Сложный был
год: налоги, катастрофы, бандитизм и недобор в армию. С последним мириться было
нельзя и за дело принялся знающий человек — наш военком. Он собрал всех немых,
больных и калек в районе. Даже глухих определил в погранотряд арктические дятлы.
Столько лет
уже прошло, а они все еще где-то чудят.
Не нашли
только одного, последнего в городе призывника….
Утро для
Гриши Ковалёва наступило внезапно. Спал он всегда хорошо, а тут вдруг вскочил в
поту, отдышаться не может.
Надо
сказать, что спит, ест, моется Гриша всегда в костюме, так и собираться утром
не надо, и ткань к телу приятно прилегает, и хорошо всегда ощущать на себе
несколько десятков тысяч, а купюрами ведь не обложишься. Содержит себя в
порядке, в общем.
Проснулся,
галстук поддернул, ленточку георгиевскую на лацкане поправил, а не помогает.
«Странно», думает, «всегда легче становится, а тут не сработало».
Чистит
Григорий зубы, смотрит на себя в зеркало и не узнает. «Постарел что ли? Вроде
нет».
На работу
приходит, а сам не свой. Все спрашивают: «Гриша, ты как?», «С тобой все
хорошо?». А он и не знает, что сказать, все односложно отвечает, да мычит в
ответ. Даже вахтерша Виола заметила: «Что-то ты Гришка сегодня уклончивый
какой-то».
И тут Гришу
как молнией пронзило. Сердце остановилось на секунду. Замер Григорий, стоит
смотрит под ноги, шагу сделать не может.
Вдохнул,
галстук поправил, ленточку перевязал, брошюру патриотического содержания к
груди прижал — какое облегчение.
Заходит в
свою аудиторию, а там уже детишки сидят. Глаза у всех большие, рты раскрыты. Ну
прямо пионеры с картинки.
И стал им
Григорий рассказывать, какие у нас в стране поля широкие, реки полноводные, как
все это хотят америкосы вытоптать да выпить. Работа у Гриши такая — детям
сказки рассказывать, как хорошо жить на своей земле, да как плохо на чужой.
Закончил он
сказку, а ребенок из первого ряда, пухлый такой, с веснушками, спрашивает:
«Дяденька, а вы нас от янки защитите?»
Впервые в
жизни Григорий всерьез задумался, но ненадолго: «Конечно», отвечает, а сам
опять к себе в голову полез: что-то там не то. Раньше все было по полочкам, а
теперь что-то не на своем месте.
Отпустил
детей Гриша и давай у себя в голове прибираться. «Защищает родину кто?
Патриоты. От кого последний раз защищали? От немцев. А машина у меня какая?
Немецкая BMW. Непорядок. Надо исправлять».
Ушел раньше
с работы, продал за бесценок свою БМВ, купил с рук УАЗ «патриот». Едет обратно,
неудобно, зато патриотично-то как.
Встал на
парковку у дома — у элитной Омега-хаус,
а все равно мысли нехорошие в голову лезут.
«Да что ж
такое, раньше только голове неудобно было, а теперь и попе и голове. Надо еще
раз. Кто родину защищает? Патриоты… Стоп. А я патриот? Ну как нет? Машина есть?
Есть. Квартира шикарная есть? Есть. Делом полезным для отечества занимаюсь? Еще
бы. Да у нас в управе каждый первый, как я. Люди серьезные, говорят, что
патриоты. Значит, и я патриот».
Вышел
Григорий из новенького УАЗа, идет к дому, вроде хорошо все. Уже у самого
подъезда пикирует ворон о двух головах на плечо Гриши да как гаркнет в ухо
двумя глотками «УКЛОНИСТ!».
Так и упал
Гриша аки замертво. Лежит, а сам сон видит. Явился ему во сне военком и говорит
загробным голосом:
«Жизнь без
армии — это все равно, что любовь в резинке. Движение есть, прогресса нет».
