Сюжет фильма на первый взгляд незамысловат: молодой избалованный мажор Гриша прожигает жизнь на папины деньги, не уважая ни кормильца, ни людей вокруг себя, но до тех пор, пока папеньке не надоедает сыновний беспредел, и он не решает проучить зажравшегося кровиночку довольно радикальным способом.
При помощи целого штата актёров, каскадёров и одного Охлобыстина строится деревня XIX века, где воссоздаётся быт того времени. И вот уже мажор Гриша просыпается крепостным конюхом в 1860 году при властном боярине без Интернета, связей и папиных финансов. В необычных для себя условиях Грише предстоит не только переосмыслить своё поведение, но и узнать что-то новое о себе и людях.
Массовка через слово любит царя-батюшку, пресмыкается перед барином и даже перед заезжим кочевником. Народное единство в этом кино показано как нельзя лучше. Все — друзья-товарищи, главное — не быть крепостным.
В качестве награды за то, что герой возьмёт на себя чужую вину (воспитательный момент!), «барин» обещает ему вольную. А затем обманывает его самым бессовестным образом. Казалось бы, самое время герою взбунтоваться.
Однако и тут холоп не решается на бунт, хотя и сжимает кулаки от ярости. «Не дают мне свободы, потому что не заслужил… Видно, так уж суждено, так было предрешено», — говорит он с досадой. Заменой «свободы» является тут совершение подвигов и борьба с внешним врагом.
К слову, герой мог бы смириться с судьбой, потерпеть годик и к 1861-му спокойно освободиться от гнета барщины.
Но стоит задуматься, и мы понимаем, насколько скользкую дорожку выбрали авторы. Во-первых, это неприкрытое потакание самым низким вкусам, тем, кто считает виновной во всём условную «элиту» и желает поскорее и побольнее её «наказать».
Однако играть с этой проекцией опасно во всех смыслах, памятуя 1917 год и всё, что последовало за ним. В результате даже спустя сто лет мы имеем незаживающую общественную рану, и растравливать её не придёт в голову ни одному нормальному человеку, ощущающему свою ответственность за судьбу родины.
Во-вторых, ситуация крепостной России, также оказавшей глубокое влияние на формирование массовых инстинктов, невольно предлагается нам тут в качестве пусть и радикальной, но всё же «нормы». Этической, экономической, эстетической? Было бы интересно уточнить у авторов фильма.
Вторая сторона медали — ещё одно предупреждение. Только в этот раз тем самым «элитам». Бросаться деньгами и оставаться безнаказанным в реальной жизни можно до поры до времени. Пока те, кто чувствуют себя никем, не захотят стать всем. И вот тогда для многих сюжет «Холопа» станет куда реальней.
И вот эта-то «целительность насилия», этот гимн кнуту и пугают больше всего. Вместо того, чтобы отнять у мальца кредитку и кабриолет, олигарх просто выпорол его чужими руками, в очередной раз отмазав от тюрьмы того, кто по закону должен был в ней оказаться.
Не менее страшно и то, что в «Холопе» ода кнуту и перевоспитание виселицей дают отличные результаты: тщательно выпоротый мажор благодарит папеньку за науку, после чего сам берёт в руки плеть и гонит к виселице следующего представителя непоротого поколения.
Таким образом, за своё послушание он получает не только новую жизнь и большую любовь, но и возможность пороть других, а также тыкать им своими сапогами в лицо — видимо, в качестве бонуса.
Насколько странный праздник День народного единства, настолько же странная и программа под него. «Броненосец Потёмкин» или «Александр Невский» куда лучше подошли бы для поднятия народного духа, но повестка не та, время не то, да и холопам, кажется, нравится опускать всё вокруг до своего уровня.