- В Северодвинске бывает, что на четыре участка один терапевт. На вашей страничке есть информация о ситуации в Пинежской больнице, где врач уволился из-за плохих условий... Как там развиваются события?
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- Мы привезли 976 подписей людей, которые крайне обеспокоены ситуацией.
Районный депутат Елена Степановна Соплякова рассказала, как все было.
Оказалось, что все развивалось постепенно. Сначала был уволен рентгенолог, потом одну из медсестер перевели на место медсестры рентгенологии (хотя у нее нет квалификации), а после этого забрали еще одну медсестру.
И медсестер в хирургии, с увеличенным числом коек, оказалось меньше, чем даже в терапии, где меньшее количество коек. А мы все понимаем, что за терапевтическими больными уход все-таки несколько проще, чем в хирургии.
Врач обращался к руководству больницы, его не услышали, тогда он направил письмо — нормальное, аргументированное — министру здравоохранения Архангельской области.
Видимо, в суть письма не вникли и прислали отписку, что главврач уполномочен сам определять кадровую политику.
Думаю, если бы в тот момент начали заниматься проблемой, мы бы с вами о ней и не услышали бы. Но вот так сложилось. Второй хирург там недавно закончил интернатуру и приехал учиться практике у этого хирурга, сам не был еще практикующим хирургом.
И это в районе, где поблизости нет других больниц, нет мостов, переправ, железной дороги и так далее.
И больным запрещены перевозки больше четырех дней. И люди в страхе начали писать, собирать подписи, чтобы сохранить хирурга.
Как обстоит дело на сегодня? Точка невозврата не пройдена, хирург готов к разговору.
Есть любительская запись, где он излагает свою точку зрения: есть документы в министерстве здравоохранения, где указано, что медперсонала в отделении меньше, чем должно быть.
Он настаивает, что хирургия должна быть полностью укомплектована, иначе врач не может гарантировать качество лечения.
Ведь мало сделать операцию, надо обеспечить надлежащий уход после нее.
Кроме всего прочего, пришла еще жалоба из Савинского — на директора Плесецкой районной больницы.
В сети, как вы знаете, собирают подписи под письмом президенту о необходимости оказания помощи Кулойской больнице.
Уже два года мы работаем по Онежской больнице, там стало немного получше, но еще не все сделано. Я года полтора-два назад встречалась с ректором медуниверситета и директором нашего медицинского колледжа.
Мы говорили именно о том, что вакансии-то есть — медиков нет. Причем по врачам ситуация несколько лучше, а среднего медперсонала не хватает и очень большая проблема с лаборантами.
Университет ежегодно опрашивает студентов об их фобиях. Так вот, оказалось, что главный страх для студентов — не отсутствие теплого туалета.
Они боятся работать без наставников.
Может, надо пересматривать ситуацию, может, следует мотивировать пожилых врачей, чтобы переезжали в деревню? Предоставить там жилье, чтобы они могли свое жилье здесь оставить детям.
Им же тусовки городские уже не нужны, а нужен свежий воздух, огородик небольшой, и они умеют разговаривать с больным, умеют лечить.
И еще: мы неконкурентоспособны южным регионам, которые предлагают хорошие деньги, квартиры в центре городов для наших молодых врачей.
И очень часто это бывает семейная пара врачей. То есть квартира одна, а врача два.
Поскольку я как вице-спикер курирую комитет по охране здоровья, думаю, что посмотрю, как дела обстоят в других регионах. Все познается в сравнении.
Хочу отметить, что у нас много прекрасных врачей. У нас делают высокотехнологичные операции. В больнице имени Семашко великолепные врачи, в областной...
Владимир Тикус – “Северный рабочий”:
- Даже у нас в Северодвинске есть хорошие врачи...
А как же все-таки с участковыми терапевтами? Как привлекать на работу хороших специалистов?
Как сделать, чтобы они не уходили в частные фирмы, не уезжали с севера?
Ольга Епифанова -вице-спикер Государственной Думы:
- Должна признать, что регион не может предложить материальное вознаграждение, которое предлагают другие регионы.
И дело не только в этом. Я думаю, в первую очередь это проблема жилья. Было бы жилье в Северодвинске — переезжали бы из Архангельска.
