельно рекомендует пить определённый алкоголь и вкушать определённую пищу, спать и заниматься любовью в нужных позах и так далее — словно готовит к чему-то большому.
Об этом «задании» зритель узнаёт в самом начале, но к сути приходит лишь к середине первой части. Племонсу необходимо убить некоего «Р.М.Ф.», какого-то усталого (и тоже усатого) грека, подстроив автокатастрофу на перекрёстке под дорожным знаком с надписью «Perdon» («извини» по-испански) со всеми вытекающими. Но у Джесси ничего не выходит, переубедить себя он не может и в конце концов теряет начальственную протекцию, а вместе с ней работу, жену (которой, к слову, именно по наставлению Дефо он каждое утро давал противозачаточные с антибиотиками, чтоб уж наверняка), уверенность в себе самом и в завтрашнем дне.
Примерно к 10-й минуте фильма начинаешь думать, что что-то тут не так. Чувство нереальности и неправильности (именно неправильности) дополняется и увеличивается очень громкими и бьющими по ушам нотами фоно, по большей части в минорных оттенках, что вызывает в душе чувство тревоги и страха. Вроде не фильм ужасов, а смотреть его всё равно не совсем приятно. Хотя картинка и глубина цвета, переходы от насыщенного к чёрно-белому и обратно радуют глаз на протяжении всей картины. Контрасты. И на том спасибо.
Племонс в отчаянии, усы обвисли, не знает, что и делать. Знакомится в баре с Эммой Стоун посредством поломанного пальца ноги. Метод уже проверенный, именно так Племонс познакомился с Хонг Чау с десяток лет назад (конечно же, по методичке Дефо). У пары намечается свидание, но и тут Джесси настигает неудача. В конце концов он, благодаря ни много ни мало методам дедукции и слежки, узнаёт, что Эмму уже наняли вместо него, своё задание она провалила наполовину (грек «Р.М.Ф.» в больнице в тяжёлом состоянии), в отчаянии срывается в клинику и завершает-таки своё чёрное дело. В финальной сцене Племонс, Дефо и Маргарет Куолли обнимаются и плачут от счастья, сидя на диване. Конец.
— Я тебе… я просто хотел тебе сделать доброе дело…
— Какое доброе дело? Ты понимаешь, что ты насрал в тарелку, единственная тарелка. Единственная, глядь, тарелка, мы из неё жрём. Жрём суп из неё, ты туда насрал. Чё… где мы теперь жрать будем, из чего, а?!
Пахом и Братишка. «Зелёный слоник», Светлана Баскова, 1999 год.
Сразу же стоит отметить, что это была самая адекватная из всех частей в альманахе. Ничего такого с приставкой «сверх» здесь не присутствовало: сумасбродные начальники, из кожи вон лезущие подчинённые, совпадения, предрешённая судьба — всё встречается в нашей жизни сплошь и рядом. Однако люди с чуть более глубоким чувством поиска глубинного смысла могут сказать, что это была своего рода притча о Боге и человеке, о том, что, потеряв патрона (т.е. высшие силы), людишка превращается в букашку, и всё это приправлено оливковым греческим маслом, а сам режиссёр Йоргос Лантимос — гений как минимум всего современного кинематографа, а может, и всех времён.
Автор сего текста до нынешней осени не видел ни одного фильма греческого «гения», но слышал, что есть такие шедевры, как «Лобстер» или «Клык». Узнав о том, что некоторые из выходящих из-под камеры Лантимоса фильмы встречают и провожают настолько бурными овациями, что золотые львы, пальмовые ветви и позолоченный дяденька на постаменте сами просятся на ПМЖ на Балканский полуостров, мне оставалось только всплеснуть руками. Ну ладно, чего уж там.
Кстати, «Виды доброты» был заявлен не только как драма, но и как комедия. Потом сделали приписку: это, мол, чёрная комедия, здесь чёрный юморок.
Спойлер: улыбнуться от всей души не удалось ни разу.
Часть вторая
Племонс сбрил усы и трудится на службе закона и порядка — в полиции. С самых первых кадров зрителю дают понять, что у главгероя хорошенько так течёт чердак, поэтому «Р.М.Ф. летает» (именно так называется вторая часть) обещает быть совершенно крышесносной.
