Исследование на данную тему представил на нашем сайте известный сказочник Витков…
Икота — это необъяснимое нарушение, по мнению учёных, работы человеческого организма, при котором начинают судорожно сокращаться мембрана и связанные с нею внутренние органы.
При этом человек издаёт неконтролируемые звуки. От этих звуков и образовалось слово икота (ик — звукоподражательное, от — суффикс).
Ранее существовало поверье, что человек начинает икать, когда о нём вспоминают его предки, и принято было перекреститься или прочитать три раза молитву Богородице.
Сейчас — что кто-то вспоминает или ругает.
Как бы то ни было, икоту можно разделять на приобретённую и врождённую.
А кроме того, в деревнях на русском Севере икота проявлялась настолько активно, что временами больше походила на болезнь, иногда переходящую в эпидемию, охватывающую целые поселения.
ЭПИДЕМИЯ ИКОТЫ
В Архангельской области наиболее подвержены вспышкам икоты были районы в верхнем и среднем течении рек Пинеги и Мезени.
Как правило, сначала начинала икать одна из женщин, а вскоре и вся деревня.
Причём среди женщин икота распространялась быстрее, чем среди мужчин. В «икающей» деревне на длительный срок (месяц и более) замирали все виды деятельности.
В Советский период также имели место подобные вспышки. В это время в северных деревнях находилось много высланных из других областей.
И было замечено, что они от икоты не страдают. То есть икота распространялась среди местных жителей, имеющих наследственную предрасположенность.
Медицинские методы воздействия успеха не имели. Эпидемия икоты начиналась и заканчивалась независимо от их применения.
ИКОТА ПРИОБРЕТЁННАЯ
От этого вида икоты страдали в основном женщины. Мужчины очень редко издавали в состоянии транса разные крики.
Подверженных икоте называли икотницами и икотниками. Сама икота имела черты нервно-психического расстройства, и бытовало мнение, что она напускалась на здорового человека — с ветром, водой, вещами… с насекомыми, залетающими или заползавшими в открытый рот.
Страдающий икотой мог от неё освободиться, если обманом смог обменять её на выпрошенную у здорового человека вещь.
Людей, умевших насылать икоту через определённый магический ритуал, также звали икотницами или икотниками (миряками).
Считалось, что они могут общаться с нечистой силой. Сохранилось много записей этого явления.
В зависимости от приступа, икота делилась на три разновидности: икота говоруха — икотница беспрерывно говорила, не реагируя на окружающих и ничего не помня; икота немая — женщина издавала громкие, звероподобные звуки; икота смертная — икотница начинала корчиться в судорогах, заканчивающихся смертью.
От икоты можно было излечиться, пройдя обряд, более похожий на изгнание бесов. Так как в то время считали, что икоту вызывают бесы, поселившиеся в животе у икотницы.
В Советский период, когда религиозная составляющая сошла на нет, а научного объяснения не появилось, икотницы стали воспринимать икоту как вселившуюся в них некую сущность, с которой можно договориться. Ей давали имя и старались задобрить.
Верили, что после смерти икотницы икота не умирала, а перебралась в тело другого человека. При этом могла годами находиться в укромном месте избы, дожидаясь благоприятного момента.
Полный вариант волшебной сказки Виткова — в материале «Икота».
А теперь…
Сказ Братьев Мухоморовых о Лабуде-беде окоянном
…с сумою чёрной барсучьей, гортанью бешеной да игрушками пакостными. Исследование поморских этнологов
Старинное веркольско-сурское сказание, донесённое потомками чуди белоглазой, гласит, что в центральной части пинежских карстовых пещер застыло чудище Лабуда-беда, прозванное жителями старинного села Глубокое как «Лабуда ненасытная — гортань бешеная».
Кстати, учёные из северо-западного этнологического института полагают, что название пинежского села Глубокое происходит не от глубины окрестных озёр, а от выражения «горе глубокое». Подтверждение учёные нашли в знаменитом эпосе «Слове о полку Игореве». Там плач княжеской дружины был безутешен. «Глубока не река, а пучина горя нашего», — говорил, сокрушаясь, мудрый воин русский.
Похожая тема звучит и в пинежских страданиях, дошедших до нас из глубины веков и чащобы лесов: «Лабуда-беда явилася — горе глубокое навалилося! Люди добрые, вспоможите — гортань бесячью уберите!». Эти строки пели девы пинежские, а старухи громко причитали: «Бешеная гортань закройся, Лабуда-беда, сглаз моих смойся!»
И вот спустя тысячелетие знаменитая собирательница северорусских фольклорных традиций Антонина Яковлевна Колотилова, исследуя пинежскую былинную сокровищницу, наткнулась на притчи «о Лабуде-беде и её гортани бешеной».
Из отдельных строк по крупицам собирался небольшой пинежский эпос — быль о том, как предки наши изгоняли коварное чудище «Лабуда-беда — бешеная гортань».
Чудище шлялось по деревням и появлялось как продолжение беды. Верной приметой к появлению Лабуды-беды была перемена ветра: всегда начинался ветер северный. И в наследии Колотиловой почти все песенные страдания начинались со слов «Ой, не дуй ты, ветер северный». Кстати, вопреки расхожему мнению, северный ветер в тех краях был отнюдь не свеж — с болот дул тот ветер, низовой он был. То, что кислым и гнилым несёт с северных болот, этот факт подтверждается и поныне.
«Гортань бешеная поганок объелась да кровью болотных жаб напилась, мало ему, окаянному, верно, Лабуда-беда дурное замутил!», — мрачно говорили мужики и шли за вилами.