Любой молодой человек нуждается, чтобы у него был свой угол, чтобы он мог завести семью, детей.
Конечно, бюджетник не может сам построить себе квартиру.
Илья Азовский – главный редактор “Эхо СЕВЕРА”:
- В Архангельской области сложилась интересная ситуация. В деревне Ракула люди восстановили церковь: обшили сайдингом, потому что она текла со всех сторон.
А там оказалась табличка «Объект культурного наследия».
И министерство культуры Архангельской области подало заявление в полицию о возбуждении уголовного дела.
Епархия высказалась с гневным осуждением действий минкульта. Вы как депутат Госдумы будете поднимать российскую общественность?
Церковь уже разрушалась, а людям, за то что они ее спасли, грозит реальный срок и очень внушительный штраф.
Ольга Епифанова – вице-спикер Гсударственной Думы
- Мое личное мнение простое: у нас каждый год гибнут памятники федерального значения.
И мы все прекрасно понимаем, что ни завтра, ни послезавтра денег на реставрацию не будет.
Я бы, наоборот, книги писала о людях, которые способны собраться всем миром и что-то сохранить.
И позиция минкульта меня просто удивляет. Люди, попросту говоря, создали короб, который предохраняет строение от протекания, ничего там не разрушено, не нарушено.
Ну сколько бы она простояла? Год-два, и осталось бы пустое место.
Мы разговаривали с наши членом Совета, депутатом Холмогорского района, она должна туда выехать, потом я отправлю запрос в минкульт и собираюсь связаться с нашим земляком в Министерстве культуры Российской Федерации, Николаем Малаковым, хочу услышать все точки зрения.
Если дело дойдет все-таки до суда, будем помогать этой женщине, инициатору этого дела. Потому что получается опять, что инициатива наказуема.
Илья Азовский – главред “Эхо СЕВЕРА”:
- В нашем предыдущем интервью вы негативно отозвались по поводу кадровой политики нашего областного министерства культуры.
Как думаете, не пора ли подсказать региональным властям, что люди, мягко говоря, не на своем месте?
Директор школы и человек с очень сомнительным прошлым в качестве ее зама не могут управлять культурой нашего исторического края!
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- У нас, конечно, нет полномочий самим заниматься кадровой политикой в Архангельской области...
Илья Азовский:
- Но вы же общались с губернатором, могли ему сказать, что творится беспредел.
Ольга Епифанова:
- С губернатором вчера мы говорили в первую очередь о медицине. Я говорила, что мне пришло несколько жалоб, поэтому говорили о том, что совсем уже страшно.
И договорились сотрудничать, что уже хорошо. Потому что раньше любые мои высказывания воспринимались как оппозиционные, сказанные назло.
Я думаю, мы сначала научимся друг друга слушать, тогда и толк будет.
Я сама хотела встретиться с госпожой Яничек, но пока это не удалось.
Я узнала о ситуации с церковью два дня назад (Пресс-конференция проходила в четверг, 27 октября – прим. Ред.). Вчера мне депутат Холмогорского района рассказала — я попросила Докучаеву съездить и выяснить, потому что не всему, что появляется в сетях, можно верить.
Илья Азовский – главный редактор “Эхо СЕВЕРА”:
- Дальше. Как будет существовать региональное отделение «Справедливой России», его фракция в областном Собрании?
Ольга Епифанова:
- А что с фракцией «Справедливой России»?
Илья Азовский:
- Она будет существовать в усеченном варианте?
Ольга Епифанова:
- Рассказываю. Три депутата фракции получили мандаты по общеобластному списку. То есть я отдала свой мандат Юрию Шарову, Елена Григорьевна Драпеко отдала Татьяне Седуновой, Михаил Завьялов — Виктору Борисовичу Сошневу.
Ни один из них не избран как одномандатник. Ни один из них не является независимым.
В этих мандатах люди голосовали за партию «Справедливая Россия», а не за конкретного человека.
Соответственно, эти депутаты должны работать для людей, проголосовавших за партию, они не могут быть независимыми.
Только что избранный депутат Юрков не состоит в партии «Единая Россия», он состоит во фракции «Единой России», будет работать, используя все возможности «Единой России».
