Артистка отдала театру 27 лет своей жизни. Известно, что директор театра готовил документы на награждение Татьяны Михайловны званием заслуженного артиста РФ.
Она всегда казалась цветущей, исполненной энтузиазма, оптимистичной, моложавой. Можно сказать, она едва-едва заступила в свою вторую молодость.
На своей странице «ВКонтакте» коллега Татьяны Михайловны и её подруга Наталья Латухина поделилась своими эмоциями, — далее цитата:
«Всё… Больше не увижу твоих глаз… Больше никто не поймёт моего молчания…».
Конец цитаты.
Вот так. Артисты — они и молчание понимают. И уж лучше бы некоторые СМИ молчали, чем прошлись по этой теме вскользь, с профессионализмом и бесстрастностью. Потому что нет в их информационных сводках необходимого человеческого внимания, которое так нужно творческим людям. Даже и после этой жизни.
Поэтому и хочется теперь раскрыть то, что упустили «мейкеры» новостной ленты за вчерашний день.
Татьяна Михайловна отучилась в местном колледже культуры, затем получила актёрское образование в Ярославле. Вернулась на малую Родину и отдала ей всю свою энергию и любовь. Полностью связала себя с этим местом.
В последние 5 лет жизни она дарила себя местной детской театральной школе при драмтеатре: ставила спектакли, преподавала сценическое искусство. Словом, человек отдал себя своему делу, месту и времени.
История жизни архангельской актрисы легко и печально напоминает о судьбах многих провинциальных актёров. Сюжет прост, грустен и до боли лиричен. Разыгран как по нотам песен Вертинского.
Именно его имя всплывает в памяти в связи с кончиной талантливой артистки, когда не просто механически составляешь новость про смерть известного персонажа, не рапортуешь читателю-зеваке о событии местечковой важности, а пробуешь глубже распутать жизнь человека, вникнуть в детали его психологической и душевной боли.
Подсмотреть из-за кулис профессионализма — жизненную драму ушедшего человека в постановке главного режиссёра, имя которому — Бог. Впрочем, подсматриваешь это не из мелочного любопытства, а из желания запечатлеть память о человеке по-человечески, чтобы хотя бы на одном из новостных порталов города не было этого пресловутого механического профессионализма с дежурными фразами «по случаю».
Вертинский написал целый цикл «театральных» стихов, из которых впоследствии родились песни. Артистка умерла, жизнь под архангельским небом продолжилась.
Глядишь на мимолётное фото артистки, играющей свою очередную роль, и в памяти звучат стихи вековой давности:
Бал Господень
В пыльный маленький город, где Вы жили ребёнком,
Из Парижа весной к Вам пришел туалет.
В этом платье печальном Вы казались Орлёнком,
Бледным маленьким герцогом сказочных лет…
В этом городе сонном Вы вечно мечтали
О балах, о пажах, вереницах карет
И о том, как ночами в горящем Версале
С мёртвым принцем танцуете Вы менуэт…
В этом городе сонном балов не бывало,
Даже не было просто приличных карет.
Шли года. Вы поблёкли, и платье увяло,
Ваше дивное платье «Мэзон Лавалетт».
Но однажды сбылися мечты сумасшедшие.
Платье было надето. Фиалки цвели.
И какие-то люди, за Вами пришедшие,
В катафалке по городу Вас повезли.
На слепых лошадях колыхались плюмажики,
Старый попик любезно кадилом махал…
Так весной в бутафорском смешном экипажике
Вы поехали к Богу на бал.
1917 год, А. Вертинский.