У Племонса несколько дней (или месяцев… или… лет) назад пропала жена, отправившись в морскую экспедицию, и он ищет черты её лица даже в задержанном накануне преступнике. Его коллега Мамуду Ати как может утешает напарника, но легче Племонсу не становится. Стоит отметить, что на протяжении всего фильма размыто понятие времени, всё выглядит абстрактно, здесь и сейчас: это может быть как 2009 год, так и 2023. Зацепиться за время здесь не получится; впрочем, это значит, что так и надо, и это безусловный плюс фильма.
К Племонсу в гости вечером заходит Мамуду с женой в исполнении Куолли. Друзья ужинают, Племонс грустит и плачет и подаёт гостям плохо прожаренное мясо с кровью, а затем слёзно умоляет посмотреть некую кассету ещё разок. Мамуду и Маргарет соглашаются. Краем мысли думаешь: сейчас будет порно. Кассета включается — кто бы мог подумать! И не просто порно, а групповушка вместе со всеми гостями, и даже Эмма Стоун там присутствует (это она играет роль пропавшей жены).
Племонсу часто звонит телефон, но кроме помех и шумов из трубки более ничего не слышно. Сам он живёт с чёрным, как ночь, котом, которого никак не зовут. Проходит ещё время, и тут доносятся радостные вести: спасатели находят пропавшую Эмму. Однако Племонс как-то и не очень рад. Он замечает, что жена стала какой-то не такой: она стала есть шоколад и закурила, у неё увеличился размер ноги, а любимую его песню она как-то запамятовала да ещё и хочет секса в полицейской форме. Переживаниями Племонс делится с друзьями и коллегами, с отцом возлюбленной (Уиллем Дефо), но те говорят: ты, мол, успокойся, девочка пережила трагедию, всё наладится.
И вроде бы как-то всё налаживается, а затем в фильме начался сущий кошмар!
Племонс и Мамаду на посту тормознули тачку с укурышами, Племонс заподозрил, что у девушки-водителя совершенно внезапно оказывается телефон его жены, он кладёт водителя лицом на багажник, а поднявшемуся со своего места пассажиру простреливает руку и… и начинает извиняться и вылизывать рану, как собака!
Сие действо сопровождалось жуткой нагнетающей музыкой, похожей на саундтрек из дурного сна, где ты оказываешься в греческом театре на трагедии с печальным для всего живого исходом. Выглядит это (как и облизывание простреленной ладони; хорошо, что Племонс ещё усы сбрил!) просто на грани. В эти же мгновения четверть из пришедших в зрительный зал кинолюбителей просто встала и вышла, чтобы больше не вернуться. Очень жаль, потому что дальше становится ещё веселее.
Племонса пакуют в дурдом, назначают ему лечение, потом отпускают. От службы отстраняют на неопределённый срок. К их уютному домику подъезжает Уиллем Дефо, разговаривает с Эммой, просит её бежать от такого чудовища, однако та влепляет отцу пощёчину и рассказывает, как клёво проводила время на острове, а ещё, что ей снились странные сны, где люди были животными, а животные — людьми, и что главными живыми существами были собаки.
Аппетита у мсье Племонса нет, и всё, что варганит ему забеременевшая Эмма Стоун, ему не нравится. Сидит или лежит он хмурый, печальный, не разговаривает. Пока однажды не спускается со второго этажа, и зрителю предстаёт мизансцена: кухня, ничего не выражающее лицо Эммы, на фоне на высоких клавишах фортепиано тренькает тревожной мелодией, и тут понимаешь, что дело нечисто. Поехавший коп говорит замогильным голосом: «Я проголодался» и требует, чтобы Стоун отрезала себе палец и приготовила его с цветной капустой, а затем подала ему на обед. Занавес.
Если именно под этим создатели фильма подразумевают понятие «чёрный юмор», то я в корне с этим не согласен. Юмор — это прежде всего юмор, пусть даже он чёрный, пусть лиловый, любой. Но это именно такой элемент, от которого либо улыбаешься, либо смеёшься, либо ухмыляешься. А тут уже прошла большая часть фильма, а юмором и не пахнет. Отрезанные пальцы, безэмоциональная Эмма Стоун, групповое хоум-видео и гольфы Дефо — это немного не чёрный юмор. Ниже — его настоящий пример.