Что касается Юрия Шарова: он получил очередное взыскание, а у него был на тот момент строгий выговор.
Дело не в том, что его исключили из партии, просто он получил такое количество взысканий, при котором следующим наказанием он вылетел из партии.
Областной суд не оценивал его исключение, а проводил проверку по снятию того выговора, который привел к исключению из партии.
Я понимаю, что молодежь зачастую амбициозна, но вроде Юрий Шаров уже выходит из молодежного возраста.
Он человек семейный, ребенок есть, уже пора что-то понимать. Конечно, очень удобно использовать ресурсы партии, а самому при этом не трудиться в команде.
И разговоры о том, что в региональном отделении «Справедливой России» что-то не в порядке, необоснованны. Это бремя одного излишне амбициозного человека.
Алексей Морозов – главный редактор “Двины-Информ”
- Он объявил себя независимым депутатом.
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- Он по закону не может быть независимым кандидатом. Он получил мандат от избирателей «Справедливой России».
Если он хочет быть независимым, он должен выйти из фракции, что повлечет за собой сдачу мандата. Пусть избирается сам и будет независимым.
У него два варианта: он выполняет свои обязанности перед избирателями, работает во фракции «Справедливой России» или выходит из фракции, сдает мандат и доказывает свою профессиональную состоятельность на другом рынке труда.
Дело в том, что по закону о политических партиях каждая оппозиционная партия имеет право на одну освобожденную ставку в заксобрании.
Юрий Шаров занимает эту ставку. Это не его личная рабочая должность. Это ставка партии.
По этой ставке он получает минимум сто тысяч рублей, готовясь всего к одному заседанию в месяц.
Вы бы хотели получать около ста тысяч, готовясь к одному заседанию в месяц?
Алексей Морозов – Главред “Двины-Информ”
- Вы считаете, что он популист?
.jpg)
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- Да, я считаю, что он популист. И это очень плохо. Мой отец был офицером, он всегда говорил: безделье порождает бандитизм. И видимо, хорошая зарплата с недостаточным контролем по работе приводит к нехорошим последствиям.
Причем я понимаю, что Юра не находится восемь часов в областном Собрании, не занимается постоянной работой.
Он объявил себя независимым. Сегодня было заседание фракции по важнейшему, как я считаю, вопросу, по Пинежскому району, по больнице, о чем мы уже говорили.
Он не пришел!
Он сообщил по телефону, что он независимый.
Алексей Морозов:
- А теперь что будет?
Ольга Епифанова:
- Я отправила запросы в областное Собрание, просила известить меня о трудовых обязанностях — там ведь ведется учет, сколько он бывает на работе, сколько он реально работает. Получу ответ — видно будет.
Илья Азовский – главный редактор “Эхо СЕВЕРА”:
- Я предлагаю перейти к более жизненным проблемам. Налог на тунеядство, скорее всего,будет принят в 2017 году. Говорят и о других поборах, например, административные штрафы возрастут. Чего еще ждать? Как еще Госдума планирует ухудшить жизнь народа ради пополнения бюджета?
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- На самом деле ситуация такая. Правом законодательной инициативы обладают и депутаты, и сенаторы, и члены правительства, и заксобрания. Соответственно, что может упасть в наши комитеты — даже догадаться сложно.
Конечно, есть часть законов, изначально популистских. Например, перед выборами ЛДПР предлагала: женщинам, решившим сделать аборт, если они откажутся от своего намерения, выдавать 500 тысяч рублей, после того, как она отдаст ребенка государству.
Говорили так (правда, я не знаю, где они взяли такие данные): делается 550 тысяч абортов в год, это мы прирастем на столько человек.
У нас в детдомах сейчас меньше ста тысяч детей! Кто должен этих детей растить, что можно вырастить — об этом не думали.
Да и у нас столько детских домов нет. Представляете, вот такие предложения, которые всегда очень оживленно обсуждаются в СМИ, но они чисто популистские, они даже не будут рассматриваться.
И то, что говорится сейчас про тунеядство, это пока только слив в СМИ, чтобы посмотреть реакцию общественности.
Это суперэффективный метод социологического опроса. Как с пенсионным возрастом. Или как с северными надбавками. Кинули идейку с отменой северных — вздыбился весь север — все ясно, пусть пока полежит. Будет или нет принято в результате — спрогнозировать трудно.