Не холода боялись жители далёкой Пинеги. Северный ветер с гнилых болот, где в месте, что гортанью бешеной звалось, ещё много веков назад окаянный Лабуда-беда завёлся и разлагается, неся болезни всякие.
И сбегали крысы, и чернело молоко в крынках и… тишина… Вдруг как завоют бабы, дети, мамки. «Уж близко Лабуда-беда, ишь, как из гортани бешеной несёт», — мрачно констатировали мужики и подтягивались на околицу, вилы потирая.
Итак, представьте себе: деревня…
Люди в горе страдают, бабы в голос ревут, у коров лактация прерывается — короче, плохо людям…
И тут чудище Лабуда в образе блаженного юродивого появлялось с сумой своей, сотканной из шкуры чёрного барсука. Кстати, самка чёрного барсука в преданиях о нечисти лесной Формозой называлась. Люди говорили «Формозу видел — перекрестись, да три раза воротись. А не то придёт Лабуда-беда и дыхнёт гортанью бешеной». В общем, так: выходят люди за околицу, ГЛЯДЬ! А там уж Лабуда-беда сидит в грязи, весь в трясине, чешуйчатый и посмеивается визгливо. А из Формозы своей поганой — сумы из чёрного барсука — игрушки достаёт. И игрушки те людям за снедь и копеечку предлагает (якобы на счастье). Люди будто разум теряли, шальными становились — к Лабуде-беде подходили… тот дыхнёт из гортани бешеной и игрушки прямо в руку даёт. Люди игрушки в дом несли. А в доме, как и велел окаянный, последнее тёплое молоко на игрушку лили.
И тут обнаруживалось, что это была вовсе не пещерная глина. Это были куски плоти болотной нечисти. Её Лабуда-беда собирал в том самом месте, где беглого невинного каторжника Ярёму загубил на озере полном горя глубокого, и складывал в сумку свою Формозу.
Сказ о каторжнике Ярёме известен по записям, найденным в месте, где стремительные воды Пинеги с двинскими водами сливаются, — в доме купца Баженова, в деревне Вавчуга. Известно, что на Севере Ярёму считали невинно оклеветанным, заблудшим сюда с дурными намерениями викингом. Каторжник Ярёма потом с каторги бежал в леса пинежские. Шёл, шёл…
…Ярёма прижимал к телу челобитную и чащобами пробирался к воеводскому дому-соседу знаменитого дома купца Баженова в Нижней Вавчуге. А по пятам Ярёмы шла беда. Лабуда-беда…
В лесу Ярёму, будто зверь, выследил коварный Лабуда — бешеная гортань. Он красной девицей прикинулся, бес ненасытный. И чарами своими охомутал бедного Ярёму. Потом раздел, запутал стёжки-дорожки и исчез. Ярёма, думая, что и вправду это девица красная была, два дня переживал-кручинился. А на третий день, три часа просидев на берегу сакрального озера Тайбола, утопился.
Ещё долго потом с болот к северу от Пинеги доносился запах серы да вой жуткий из гортани бешеной Лабуды-беды ненасытной.
Удивительно, но в канун XXI века, осенью 1999 года, корреспондент ТВ «Поморье» во время командировки в Пинежский район узнала о нескольких рыбаках, которые в разное время и независимо друг от друга пробирались к этому озеру порыбачить. Все они утонули. Экспертиза впоследствии у всех показала отсутствие алкоголя и наркотических препаратов. Чудом спасшиеся товарищи обнаруживали провалы памяти. Видимых и наукой объяснимых причин трагедий до сих не найдено. Было много догадок, но были и авторитетные научные мнения, отражённые потом в монографиях.
В ноябре 1999 года руководство АГТУ в качестве примера интересных научных открытий, которые должны вот-вот состояться, обмолвилось об исследовании профессора химии Гершензона, несколько недель изучавшего озеро Тайбольское.
Профессор с высокой долей вероятности предположил периодичность изменения химического состава озера: H2O превращалась в 2валентный раствор серной кислоты — H2SO4! Гершензон объяснил это выбросами сероводородных ям из карстовых прорывов. Поразительно, но место этих скоплений сероводорода было в самом узком месте Тайбольского озера. В народе то место зовётся Гортань или Бешеная гортань.
И тут ещё раз помянем исследование Колотиловой. Русский фольклор донёс удивительную схожесть сюжетов. Люди долго смотрели в озеро, потом необъяснимо почему начинали биться в конвульсиях и бросались в чёрные воды. С точки зрения науки это объясняется именно сероводородом в высокой концентрации…
Помяни чёрта — он и явится. Как только тонул в Тайболе очередной горемычный, как коровы переставали нести молоко, приходил зловещий странник Лабуда-беда и раздавал свои мрачные игрушки. Вот так приходила беда — то кошки вымрут, то собаки одичают, а то и птицы невиданные хищные неожиданно залетят.
Если кратко. Избавиться от напасти этой Лабуды-беды помогли пинежские икотницы. Они на него икоту наслали. После чего окаменел окаянный упырь. Превратился в камень, камень превратился в известь. Известь стала сталактитами…
И вот на прошлой неделе часть камня, которая считалась туловищем, исчезла. Недобрый знак — решили люди…
По народному поверью пинежан, именно из сказания о Лабуде-беде и произрастают корни анекдота:
«Зачем тебе голова? Я ей ем».
Материал опубликован в газете «Правда Северо-Запада» от 22 февраля 2012 года.