— Добрый вечер. Место выглядит несколько театрально. Это должно что-то значить или символизировать?
— Вообще-то, это для безопасности.
— Если бы знал, взял бы перчатки.
— Ты, должно быть, Эдди, сын Джей Ди.
— А ты, должно быть, Гарри. Извини, но твоего отца я не знал.
— Ничего, сынок. Будешь так себя вести — скоро с ним встретишься.
Эдди и Гарри Топор. «Карты, деньги, два ствола», Гай Ричи, 1998 год.
Увы, но занавес не случился. Казалось бы, ну хоть сейчас наступит момент истины, Эмма Стоун сбежит куда подальше, но нет. Пометавшись, она достаёт кухонный нож и… Ну, вы поняли. Однако обед её суженому не зашёл, он чуть погрыз палец и скормил его коту. Ммм.
Именно на этом моменте другая четверть зала вышла и больше на свои места не вернулась. Остались лишь самые стойкие. МЛМ часто прикладывал руку ко лбу, потому что происходящее на белом полотне экрана порой выходило за все рамки дозволенного. Нет, я не против такого рода фильмов, отнюдь, но показывать это широкой публике — это какой-то сюр. Я откровенно не понимаю таких людей, которые с одухотворёнными лицами говорят, что это не фильмы, а верх человеческого искусства, что, мол, и в жизни такое бывает, и что в произведениях Лантимоса всегда есть подобные темы, такие как секс, инцест, поедание чего-то там и так далее, и что ты (то есть я) просто не понимаешь. Окей.
Безусловно, такое кино имеет право на жизнь. С этим не поспорить. Но когда под видом киноэпопеи зрителям показывают вот это вот, то становится по-настоящему страшно. Мало того, Лантимос и целая плеяда поехавших греков сейчас постепенно захватывают мировой кинематограф, на их фильмы выделяют десятки миллионов долларов (ну так это уже и не андеграунд и не артхаус!), а потом они все сидят в залах с пафосными лицами посреди таких же любителей подобного и говорят: о, какие мы молодцы, вот что мы сняли. Хавайте. Бюджет окупается, критики раскошеливаются на сплошь положительные отзывы. Но народ не обманешь…
Заканчивается вторая часть суперстранно. Разочарованный жареным пальцем герой Племонса говорит доктору, что именно его жена сама захотела накормить его сим прекрасным блюдом. Говорит, что жена побила сама себя, чтобы у неё случился выкидыш. Параллельно Эмма на приёме у другого доктора рассказывает, как муж поколотил её, из-за чего произошёл выкидыш, а про пальцы и дурное состояние Племонса молчит, как партизан. Никто ничего не понимает, и в конце концов Племонс предлагает отлично поужинать: так как палец не очень зашёл, то давай-ка, Эмма, приготовь чего-нибудь помясистее — ногу свою там, или печень.
Та соглашается, будто выбора нет, и на кресле покупает себе билет в один конец. Спускается Племонс и смотрит на это всё, как на говно. Раздаётся звонок в дверь, Племонс открывает — на пороге счастливая солнечная Эмма Стоун! Герои целуются, и всё это на фоне давящего на психику хорового пения и развалившейся Эммы Стоун на кресле. Всё.
«По-моему, ты с ума сошёл, а не я. По-моему, у тебя крыша едет».
Владимир Епифанцев зрит в корень.
А вот сцена с титрами неплоха. Здесь показывают жизнь собак. Собаки отдыхают, работают, пьют коктейли и занимаются собачачьей любовью, кто-то тоже покупает билет в один конец, а фоном звучит нетленка «Rainbow in the Dark» от легендарного Ронни Джеймса Дио. Аллюзия на сон Эммы и настоящую жизнь — налицо. Плюс в копилку фильма (такое вообще возможно?).
Часть третья
Я не просто так делаю отсылки к «Зелёному слонику». Оба фильма стоят на одной плоскости безумия и абсурда. Оба заявлены как драма с элементами комедии. В обоих них присутствуют молекулы сумасшествия, поедания, сношения, преданности, дружбы и самопожертвования. Словом, есть всё, что нравится потаённым областям человеческого сознания. Но на «Слоник» вообще не было выделено денег, снимали его на чистом энтузиазме, а вот на «Виды доброты» было потрачено 15 млн долларов. И при этом фильм выпустили с таким контекстом, словно это слиток золота в чистом виде.
