Напомним, что режим для педофила избрали строгий. Поедет на зону или в Матигоры или в Котлас.
Под напором доказательств и видя бесперспективность своих попыток увильнуть, в конце судебного следствия Гнедышев всё-таки признал вину, но частично.
Дескать, развратничал только в отношении двух детей, в отношении третьего не развратничал.
С самого начала бывший чиновник юлил. То признавал вину, то не признавал, цепляясь за процессуальные уловки. В итоге — 5 лет строгача.
Казалось бы, после даже частичного признания вины комментировать более нечего. Да и мерзость произошедшего вызывает чувство брезгливости. Глава Минобраза — педофил. Днище…
И всё же комментарий напрашивается, поскольку у Гнедышева из числа пресловутой северодвинской общественности ещё и защитники находились. Дескать, умный специалист был, опытный.
Причём тут ум и педагогический опыт?! Педофилия — зло! И этим всё сказано.
Насчёт посадки Гнедышева. Реальный срок. Сам виноват.
Если ты попался, то надо признаваться и не играть в «признаю — не признаю», «каюсь — не каюсь», «готов сотрудничать — не готов». Не надо издеваться над судом, следствием, прокуратурой.
Судья, гособвинитель — они же не дураки, и им прекрасно видно, выкручивается человек или правду говорит.
Тут, видимо, речь может идти и о «выдающейся» роли адвоката: человек, который обвиняется в преступлении, доверяет ему самое дорогое — свободу и жизнь.
Адвокат должен не затягивать процесс, зарабатывая деньги, а дать единственный и правильный совет.
В данном случае совет должен был быть один: признание вины, деятельное раскаяние. Глядишь, и на годик бы залетел или на условочку.
Теперь насчёт самого Гнедышева. Извращенец — это диагноз. Я бы не только срок дал, я бы подверг такого химической кастрации. Те, кто интересуются малолетками, опасны тем, что они больны — и однажды, может, спустя много лет, у Гнедышева снова возникнет позыв поинтересоваться чужими детьми.
Поэтому или ПЖ, или срок с кастрацией.
Далее… Оно же самое важное.
Гнедышев на протяжении всей своей карьеры был связан с информационными технологиями и компьютерами. Он как никто знал, что рабочий компьютер — очень уязвим.
И тем не менее, сидя в рабочем кабинете, с рабочего компа Гнедышев вёл развратную переписку с малолетками.
Что это? Это ощущение безнаказанности. В какой-то момент он почувствовал себя небожителем.
Отчего это ощущение? Напомним, что Гнедышева двинул во власть экс-губернатор Орлов. Орлов вообще двигал северодвинцев во власть. Ни одного достойного — воры, бестолочи, зазнобы. Как будто из-за забора вынырнули, из грязи в князи.
Не знаю, как по деловым качествам (тут также есть сомнения), но по моральным, Гнедышев никак не подходил для должности.
Когда он только вступил в министерский кабинет, мы опубликовали его скабрезные снимки. Напомним, что Гнедышев тогда поехал в командировку на Дальний Восток и выкладывал в сеть себя полуголым на фоне Японского моря.
Ты в служебной командировке, полуголый глава Минобразования…
Экс-губернатор Орлов не придал этому значения. Гнедышеву даже на вид не поставили. Вот отсюда и безнаказанность.
Одно в этой гнусной истории успокаивает. Гнедышев, в отличии от залетевшего Рашкина, не сможет орать про провокацию, подставу и придавать истории политическую окраску. Ибо всю жизнь смотрел власти в рот, был лоялен и являлся соучастником всех мерзких дел власть имущих.
И последнее…
Педофилия — это реальная мерзость. Хотеть и развращать чужих детей — пакостно. Возникает желание помыть руки и продезинфицироваться водкой.
P.S.
А вообще, всё произошедшее — удар по престижу власти. Мы, граждане, думаем, что чиновники сидят в своих кабинетах, думают о народе и пашут в поте лица. А они, как показывает опыт Гнедышева, там (простите за выражение) дрочат. Причём, видимо, в буквальном смысле слова.
Брат Мухоморов