История эта — не то сказка, не то быль, но молва ходит, что произошло все на самом деле. А случилась она с чиновником-коррупционером, который в городе Nзанимается патриотическим воспитанием молодежи.
Патриот из него, надо сказать, был
знатный — это и поездки в страны заморские, по отелям пятизвездочным, и
иномарка многомиллионная, родом из «немецкой конюшни». В общем, ни в чем себе
друг наш не отказывал.
На Руси сей
чиновник-коррупционер вдруг (сам того не ожидая) стал фигурантом дела
уголовного, связанного с хищениями государственными. Говорят, там какие-то
конкурсы проводил, миллионами туда-сюда вертел, да к откатам пристрастился.
Затянула его трясина откатная в
болото коррупционное, откуда выбраться уже мочи не было. Он все брал, брал и
брал.
И вот в один из дней осенних
пришли к нему следователи просветленные и стали выяснять: кто ж посмел деньги
государственные да себе в карман совать. Да только не было на месте
чиновника-патриота, которому по счастливой случайности сорока на хвосте весть
принесла, что покинуть Родину надо бы.
В муках сердечных, но с
инстинктом самосохранения направился он в город Таллин — столицу Эстонию, чтобы
время взять, все обдумать, да здоровьице поправить. Еще со времен студенческих
остался у него друг эстонский — Йося Шоц — коренной таллинец, с которым они
вместе когда-то гранит науки грызли.
Йося, получив в России
образование историческое, стал заниматься журналистикой, заодно подрабатывая в
Таллине экскурсоводом. Конечно же, не смог он приятелю отказать и с
удовольствием встретил того в аэропорту имени Леннарта Мери.
В пути из аэропорта рассказал
чиновник товарищу своему историю трагическую о том, как змей коррупционный его
яблочком позолоченным одурманил и в страдальца того превратил. Выслушал
внимательно Йося друга своего и подытожил: «С деньгами не так хорошо, как без
них плохо».
На том порешили.
Отобедав в ресторане OldeHansa, что возле площади Ратушной, получив
грамоту почетную, и отведав местной кухни, друзья-товарищи стали решать, что же
делать дальше. Чиновнику в тот день и елось плохо, и дышалось тяжко — то ли по
Родине скучал, то ли от мыслей о тюрьме ему спокойно дорогущие блюда и напитки
в горло не лезли.
Слушал внимательно Йося друга
своего и добавил: «Шоб я так жил, как ты мучаешься».
Узнав от постепенно входящего в
депрессию чиновника о том, что ему «надо бы потеряться», историк-Шоц, как
настоящий профессионал, предложил товарищу… потеряться. Да только сделать это,
со слов Йоси, можно в «Бермудском треугольнике».
Именно так называют жители
местные область между улицами Суур-Карья (Suur-Karja) и Вяйке-Карья
(Väike-Karja). Городские легенды гласят, что в треугольнике том в прямом смысле
слова люди пропадают, и их затем долго найти не могут. Находится он в так
называемом городе старом.
Итак, пошли они по барам
таллинским.
Но сперва они совершили вояж в пабы
английские, да пабы ирландские. Напрочь отказывался чиновник с колоритом
местным знакомиться. Заходили в BlackRose, ScotlandYard, выпили напитки хмельные по 3,5 — 4 евро
за бутылку.
Говорил Йося: «Та не местные
тут все — это и не Таллин вовсе. Человек должен жить хотя бы ради любопытства».
Сопротивлялся-сопротивлялся
чиновник, да решил друга своего уважить, согласившись с его предложением. И
отправились они в бар со славным названием «Кохт», что в переводе означает «место».
Пили много. Хмельное рекой
лилось — бармены только наливать и успевали. Но не могла душа патриотическая
успокоения найти. И сидя в полумраке кохтовском, в часу так втором ночи, привиделось
чиновнику в конце зала диво дивное.
Подозвал он Йосю к себе поближе
и молвил: «То ли я, друг мой, во хмелю, то ли там, на столе корзинка с
колбасками стоит». Заледенело сердце у чиновника, и Родина ему вновь
вспомнилась. Стал он другу объяснять, с чем в России теперь корзинка с
колбасами ассоциируется.
Послушал Йося приятеля и
молвил: «Ошибаться — ума набираться».
Решили они место это покинуть. На
всякий, как говорится, случай. Следующим заведением, открывшим для них свои
двери гостеприимные, стало место без названия. Да, ни одной вывески на нем не
было.
Говорили местные, что все его знает,
и бар даже в услугах рекламных не нуждается. А в народе его «название» можно
перевести, как «Вне зоны доступа».
Светло и уютно в нем было. Играла
хорошая музыка. В углу выпивали, сплотившись у камина, студенты.
А меж тем, муки чиновника
продолжились. На сей раз, он стал утверждать, что вины ни какой на нем нет —
мол, подставили, а дело сфабриковано. Говорил, что домой уж не вернется, тут
останется, где его принимают таким, каков он есть.
Слушал-слушал Йося его и отметил:
«Хвали берег, когда до него доплыл».
Мысль эта совсем голову
чиновника вскружила и, в буйстве алкогольном захотел он продолжения банкета. Спросил
он у Йоси, где в Таллине самое место злачное, где он окончательно о доме и
проблемах коррупционных забыть сможет.
И отправились они в «Валли бар»
— любимейшее заведение местной интеллигенции.
Дойдя в пункт назначения, Йося
сказал, что в «Валли бар» он ни ногой, мол, люди там действительно пропадают. Не
поддавшись на уговоры чиновника, товарищ Шоц занял у того 6 евро на такси, пообещав
отдать их при первой же личной встрече, и добавил: «Только около своего стола
можно быть сытым».
«Валли бар» был набит битком —
казалось, что даже яблоку упасть негде, но чиновник, размахивая жирной
евро-котлетой, все же нашел себе местечко.
Посетители бара посоветовали
ему попробовать шот с названием «миллималикас», который делается по
специальному рецепту. Шотик, надо сказать, оказался действительно интригующим —
он относится к такому числу алкогольных напитков, которые диктуют вам собственные
условия и напрочь отказываются идти на компромисс.
После пятого или шестого шота,
которые он запивал (по совету местных интеллигентов) пивом, чиновнику
вспомнилась та самая корзинка с колбасками. Он все думал: а была ли корзинка? Вдруг она
действительно там на столе стояла? А если стояла, то почему была ничейная? А
раз ничейная была, то почему он не подошел и колбаску из нее не попробовал? Это
ж не преступление — взять то, что никому не принадлежит — размышлял чиновник.
Оно ж ничейное — если никто не
возьмет, то оно и испортиться может, подумал он, и словно в агонии из бара
выбежал.
Достоверно неизвестно, что
случилось дальше.
Одни говорили, что он за
корзинкою той обратно побежал, да заблудился и потерялся в Таллине. Другие
утверждают, что корзинку он все-таки нашел, колбаску из нее попробовал и решил на
Родину-матушку вернуться, чтобы показания признательные дать, во всем раскаяться,
да на сделку со следствием пойти.
Конец.