Плюсом ко всему является явная неприязнь поклонников греческого таланта и его друзей к проявлениям другого рода артхауса. Безусловно, размах и толщина бюджетов дают о себе знать, но в целом это тот же суп, разлитый по разным мискам. Или другой момент: у одной из героинь кинокартины «Пять бутылок водки», появлявшейся в кадре считанные минуты, эмоций на лице было больше, чем у Эммы Стоун на протяжении всех «Видов доброты». Ну, эта вообще эмоциями радует мало, а если и корчит гримасы, то с пустыми, как у рыбы, глазами. Ох…
Третья часть называется «Р.М.Ф. ест сэндвич». Про странные названия вообще не стоит говорить, они либо намекают на полторы секунды из фильма, либо вообще к делу не относятся. В этой части сильно помятые Джесси Племонс и Эмма Стоун занимаются оккультизмом и разыскивают избранного для странного вида секты. По легенде, избранный (а точнее, избранная, так как Эмме привиделся удивительный сон об этом) умеет воскрешать мёртвых. Лидеры секты Уильем Дефо и Хонг Чау выдают главным героям полный карт-бланш, а также снабжают их водой со своими слезами (расходы жидкости в день не указываются, но по лицам видно, что воду они пьют редко и берегут).
Секта помешана на сексе и всём, что с ним связано. В нечастых кадрах мы видим, что живёт культ припеваючи: у них есть огромный особняк, своя территория, большой автопарк, даже яхта имеется. К чему им воскрешать мёртвых — загадка, но Дефо говорит, что так нужно, но кому, зачем, для чего — неизвестно. В одном из кадров Чау во время разговора с Эммой варит странный красный суп с ошмётками, и раскладывать карты таро над его содержимым как-то совсем не хочется.
Эмма яростно рассекает на Dodge Challenger Hellcat, стремится везде и во всём преуспеть, пытается забыть оставленную семью — мужа и дочь, а также угодить лидеру сектантов. Её компаньон уныл и печален, строго следует инструкции и не хочет бежать впереди паровоза. Эмма регулярно тайно появляется в доме, где когда-то жила сама, и оставляет маленькой дочери подарки, но случайная встреча с ней и бывшим мужем ломают привычный ход последних лет.
Приехав на вечерний ужин, Эмма видит, что дочь уже легла спать, но не уезжает, а остаётся немного выпить. Джо Элвин (бывший муж) накачивает её снотворным и насилует, спящую. Наутро возле дома уже дежурит главкомитет секты, и Эмму отправляют на проверку — запихивают в раскалённую докрасна сауну. После чего «прокажённую» облизывает Хонг Чау и выдаёт неутешительный вердикт: больна, надо изолировать. Эмму Стоун пинками отправляют восвояси.
Параллельно она знакомится с девушкой, которая объясняет, что знает, кого и для чего разыскивает Эмма и её собратья по секте. Маргарет Куолли рассказывает, что у неё есть сестра-близнец, работающая ветеринаром. Эмма поначалу не соглашается на эту «помощь», потому что, согласно её сну, там действительно были две девушки-близняшки, но одна из них потом умирала, на что Куолли говорит: всё путём. И действительно путём, потому что буквально в следующей сцене она в одном купальнике ныряет в бассейн без воды. Рука прислонилась ко лбу в очередной раз…
Эмма Стоун отыскивает бездомную собаку, ранит её ножом и записывается на приём к ветеринару, хотя лучше бы, конечно, им всем стоило бы записаться к психиатру. Я ещё в начале фильма думал: ну как удаётся в подобного рода картины затаскивать известных и талантливых актёров? После финальной сцены понял: потому что это сейчас де модно. Но, скажу честно, какая-то это нездоровая мода.
«Ты понимаешь, что ты, эээ… у тебя, эээ… ты поехавший абсолютно, парень. Что у тебя крыша поехала, ты не понимаешь? Ты понимаешь, что ты поехавший уже, всё? Не я, глядь, поехавший, не он, а ты!»
Братишка в «Зелёном слонике» снова зрит в корень.