Можно прогнозировать, когда законопроект приходит из правительства: на 98 процентов, что он будет принят. Но в то же время знаю законы, поступившие из правительства и застрявшие в комитетах. Очень хорошие перспективы быть принятыми у законов, хорошо проработанных в регионах, то есть юристы в заксобраниях сделали их качественно.
Часто бывает, что то, что вам говорят, не соответствует тому, что написано. То есть тема обозначена, но юридически закон не сделан. И его не могут принять по технико-юридическим параметрам. Пример: внесенный 14 октября законопроект, вызвавший активное обсуждение в сетях, - о контрактной службе.
Он внесен Министерством обороны, а я узнала о нем вообще из Фейсбука. Мой бывший коллега Дмитрий Гудков с такой популистской истерией пишет: «Все, матери, ваших детей отправят в Сирию, в Афганистан, в горячие точки! Посмотрите, что они внесли!» Я на следующий день позвонила своим помощникам в Думу, мне прислали непосредственно закон.
Я почитала. Что касается призывников: невозможно заключить контракт с отбывающим срочную службу, ранее чем за один месяц до окончания срока службы. Речь вот о чем: человек заканчивает службу по призыву и решает остаться в армии. С ним заключают контракт, заканчивает призыв и только тогда он становится контрактником.
Никого из призывников ни в какую горячую точку не отправят. То есть суть была искажена.
Илья Азовский – главный редактор “Эхо СЕВЕРА”:
- Просто уже надоело стремление законотворцев все в жизни регламентировать. Уже раздражает: шуметь нельзя, спиртное только со стольки-то до стольки-то...
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- А вы представляете, насколько регламентирована моя жизнь! Сижу в президиуме, не могу выйти... даже чашку кофе выпить.
Илья Азовский:
- Тогда сразу вопрос: сидите вы в президиуме, телекамеры постоянно нацелены... А иногда хочется просто воды выпить, в туалет сходить, в Интернет заглянуть, в Фейсбуке отзыв написать...
Ольга Епифанова:
- Воду пью. В туалет — у нас там есть за трибуной, можно быстро заскочить, правда спикер так строго поглядывает...
Илья Азовский:
- Ну хоть стенки у туалета не прозрачные?
Ольга Епифанова:
- Нет. Я имею в виду, что он поглядывает, а почему там пустое кресло.
Зал заседаний Государственной Думы окружен более просторным залом. Есть коридоры, чтоб посидеть на диванах, можно посмотреть телевизор, где идет трансляция, и там же есть небольшой буфет. Там не такой широкий ассортимент, как здесь: булочки, чай-кофе, запеканки какие-то...
Зал нам остался от Госплана, он очень неудобный. Вот в Архангельском областном Собрании можно сутками сидеть, а у нас ногами не двинешь, сидишь как в запертой клетке. И когда депутаты ходят по залу, это не потому что они недисциплинированные, а просто они уже не могут сидеть.
Люди-то в основном в возрасте, суставы не выдерживают. Вот и перемещаются по залу — надо просто походить или поговорить с кем-то.
Я, например, очень хочу пообщаться с Натальей Поклонской по Крыму, и если бы я была в зале, я бы ее обязательно отловила и позвала на чашечку кофе.
А из президиума я могу только смотреть на нее и думать, что мне надо бы с ней поговорить.
И очень часто обмен информацией проходит именно там, вокруг зала заседаний.
Илья Азовский:
- А у президиума есть свой, отдельный буфет?
Ольга Епифанова:
- Нет. У спикера есть комната, куда он может пригласить кого-то, или например, приходит кто-нибудь из правительства, там можно чашку кофе выпить.
Мы можем туда прийти, если нас пригласили.
Илья Азовский:
- Кабинет у вас в старом здании Думы или в новом?
Ольга Епифанова:
- Был в новом, сейчас в старом. Я вас всех приглашаю.
Илья Азовский:
- То есть в бывшем госплановском?
Ольга Епифанова:
- Да, в госплановском, с видом на Кремль. Вам понравится. Кстати, будете писать, я хотела вас попросить: на самом деле считаю, чтобы каждый мог побывать на этом лобном месте.
