О том, что в Архангельске как бы частный благотворитель восстанавливает историческое здание накануне истерично орали официальные СМИ и паблики. На самом деле всё враньё. Разбираемся.
Дом Киселёва едва ли кто-то помнит в приличном состоянии. Он начал разваливаться ещё в прошлом веке, в 2016-м был полностью расселён и в 2018-м благополучно сгорел до основания, оставив после себя чёрное бельмо в самом центре столицы Поморья.
По факту уже не было никакого культурного наследия — несколько сгоревших брёвен и всё.
И тут «на лоток нашёлся роток»: на большой земельный участок рядом с главной пешеходной улицей рано или поздно пришёл бы хозяин и, может быть, гораздо хуже, чем ГАУ «Инвестсельстрой».
Ещё в 2018 году, когда остатки постройки передавали в безвозмездное пользование этой организации, её руководство заявляло, что даже если дом отреставрируют, то «Инвестсельстрой» будет использовать его для своих нужд. То есть в ближайшем будущем в Архангельске появится деревянное офисное здание.
С одной стороны, похвально желание «Инвестсельстроя» восстановить прежний облик, но именно «восстановлением» назвать этот процесс крайне трудно. К площади дома добавятся несколько квадратных метров, немного изменится внутренний фасад и кровля, но самое главное — это не реставрация, а постройка с нуля, причём построенное отмодернизировано и едва ли будет напоминать оригинал.
Выходит, что власти беззастенчиво врут горожанам про восстановление.
Хотя справедливости ради стоит отметить, что это изменения несущественны. Но они есть, и это факт. Остаётся загадкой, какой материал подрядчик выберет для облицовки (надеемся, скрестив пальцы, что не сайдинг), ещё можно ожидать, что «культурное наследие» испортят, но это будет сложно. Сам по себе дом Киселёва можно назвать типовым: он очень похож на дом Вильнёвой и другие архангельские деревяшки вдоль Выучейского.
Это последствия 90-х, когда благодаря Барашкову и прочим деятелям чуть ли не все подряд деревяшки признавались объектами культурного наследия — их вносили в реестры, вешали таблички и… оставляли. Ни тебе реставрации, ни ремонтов. И сделать с этим «наследием» ничего уже было нельзя. В итоге «наследие» ветшало, рушилось, а чаще просто сгорало.
Потом, когда стало очевидно, что типовые дома-бараки «наследием» можно назвать с натяжкой, было уже поздно — вырвать их из реестров Минкульта и из-под «липовой» охраны государством стало трудно. Бюрократия-с.
Так попал в реестр и мало чем примечательный дом купца Киселёва. К слову, сам купец тоже ничем примечательным в истории губернии не отметился. Так, обычный торговец, коих во все времена были сотни и тысячи. Свезло: купил подешевле, продал подороже.
Но вернёмся к пресловутому восстановлению.
Красивые наличники и козырьки сегодня сделать не так и трудно — станки к вашим услугам. Тут главное — не переборщить с рюшечками. В любом случае остаётся только гадать, каким дом получится в конце работ, поскольку ни проекта, ни сметы в открытом доступе нет. И это странно, если говорить о восстановлении культурного наследия.
Кроме того, вызывают вопросы материалы, из которых сделаны стены. Брус выглядит неоднородным, словно его закупали не разом на одной конкретной пилораме, а везли с разных точек от разных изготовителей.
Не исключено, что стены собирали из отрезков. Если приглядеться к фото, то можно заметить, что через каждые 2-3 венца есть брус, не подходящий по длине. Эксперты все, как один, говорят про то, что лучше так не делать: в оконных и дверных проёмах подобный стык допустим, но в несущей стене лучше избегать подобных соединений.
А вот слова про вынужденную паузу в полгода похожи на правду. Брусу действительно нужно дать время на усушку, после чего снова пройтись утеплителем. Лучше, конечно, это делать летом, но, видимо, «Инвестсельстрой» торопится побыстрее въехать в новые офисы.
Визуально стены выносной конструкции второго этажа кажутся кривыми. Такой же выглядит и одна из внутренних стен.
Кроме того, есть ощущение, что на верхних венцах не доложили утеплитель. Если снизу пакля торчит и свисает кусками, то наверху брусья прилегают друг к другу очень плотно. На данном этапе строительство выглядит очень неаккуратным. Брусья кажутся разными по своей структуре, их торцы неровно опилены, что может сказаться при облицовке.
Конечно, всё строение не развалится от первого ветра, но любви к культурному наследию не чувствуется вовсе.
Заметим, что данная организация своей деятельностью не только не отражает собственное название, но, и очевидно, выходит далеко за рамки, установленные учредителем — правительством Архангельской области:
Видимо, «Инвестсельстрой» последние пару лет занимается чем угодно, только не развитием сёл. Судя по официальному сайту, учредитель в лице правительства не уполномочивал это ГАУ заниматься восстановлением культурных наследий.
Строят различные здания по всей средней полосе России, проектируют восстановление памятников и снос водонапорной башни. Например, за проект восстановления одного только памятника Павлину Виноградову (не всей площади, только памятник) организация взяла 1,5 миллиона из бюджета. Последний государственный сельхоз-контракт у компании был аж в 2020 году.
С другой стороны, вызывает подозрение решением прошлой городской администрации (Годзиша). Как-то уж слишком пахнет коррупцией. Здание (вернее, его останки) передали ГАУ «Инвестсельстрой» за 1 РУБЛЬ.
Да любой архангельский олигарх с удовольствием бы схавал в таком месте участочек. И город получил бы не рубль, а в миллионы раз больше. Но всё сделали шито-крыто.
И это центр Архангельска, бойкое место рядом с рынком и Дворцом спорта, близ главного проспекта и главной пешеходной улицы, с присутствующими коммуникациями. ЗА 1 РУБЛЬ! Без конкурсов, без аукционов. Просто тихой сапой договорились. Это ли повод разобраться надзорным органам и УЭБу?
Причём, здание передали за этот самый обычный рубль ещё в 2018 году, когда у «Инвестсельстроя» не было ни проекта, ни плана, ни даже лицензии на восстановление культурных наследий. Эта самая лицензия появилась только в 2020 году, и тогда же, судя по всему, началась работа над проектом, поскольку руководство принципиально не хотело отдавать эту работу на аутсорс.
Короче, дело ясное, что дело тёмное. Смотрим, что в итоге получится.