В конечном итоге собаку лечат, Эмма усыпляет несчастную ветеринаршу, привозит её в морг, та лёгким касанием руки оживляет того самого унылого усатого грека «Р.М.Ф.» из первой части фильма. В самых последних секундах именно он кушает сэндвич и замызгивает свой халат кетчупом и горчицей. Вообще, я как-то упустил момент появления сего товарища во второй части; вполне возможно, что его там и не было вовсе. Пересматривать фильм, чтобы узнать что-то новое, желания точно не возникает.
Но вернёмся к нашим… им самым. Всё закончилось, идут титры. Эмма выплясывает на парковке под неплохую вроде бы как песню, но делает это с абсолютно мёртвым выражением лица и ничего не выражающими глазами. В какой-то момент думалось: сейчас не помешал бы огнемёт из французского фильма «Старое ружьё», настолько раздражают и сектанты, и каменная Эмма Стоун, оправдывающая своей игрой свою фамилию, и унылый Племонс. Эмма сажает до сих пор не пришедшую в себя Маргарет-2 в машину, не пристёгивает её, говорит, что сейчас они доберутся до классной яхты и… и машина врезается в какую-то припаркованную маленькую яхточку на обочине, Маргарет вылетает из лобового — всё. Конец. Ура! Отмучились.
***
После просмотра «Видов доброты» спал я плохо, хотя видел я в своей жизни немало всякого рода дичи как вживую, так и на экранах. В какой-то момент, прямо перед засыпанием, чуть не наступила паническая атака, но удалось вовремя взять себя в руки. Я не сказал бы, что фильм чересчур изобилует жестокостью, насилием или чем-то подобным, но он до такой степени испещрён бредом, а музыка настолько бьёт по нервам, что пройти мимо равнодушным точно не получится.
Впрочем, стоит отдать должное Йоргосу Лантимосу и всей его бригаде. Главную задачу свою они выполнили: фильм притягивает, заставляет в него погрузиться. Потому что кино — это магия, свой специфический мир, и если зритель в него погружается, значит, съёмочная группа, сценаристы, режиссёр, актёры и все остальные потрудились на славу. Молодцы, что тут ещё скажешь.
Но у Лантимоса я бы всё-таки спросил: как давно употребляешь, друг? Потому что созидать подобное в здравом уме — надо, конечно, уметь. На регулярной основе! Умные головы при этом говорят, что Лантимос не употребляет, пьёт только вино в малых дозах чисто по праздникам и не ширяется. Тогда как такое может вообще прийти в голову, скажите-ка на милость?
Отдельно я хочу отметить начало в каждой из частей «Видов доброты». Все они начинаются как сны, причём по большей части дурные. Просто резкое начало, спонтанное — как во сне. Ведь во снах мы тоже не понимаем, как там оказались, вспомнить начало никогда не получается. Мы просто оказываемся там посреди действия и пытаемся повлиять на ход событий. Или просто смотрим и ничего не понимаем. Разные сны бывают. Возможно, Лантимос или кто-то из его корешей изучал сомнологию (наука о снах) или онейрологию (наука о сновидениях), недаром в каждой из трёх частей особое внимание уделено именно снам главных героев. Тогда многое бы встало на свои места.
Я когда-то давно слышал теорию, что фильмы ужасов, триллеры, антиутопии, фильмы с извращениями и насилием над сознанием, абсурдную психоделическую музыку и спонтанные мазки вместо картин, от взгляда на которые моментально седеешь, создают вполне себе обычные люди. Здоровые, умные, с семьями, не ругающиеся матом и не употребляющие ничего крепче кефира. А всё остальное (т.е. нормальное) выходит из-под пера либо торчков, либо алкашей, либо шизофреников. Заявление, бесспорно, спорное, но имеет право на жизнь, и киноальманах «Виды доброты» — явное тому подтверждение.
…Буквально намедни стало известно, что Йоргос Лантимос и сборная Греции по снятию белиберды вновь собрались вместе, дабы штамповать новые кинокартины, и Эмма Стоун уже дала не только режиссёру, но и добро на участие в проекте под названием «Бугония». Сия эпопея заявлена как фантастическая кинокомедия. Что же там нас ждёт — уже страшно!
18+
Михаил Майстренко
Автор рецензии сердечно благодарит российскую сеть быстрого питания Rosticʼs и чайную Met Tea, иначе досмотреть до финала «Виды доброты» оказалось бы просто невозможно.