В каждом городе или селе, занятом немцами, находились люди, которые предлагали свои услуги оккупантам сразу же после того, как те занимали территорию. Они сами себя оправдывали тем, что появился шанс «сделать карьеру» или обзавестись каким-то имуществом.
«Прислужники» занимали должности старост, бургомистров, получали места в гражданских структурах власти. И они обычно легко делали следующий шаг: зарабатывали, выдавая и предавая сведения об укрывшихся солдатах или «неблагонадежных» соотечественниках.
Из докладной записки об итогах оперативно-следственной работы отдела контрразведки СМЕРШ Приморской Армии от 19 мая 1944 года (показания свидетеля Светланы П.):
«С приходом немцев в наш поселок, в мае 1942 года, я и мой отец пошли к блиндажам собирать лес на постройку дома. В одном из окопов я наткнулась на военнослужащего Красной Армии, о чем сразу сообщила отцу. Он сейчас же побежал в поселок Кок-Асан и донес об этом немецкому командованию, откуда возвратился с унтер-офицером и двумя солдатами. Все вместе мы пошли к месту нахождения этого военнослужащего, и при мне он был немцами там же расстрелян… За это мой отец получил 500 рублей и пару лошадей».
В НГКБ предателей делили на две категории. К первой относились активные, на счету которых были преступления и убийства, либо они занимали высокие должности в оккупационных структурах. Или были дезертирами и перебежчиками из Красной Армии.
Вторая — «пассивные пособники». Те, кто работал на немцев: от уборщиц до рядовых полицаев, не участвовавших в карательных акциях. Они получали реальные сроки заключения в лагеря.
В документах СМЕРШ под категорией «шпионы» значатся и штатные полицейские осведомители, и те, кто прошел обучение в одной из немецких структур. И оставленные «на будущее» агенты или диверсанты.
Проще всего было с полицейскими осведомителями. Их статус во время оккупации часто не был тайной для окружающих.
По материалам «РИА Новости».