Очнулся
Григорий на вокзале, посреди перрона. Люди, шум, все плачут, обнимают друг
друга и «Прощание славянки» из динамиков орет. Чувствует, не то что-то. Все
тело зудит, шее как-то легко и голове свежо. Смотрит на себя, а он в форме
армейской, галстука нет, ленточки нет, сапог ногу трет. Испугался Гриша, да так
закричал, что снова проснулся уже у подъезда своего. Костюм весь мокрый,
поджилки дрожат, ком в горле.
И тут-то до
него дошло, что все он в жизни успел, а в армии не побывал. Да и не по своей
воле ведь. Он человек деловой — то в магазин, то мусор выносить, то просто
пробежаться от своего этажа и обратно. Немудрено, что с военкомом разминулись.
Да он и сам
был не против долг родине отдать, вот только как все дела закончил, оглянуться
не успел, а ему уже 27. Ломанулся он тогда в военкомат, чуть-чуть не успел.
Последний призыв без него ушел.
Вспомнил
Гриша про друга своего Юру Шарика по кличке Бугимен, он-то должен помочь
советом. Должность у него посерьезней, машина получше, да квартира пошикарней.
Юра всяко в патриотизме лучше разбирается.
Так и
побежал бегом до Юры-депутата. А прозвали его так за то, что он в костюме не
только жил, но и родился.
Врывается к
нему домой и прямо с порога: «Юра, как жить дальше?». Друг сначала опешил,
галстук поправил, ремень подтянул, видно, успокоился. Провел Гришу в дом,
усадил на диван, напоил чаем и давай расспрашивать.
Выложил ему
Григорий, как на духу и про детей, и про машину свою новую, и про сон страшный.
Юра подумал,
но недолго (так уж заведено) и говорит:
— Ты знаешь,
есть у меня с детства один способ. Если проблема какая, то я под диван прячусь.
Полежу там денек, другой, подумаю. Проблема вокруг походит, в двери постучит, и
уйдет.
— Не
подходят мне такие решения, Юрка, военком ведь меня и там достанет, раз в
голову залез.
— То есть,
Гриша, твою проблему никак не решить?
— Не знаю.
— Тогда я в
диван.
— Стой!
Подожди, делать-то мне что?
— Я в
диване…
Стучал
Григорий по дивану, бегал матерился — молчит Юра. «А ведь прав, подлец» и
убежал.
Бежал-бежал,
пока из сил не выбился, упал в реку, плакал, катался. Так кричал, что кто-то в
него газетой запустил. Открывает Гриша газету, а там новость «Президент
подписал указ о дополнительном призыве в армию после 27-и»
Надо было
видеть лицо нашего героя. Вскочил, мокрый, грязный, но такой счастливый.
Взлетел на свой этаж, вытащил из-под матраса военный билет. Рвать его зубами
начал. Половину даже съел случайно.
Так быстро и
радостно Гриша еще не собирал вещи. Скинул в сумку щетку, пасту, тапочек
(только один, второй выронил, подбирать не стал времени нет), галстуков взял 13
штук, свернул аккуратно, убрал в дальний карман.
Забегает в
военкомат, открывает шатающуюся дверь заветного кабинета с вопросом: «Где тут
берут в Морские Котики?»
Военком
строго посмотрел сквозь фуражку и говорит:
— Молодой
человек, покиньте помещение. Вами весь пункт провонял.
— Да, о чём
разговор?! Пошлите меня куда-нибудь в горячую точку. Снайпером. Я очень
усидчивый.
— В стройбат
пойдешь.
А Гриша и
тому рад, в трусах уже стоит, готов идти на службу.
— Товарищ
военком, а на мою профессию это не повлияет?
Начальник
военкомата подходит, так по-отечески Григория приобнимает и говорит:
— Военный —
это не профессия, это половая ориентация.
Так и
отправился служить Григорий. Служил он долго и счастливо и на дембель ушел в
последний день.
Вышел ли Юра
из дивана — никто не знает, но с тех пор никому он на глаза не попадался. Может
и помер там, а может, тоже жизнь понял, да в монахи подался.
Что читатель может вынести для себя из этой истории? А вот что: В человеке всё должно быть прекрасно: погоны, кокарда, исподнее. Иначе это не человек, а млекопитающее.