У него всё получалось задорно, ярко, искренне: смена позиций, ругань, шутки, предсказания, раздача клубники, водки, закидывание людей банкнотами.
Это был уникальный человек, как бы кого он не мочил, не гвоздил. И ведь на него никто не обижался. Даже облитый соком Немцов и даже оттасканная за волосы депутатша, имя которой уже никто и не вспомнит.
Даже Буш-старший после ролика из Багдада не осерчал на Жириновского.
Нынче время безликих политиков, говорящих штампами, блюдущих политесы губошлёпов. На их фоне Жириновский был ярким пятном на сером фоне.
Он не боялся быть зашельмованным, ибо относился к той категории людей, к которым уже не прилипает.
***
Я трижды лично встречался с Жириновским.
Это было во время избирательной кампании в Архангельское областное Собрание 2004-го года. Я шёл первым номером и был лицом партии в регионе с соответствующим слоганом «Азовский — Жириновский». Тогда перед первой личной встречей я, ещё молодой, испытывал трепет.
На удивление волнение было напрасным. Вольфович отнёсся по-отечески, был вежлив и весьма непринуждённо учил азам политики — аки Макиавелли перед учеником.
Мне, как историку и юристу, было в кайф.
Мы провели с Жириновским тогда не один час. Рядом. Он только один раз меня осёк, когда я его перебил на сцене Маймаксанского ДК.
— Не перебивай старших, юноша, — строго сказал Вольфович.
Тогда же я узнал, что на самом деле фразу «Подонок, однозначно» лично Жириновский не говорил. Это был номер пародиста. Настолько точно исполненный, что фраза пошла за Вольфовичем.
Потом я встречался с ним в Москве, в его думском кабинете. Вот, кстати, вход в его покои…
Это было интервью.
Третий раз — перед посадкой в тюрьму в 2006-м году. Я уже знал, что сяду, и приехал за характеристикой. Был печален.
Странная была встреча. Я ему про себя, а он мне про Сирию. Жириновский тогда только закончил провидческую книгу «Третья мировая война» и был под драйвом своих же мыслей.
В начале разговора я, случайно перебив его, признался, что прожил в Сирии в 1999-м целый месяц. И с этого момента Вольфович нашёл во мне идеального собеседника.
Уже спустя много лет оказалось, что по отношению к Ближнему Востоку он оказался прав. Впрочем, как и к другим событиям, произошедшим согласно его предсказаниям. Провидец ли он? Нет. Просто он не боялся думать и быть осмеянным за неверный прогноз. Ибо всегда мог выкрутиться и оказаться правым.
Полтора часа. А в конце он меня просто огорошил… Заканчивая аудиенцию, сказал мне: ты сядешь, но потом тебя оправдают, и ты выйдешь.
И ведь как в зеркало глядел. Я сел, отсидел четыре месяца и вышел. Мой приговор был отменён.
Что это было - до сих пор не пойму.
Затем я покончил с политической деятельностью и ЛДПР — разочаровался после того, как в партию попёрли личности, не вызывавшие во мне симпатий. Но Жириновский продолжал оставаться для меня звездой. Как Пугачева или Роджер Уотерс в детстве.
Как Алла и как Роджер, Жириновский был неоднозначен, противоречив. Люди делились на поклонников и противников. О нём можно было спорить, и это самое клёвое в понятии «Жириновский». Потому что бесспорные — только положительные и только отрицательные люди — не интересны.
В этом смысле я такой же… Противоречивый и спорный. Может, потому жив и потому на плаву держусь…
Жириновский ушёл. Ушла эпоха, осталась легенда. И чем дальше, тем его имя будет легендарнее…
Ещё я запомнил шикарную его фразу: «У нас в партии много отморозков — пиши о них, что желаешь, но только не трожь четыре буквы».
Эти четыре буквы — они и есть главный капитал Вольфовича. Но странный это капитал: вождь и лидер был настолько ярок, что едва ли заменим. Что будет дальше с четырьмя буквами?..
Из оставшихся в живых и не ушедших в исполнительную власть мне милее всего Ярослав Нилов. Ибо умный, эрудированный и общительный. Тоже редкость в нынешнее время.
И тут о главном, что меня торкало в Жириновском: умный и эрудированный. Эрудированный и умный. Жириновский был дико начитанный, знал много языков. В молодости и даже в зрелом возрасте, будучи уже политиком читал запоем.
Он даже ругался как интеллектуал. Может, потому и не обижались на него. Это тот случай, когда есть разница — матерится гопник или профессор. У первого это отвращает, у второго украшает.
Очень жаль, что смерть его настигла. Светлый и живой он был. таким и запомнится.
Илья Азовский