Когда я общаюсь с молодежью, если я понимаю, что ребятам это интересно, я их приглашаю. Приезжали ко мне и новодвинские, и архангельские ребята: побыть на трибуне Думы, пройти по коридорам, вообще посмотреть.
Я и вас приглашаю, и прошу передать приглашения архангелогородцам: если кто-то едет в Москву по делам, если мне заранее напишут Вконтакте, потому что есть смысл приезжать в дни заседаний, чтобы увидеть работу Думы, выйти на балкон — я с удовольствием приглашу, мы закажем человеку пропуск, придем и все покажем.
Постараемся максимально показать все, что можно. У меня, например, никогда не было интереса к Государственной Думе. Я связывала свою жизнь и работу только с Архангельской областью, в Москву летала только по работе и больше трех дней не могла оставаться.
Я устаю от больших городов. И конечно, представить себе не могла, что буду работать в Государственной Думе. Когда я туда попала, то поняла, насколько представления о Госдуме и реалии не совпадают. Это хуже, чем Марс! Про Марс мы хоть что-то знаем, есть фантастические фильмы. А это абсолютно разные вещи.
Депутаты не рождаются с золотыми ложками во рту, и нет у нас золотых унитазов, порой депутаты сидят в маленьких кабинетах вместе с помощниками, и в буфетах у нас не десять рублей все стоит, там нормальные рыночные цены.
И работы действительно очень много, на самом деле депутаты — это рабочие пчелы.
Такого количества заседаний нет ни в одном парламенте мира. У сената два заседания в месяц, они фактически утверждают то, что мы уже приняли. У заксобраний заседания раз в месяц, и то не в каждый. У районных собраний может быть раз в два месяца.
И побыть в этой атмосфере, ощутить ее - это крайне важно. Надо понимать, что творится на лобном месте.
Илья Азовский – главный редактор “Эхо СЕВЕРА”:
- А закрытые статьи как вы обсуждаете? Они же секретные.
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- Мы не обсуждаем закрытые статьи. Например, я была председателем комитета по вопросам семьи, женщин и детей. Мы обсуждали статьи, относящиеся к этим темам. Над закрытыми статьями работает только комитет по бюджету. На обсуждение они вообще не выносятся.
Илья Азовский:
- То есть весь военный бюджет вообще не обсуждается?
Ольга Епифанова:
- Нет. Он обсуждается на уровне комитета по бюджету. Дмитрий Васильевич Юрков у нас будет главным специалистом по данному вопросу. Все остальные депутаты не имеют допуска к этим данным. Обсуждать — а какой смысл обсуждать то, чего никто не видел?
Вообще у нас бюджет строится по принципу целевых программ. У нас целых 40 (!) федеральных целевых программ, абсолютно открытых. По ним мы и будем работать с правительством Архангельской области. Правительство будет определять приоритеты, будет решать, где найти субсидии и куда направить.
Иван Литомин – Архангельская телекомпания “Поморье” – флиал ВГТРК:
- Архангелогородец сбил на автобусной остановке троих подростков, одного, к сожалению, насмерть. Мальчику было 12 лет. Появилась такая петиция, которую подписали, по последним данным, больше шести тысяч человек.
Насколько эта тема обсуждается, ведь всем известно, что и в Москве есть такие случаи.
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- Эта тема обсуждается постоянно. Ужесточено наказание по Кодексу об административных правонарушениях.
На самом деле многие уголовные наказания были заменены на административные, но за вождение в пьяном виде наказания ужесточены. Но это не помогает. Есть здесь еще одна проблема. Ладно водитель с правами и на своей машине. А если человек без прав и на чужой машине? Он же вообще что хочет, то и делает.
Когда мой сын начинал водить, в него врезалась именно такая машина: три очень пьяных дяденьки не на своей машине, к тому же все они были лишены прав. Они спокойно неслись по Архангельску и на пустой улице подпрыгнули на «лежачем полицейском», их развернуло и бросило на единственную машину, которая была довольно далеко от них.
Это была машина моего сына.
По поводу обсуждения: у нас по регламенту перед каждым заседанием каждая фракция имеет право сказать о чем считает нужным. И этот вопрос обсуждается постоянно. Но, что бы мы ни делали, статистика остается очень плохой.
