Режисёр: Карло Мирабелла-Дэйвис
В главных ролях: Хейли Бенетт, Остин Стоуэл, Дэнис ОʼХэр, Элизабет Марвел
Премьера: 7 марта
Механика угнетения
Гиперреальность, созданная коронавирусом, установила своё тоталитарное господство в информационном поле. Фильм «Глотай», едва успевшей мелькнуть в прокате, тут же был свернут, как и дискуссия по его поводу. Теперь, когда почти у всех достаточно времени для осмысления, можно обратиться к фильму, затрагивающему аспекты от стигматизации психических заболеваний до токсичной маскулинности.
Хантер и Ричи (у героев явно говорящие имена), молодая супружеская пара, у которой с первого взгляда всё в полном порядке. Он — главный менеджер в отцовской компании, обладающий абсолютно конвенциональной модельной мужской внешностью, и приличным состоянием.
Она — несостоявшийся иллюстратор, «успешно» вышедшая замуж и вместе с состоянием мужа получившая всё, о чём можно только мечтать в её положении. Всё, что ей остается, — это обставлять дизайнерский особняк (благо она девушка со вкусом) и конечно же зачать малыша, чтобы порадовать мужа и укрепить свои позиции.
В один прекрасный день все узнают о беременности Хантер, и конечно же рады такому стандартному сценарию, которым так легко делиться с коллегами в офисе, но что-то начинает идти не по плану.
Первое, что стоит отметить в этом фильме, это то с какой аккуратностью автор говорит о кризисе традиционной модели института семьи. Если тот же Триер быстрее показывает нам последствия подавления женской чувственности, очень жестокую крайность со всем натурализмом, то Карло Мирабелла-Дэйвис берёт на себя смелость показать сам механизм угнетения.
У Хантер с беременностью возникает необычное навязчивое желание проглатывать мелкие предметы вроде канцелярских скрепок, батареек, земли или даже гвоздей. В фильме диагноз нигде не обозначается, но тем не менее, ясно, что это одна из форм обсессивно-компульсивного расстройства.
Природа возникновения этого заболевания во многом связана с желанием упорядочивать жизненный хаос и контролировать процессы, происходящие с телом.
Первая манифестация заболевания происходит в момент, когда Хантер и Ричи решаются сообщить родителям о появлении малыша. Они идут в ресторан, муж начинает настаивать на том, чтобы Хантер рассказала историю из детства, она явно не хочет, он не замечает, она обращает внимание на вкус льда в стакане и пробует, так как за неимением других средств для выражения своей искренности ей остается только этот.
Никакого репродуктивного насилия или жестокого абьюза нет, иногда для деформации психики достаточно просто не замечать, что чувствует человек, затыкать рот, навязывать свои желания и сценарий счастья. Хантер постоянно чувствует пассивную агрессию со стороны мужа и не понимает, что она делает не так.
Ему же кажется, что он дал ей всё (высокий стандарт потребления) для счастливой жизни, а она неблагодарная и не радуется. Её тошнит от домашних вечеринок, где она вынуждена выполнять демонстративную функцию, показывая благополучие и успехи мужа. Так происходит объективизация.
Женщина замкнута в системе координат своего мужа, её круг общения состоит из его коллег и родителей, естественно ни с кем из них она не может быть искренней, становясь всего лишь иллюстрацией образцовой жизни, которой можно только позавидовать.
Если обратить внимание на диалоговую составляющую «Глотай», можно заметить, что такой нарочитой вежливости и обходительности не встретить ни в одном учебнике английского языка, но все понимают, что это всего лишь фасад.
Психические отклонения явно не являются частью американской мечты, сначала к девушке приставляют смотрителя, который контролирует, чтобы она ничего не съела. Он родом из Сирии, и в первом же диалоге говорит: «когда идёт война не до психических заболеваний».
Да, он прав, но легче ли Хантер, которая к тому времени начинает понимать, что вся эта забота не о ней. Как только появится малыш, её, как странноватого фрика, выкинут на улицу.
Отец мужа нанимает женщину-психолога, которая вынуждена говорить семье о том, что Хантер сообщает ей на сеансах. Девушка не сразу начинает ей доверять, но на одном из сеансов сообщает о тайне своего рождения.
Она — продукт насилия, бастард, её мать изнасиловании в девяностых, та не стала делать аборт по причине своих традиционалистских правых взглядов. Нетрудно догадаться, что никто не говорил с Хантер, а эту тему и её всю жизнь гложет чувство вины и вопрос: «неужели я буду такой же мразью как мой отец?»
Освобождение
Однажды девушка находит свое личное безопасное пространство, плача под кроватью, и понимает, что для того, чтобы спасти себя необходимо изолироваться от окружения, порвать с комфортом.
В последнем диалоге с мужем она говорит: «я просто слишком старалась сделать тебя счастливым». Она не хотела этого дома, этих бессмысленных людей вокруг, этого бесконечного одиночества и подавления, её представления о счастье входили в слишком острый конфликт с навязанными ценностями.
Единственным выходом для неё оказывается окно в лес. После побега она находит своего биологического отца, буквально ножичком ковыряясь в своём прошлом. Только услышав слова раскаяния в содеянном, а главное, что её заболевание имеет не генетическую природу, она успокаивается, получая контроль над своим сознанием.
После чего делает аборт, получая обладание своим телом. Для неё это начало новой жизни, возможно даже без обострения обсессивно-компульсивного расстройства.
Хантер находит в себе внутренние силы для честного взгляда в себя, вдохновляя миллионы девушек быть настоящими, не боясь признавать, что их индивидуальность очень часто может выпирать за патриархально-капиталистический образец.
Ася Спиридонова
18+
Редакция благодарит компанию «Шестиозерье-лес» за поддержку рубрики «Культурный смотритель».