Валентина Матвиенко призвала Верховный суд и профильный комитет Совета Федерации запретить клетки и так называемые «аквариумы» до конца нынешнего года.
Дословно спикер Сената заявила следующее, — далее цитата:
«В Совете
Федерации мечтают, чтобы клетки убрали из залов, где судьи рассматривают дела,
ведь помещать в них людей, пока суд не вынес приговор и не установил вину — это
недостойно и негуманно»
Конец цитаты.
По мнению Матвиенко (и с ним согласны все, кто хоть раз побывал в шкуре подсудимого), в России следует применять практику стран Европы: чтобы подсудимый был около своего защитника за столом.
Комментарий редакции.
Защищаться из клетки невозможно. Конституция гарантирует право на защиту. УПК гарантирует право подсудимого на общение с адвокатом. Тайна общения подсудимого и адвоката в зале суда гарантируется Законом.
Но когда человек в клетке рядом постоянно «трут уши» о разговоры двое полицейских, порой они бесцеремонно вмешиваются в разговор.
Но самое главное — личностный аспект. Дело в том, что судья в России принимает решение исходя из представленных доказательств и (!) личного убеждения.
И вот на это личное убеждение судьи на уровне подсознания очень влияет нахождение человека в клетке. Выпустить из клетки сложнее, чем затолкать в неё.
Кроме психологического есть и чисто юридический казус. К примеру, явился свидетель, который не знает дела, но может влиять на него.
Он замечает, что человека отправили в клетку — следовательно, он виновен. Поэтому свидетель уже говорит жестче. И вариант адекватного поведения свидетеля и его объективного взгляда, почти исключен.
Европейский суд по правам человека не раз отмечал, что российская практика размещения подсудимых в клетках «унижает человеческое достоинство».
Инициатива Матвиенко похвальна, но эксперты «Эхо СЕВЕРА» уже говорят о том, что она вызовет колоссальное противодействие.
Дело в том, что принципы законности и гуманизма расходятся с российскими реалиями. И они между собой не уживаются.
К примеру, если в залах судов демонтировать клетки и стаканы, то как же быть с категорией особо опасных и склонных к побегу лиц?
А если судом рассматривается уголовное дело с участием группы таких лиц?
Количество сотрудников полицейского конвоя регулярно сокращается. Профессиональный уровень конвоиров — он вообще за гранью добра и зла. Достаточно вспомнить, как в позапрошлом году из конвойного помещения Приморского суда, выломав окно сбежали трое подростков.
Возможно, что расчёт на приставов, но приставы в зале суда — они как имя прилагательное — они призваны обеспечивать только порядок в зале суда.
Короче, полезная и правильная по сути инициатива упирается в вопрос: как и кто будет обеспечивать безопасность в судах?
С другой стороны, в Европе и с отморозками и группировками точно такая же ситуация. Но там безопасность обеспечивается. Значит, это не повод жертвовать принципами гуманизма и правами человека в угоду мнимым трудностям, с которыми сталкивается конвойная служба.