Ссылки на предыдущие части доступны в прошлых материалах.
Часть двадцать пятая: Выше только небо.
Советский Союз все никак не мог успокоиться по поводу превосходства собственного мироустройства. В Архангельске это вылилось в желание властей иметь площадь-доминанту, с высоченным зданием, просматриевым из любого конца города. Этакий маяк. Ориентир. Над чем доминанта? Естественно, над прежним, деревянным провинциальным городом. Идеологической чепухи вокруг проекта нанесли немеряно, лишь бы социализм разрешил строить да выделил деньги.
Между тем получилось вовсе неплохо. Низкое северное небо, большую часть года довольно скромное в проявлении светлых чувств, и так не балует солнцем. Гигантская площадь в центре — ещё одно архангельское распахнутое окно. С Северной Двиной, вестимо, не сравнится. И всё же простор.
Между тем этого своего «маяка» Архангельск мог и не увидеть. Сегодня такое представить трудно, но пока высотку планировали, брежневский совет министров СССР вообще запретил строить административные здания. Архитекторы обманули министров. Обозвали высотку «зданием проектных организаций». Проскочило. Интересно, что же тогда имели в виду министры под определением «административное здание»? И откуда в Архангельске столько архитекторского люда, чтоб забить двадцать четыре этажа?
В истории строительства было много чего. Такие объекты могли возводить только 10 кранов в СССР. Но архангельские бореи — не ветерки российского Черноземья. Кран раскачивался, и автоматика его отключала. Заводчане полгода пытались вывести её из строя. Вывели! В общем, строителям очень хотелось, и город увидел на своих болотах высотное Площадь решена необычно, при невероятных размерах не кажется этаким бетонным пустырем. Хотя и обжитой тоже не назовёшь, все-таки великоват размерчик для нашего города. Необычность в делении на две зоны. Первая — с насыпью. В результате высотка оказалась поднятой на стилобат, подиум. Весьма эффектно для болотистого Архангельска. Вторая часть представляет собой сквер для прогулок. Чтобы горожанам было приятнее, в центре поставили фонтан, аккурат по оси сооружения. И фундаментально, и притягательно: сквер с фонтаном.
Но главной, конечно же, была и остается высотка. 24 этажа. 52 метра. 299 лестничных ступеней. Шпиль — 38 метров. Выше только труба ТЭЦ и телевышка.
Высотка для Архангельска всё равно, что Эйфелева башня для Парижа. С тем лишь отличием, что 24-хэтажный дом архангелогородцы приняли сразу. Монтировали его с 1975 по 1977 год. Панели архангельские инженеры и строители разработали специально для этого здания. Год старались! Делали их на Новодвинском ЖБИ. Должны были простоять 20 лет, стоят уже 30! чудо. Действительно, доминанта. Уже тридцать лет. Только не в идеологическом смысле. Гостиные Дворы — доминанта древняя, эта же просто высокая.
Между прочим, отсюда вещала самая первая в Архангельске круглосуточная радиостанция FM — «Европа плюс».
Самая большая глупость главной архангельской площади — памятник Ленину. Из-за него снесли фонтан. Депортировали к драмтеатру. После этого по будням, кроме политических, в сей части площади никто не гуляет. К памятнику, как к могиле, не ходят. Город получил «светлый образ вождя мирового пролетариата», когда тот надоел до чертиков. Советскому народу обрыдло всё советское. И архангельскому тоже. А тут на тебе, подарочек на Северную Двину. Принимайте скульптуру известного содержания. Архангельский народ не то, что тратиться на этакое счастье, свои кровные добавил, лишь бы мраморную глыбу не шмякнули посреди города. Да кто когда народ спрашивал? Но, говорят же, отрицательные эмоции материализуются.
У этого памятника с первого дня северного существования непутевая судьба. В Архангельске сформировалось стойкое народное объяснение явления гранитного Ленина таких огромных размеров: памятник к нам сослали. На самом деле его выслали из Москвы. Это последний монумент Ленину, сделанный в СССР. Принадлежит творение рукам большого любимца всех ЦК КПСС Льву Корбелю. Обожал скульптор ваять вождя пролетариата, млел от удовольствия, когда грудь увешивали правительственными цацками за преданность курсу партии. Это чудище Корбеля стояло в гипсе за президиумом 27 съезда коммунистов. Архангельский секретарь обкома КПСС, никак «белены объелся», заказал «светлый образ» в граните. Так вот город и живет, с последним советским Лениным в центре.
Со «ссыльным вождем пролетариата в граните» обращались с вынужденным почтением. КПСС, хоть на последнем издыхании, но правит, куда денешься. Гранитного вождя же плюхнули напротив дома «гармошкой» — главного здания коммунистов, лысиной — к обкому, фэйсом — к горкому. Теперь, похоже, навечно. Этакую последнюю советскую «глыбину» юному капитализму не своротить…
Последние правящие секретари архангельской организации КПСС недолго тешили себя созерцанием «плешки учителя» из персональных кабинетов. Страну накрыло мировое падение цен на нефть, Горби объявил сухой закон и советскую жизнь по карточкам, как в войну. И тут памятник отличился. Спел свою «лебединую песню». Черного лебедя. Архангельским рабочим продукты по карточкам доставались не всегда. Ушлые пенсионерки успевали смести с полок магазинов всё задолго до окончания трудовой смены. Карточками ужинать не будешь. Бригадир архангельских строителей, Ударник коммунистического труда, неделю не мог отоварить продуктовые талоны хоть чем-то съестным. Когда четверо детей в который раз легли спать голодными, в доме не оказалось даже чёрного хлеба, «Ударник комтруда» взял верёвку и отправился заканчивать на памятнике Ленину, который и устроил трудовому народу «светлую, сытую жизнь».
Ночь была белой, тихой и теплой. Милиционеры, охранявшие главный форпост КПСС в Архангельске, с интересом наблюдали за действиями бригадира строителей. Пока не сообразили: вызвали подмогу. Кинулись сами. Вытащили бедолагу из петли.
На следующий день все центральные газеты вышли с описанием трагедии на фоне Горбачевской перестройки простого трудового советского человека из Архангельска. И город на Северной Двине, возможно, впервые остро ощутил: государство дальше заботиться о людях не может. И не будет. Советская власть кончилась.
Гранитному Ленину было уже всё равно. Ему повезло, что осел в Архангельске. У нас народ на действия не скорый. Чёрная глыба посреди города не нравится никому. Но капиталисты сносить её не думают, а людям наплевать: власть ставила, пусть и возится. Какая — не важно.
Продолжение следует