Мое личное мнение на этот счет: когда я училась в школе в военной части, мой младший брат, на восемь лет младше, так у них в школе не было трудовика и им заменили уроки труда вождением. И мой брат уже в школе, в 16 лет, сдал экзамены и имел право на вождение автомобиля. Но получил он права в 18 лет. Он — идеальный водитель.
Видимо, этот возраст лучше всего подходит для обучения вождению. Я считаю, что надо учить навыкам вождения в школе, и тогда нарушений на дорогах станет меньше. Надо учить и пешеходов, и водителей, сдавать экзамены.
Когда я сама впервые села за руль, нас тогда учили исключительно на Талажском шоссе. А до этого я спокойно ходила по улицам, переходила где хотела. И тут я села за руль, и совсем другие ощущения. Вижу точку где-то вдалеке, и мой инструктор говорит: начинай притормаживать, там человек идет. Я начинаю судорожно жать на тормоз, у меня кроссовка, она скользит по педали — я так и не смогла затормозить!
Я тогда отчетливо поняла, что за рулем может сидеть такой же идиот. Я считаю, что надо учитывать сегодняшние реалии. И каждый при окончании школы должен получать права. Каждый!
К нам приезжала французская делегация, члены ее рассказывали, что у них требования при получении прав гораздо жестче.
Другая теоретическая часть: они изучают влияние алкоголя, наркотиков, вплоть до неправильных продуктов, после употребления которых у водителя может прихватить сердце, печень, желудок и так далее, что может помешать вождению.
Владимир Тикус – “Северный рабочий”:
- А что вы думаете по поводу петиции, которая предлагает законодательно запретить аборты?
.jpg)
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- Это очень интересная тема.
Я считаю, что в нашем государстве надо запретить любые запретительные меры.
Я была свидетелем, тогда мой отец служил в Крыму, и я наблюдала, как уничтожались лучшие виноградники, потому что была запретительная антиалкогольная кампания. Если вам в Крыму будут предлагать «Белый мускат красного камня», знайте, что это подделка. Этого вина не существует с тех относительно недавних пор. Они название оставили, но лозы такой не существует, она уничтожена.
И что, антиалкогольная кампания привела к тому, что меньше стали пить? Нет, наоборот, очень многие отравились, и появились бутылочки типа «Русский Север» и прочее,они продавались как косметические средства.
В чем проблема абортов? Для начала: надо до них не доводить. Что для этого надо? В школах не ОБЖ преподавать, а ввести предмет «Семьеведение». Такой предмет уже пять лет введен в Пензенской области. Он введен со старшей группы детского садика и идет сквозным до одиннадцатого класса. Это приносит великолепные результаты.
Похожий предмет введен в Екатеринбурге, в десятых-одиннадцатых классах, но там все посложнее.
Я видела методические разработки для пензенских школ: рабочие тетради, с рисунками, там ребенок и смотрит, и рисует, рассматриваются понятия «мама», «папа», для чего семья, обязанности в семье и так далее. Самые элементарные понятия, вплоть до того, что посуду надо мыть за всеми, что если кто-то моет посуду, то другой должен позаботиться о чем-то другом: просто потому, что это семья.
А в условиях, когда у нас так много разводов, или просто мамы-одиночки растят детей, когда по телевидению показывают постоянно секс, что ж тогда? Наши девочки остаются просто незащищенными. У нас, во-первых, проблемы с профилактикой. Во-вторых, чтобы запретить аборты, должны быть антикризисные центры.
Очень хороший пример — в Липецкой области. Бывают разные ситуации. Девочка-студентка, приехала из деревни, любовь-морковь, забеременела. Куда ей податься? К родителям - она боится, в деревню приедет — она будет опозорена. И родители могут из дома выгнать. То есть: должно быть место, куда она может прийти.
В Липецкой области мы были в социальном учреждении, где при нас студентки пеленали малышей. Это был, насколько помню, конец 2012 года, еще с Украиной все было нормально. Там была украинская гражданка, которая вышла замуж за россиянина, приехала в Липецкую область, он ее беременную бросил, уехал на севера работать. Ее забрали в это центр.
Там у девочек комнаты, им не то что не дали делать аборты, а уговорили. Они жили там до родов, потом вернулись в свои комнаты, их учили, как кормить, как пеленать, как ухаживать. Замглавы Липецкой области по социальным вопросам нам тогда сказал: у нас по закону женщина может там быть до шести месяцев.
Туда ведь попадают и жертвы домашнего насилия, и женщины с детьми, и дети, если в семье проблемы. Так вот, положено шесть месяцев, но мы их не отпускаем. Они у нас столько, сколько необходимо, чтобы они встали на ноги. Когда они нас покидают, мы знаем, где они будут работать, где им дадут угол и в какие ясли будет ходить их ребенок.
Вот так и должно быть!
Женщина не от хорошей жизни идет на аборт.
И пока не будет альтернативы, пока мы не воспитаем правильное общество, пока мы с этим не разберемся, нельзя вводить просто запретительные меры. Запретим — будут пить таблетки, чтобы вытравить плод, пойдут к повитухам, которые будут принимать у себя на дому. Мы получим огромную женскую смертность.
Позиция православной церкви понятна: они исходят из своей внутренней политики, ведь женщина может прийти за помощью в церковь, там есть и приюты, и центры. Но они не охватывают всех.
И давайте в заключение я вам расскажу, что меня волнует сегодня. Я весь день над этим думаю. Поступило ко мне обращение из школы, не буду говорить из какого района, из какого села. Написано, что учатся дети очень хорошо, из полной семьи, в которой родители нигде не работают.
Пособие на детей как малоимущей семье поступает на карточку Сбербанка, а родители не могут снять с нее деньги, потому что карточка арестована - потому что неработающие родители, у которых в доме нет чистого белья, посуды, то есть нет нормальных условий для жизни, получили кредит в Сбербанке. (Это все мне пишет школа.) Назначение кредита: снегоход, сноуборд, две спутниковые антенны, ноутбуки...
Судите сами. Соответственно, карточка Сбербанком заблокирована, учителя ходили в семью, родители сказали, что не будут платить за питание детей. Питание обходится: 40 рублей обед, 23 рубля полдник, детей школа кормит за свой счет, из этих ежедневных 63 рублей накопился довольно большой долг, а надо еще и дальше их кормить. Они мне пишут и просят покрыть этот долг и дать денег, чтобы и дальше кормить этих детей.
Я сидела и думала: мы очень часто предпочитаем заткнуть дыру, но не решаем проблему. Мне, человеку, у которого есть собственность, бизнес на доверительном управлении, большая зарплата депутата Госдумы, чтобы взять кредит, надо пройти огонь и воду и медные трубы. Я не могу просто так взять кредит.
Читала я это письмо, думала...
И решила отправить это письмо по назначению — в банк, который заблокировал карту. И предложить банку оплатить это питание и взять на попечение детей — за счет тех сотрудников, которые подписали решение о выдаче кредита. Как вы думаете, как отреагирует банк? Думаю, проведем переговоры, а потом я вам скажу, что за банк.
Я вам расскажу, как будут развиваться события.
Владимир Тикус – “Северный Рабочий”:
- А вы единственная женщина — вице-спикер?
Ольга Епифанова – вице-спикер Государственной Думы:
- Нет, есть еще Яровая.
Илья Азовский:
- Та самая Яровая?
Ольга Епифанова:
- Да, та самая.
Алексей Морозов:
- Скажите, а как Игорь Анатольевич отреагировал на ваше назначение вице-спикером? Ведь ваши отношения складывались не совсем гладко, так сказать.
Ольга Епифанова:
- Нет, личное общение у нас складывалось идеально. А вот с правительством Архангельской области как-то все не складывалось. И с высказываниями его. Знаете, когда я стала председателем комитета, я спросила у одного из его сотрудников: а где поздравления? Он ответил: а вы не из той партии.
Владимир Тикус:
- А сейчас поздравил?
Ольга Епифанова:
- Сейчас — да. Звонил из кавказских республик, где был в отпуске, поздравил. Вчера мы разговаривали полтора часа, сорок пять минут с прессой — сорок пять минут — без. Разговор был очень откровенный, нормальный. Думаю, что он готов сотрудничать.