Жил был на свете писатель
Михал Константиныч Попов
Редактором тёрся в журнале
Писал про овец и коров.
Всерьёз считающий себя великим (без кавычек), поморским и, само собой, неоцененным писателем, провинциальный прозаик Попов внезапно открыл в себе новый дар. На него снизошло понимание птичьего языка. Причём слышит мастер пера не соловьёв, дроздов, синичек или других российских славных птахов, а исключительно ворон.
Чем обусловлена такая избирательность — неведомо. Но, услышав в апреле впервые вороньи разговоры, инженер человеческих душ теперь регулярно вступает с чёрно-серыми пернатыми в длинные и, прямо скажем, нудные диалоги.
Среди собеседников знатного поморского сказителя уже три вороны, которые сообщили ему свои имена — Варлам, Варвара и Вукол.
Главная тема — злобное по-вороньи неприятие всего, что происходит вокруг. И прежде всего — вокруг обшарпанной хрущёвки на набережной Северной Двины, где свил одинокое гнездо наш письмэнник.
Особенно любит он обливать грязью решения, принимаемые органами власти, не смущаясь тем, что получает зарплату в государственном учреждении — издательском доме «Двина». Буквально плюёт в руку, с которой кормится.
Но общение с воронами даром не прошло для певца согретого Севером. Он постепенно стал утрачивать навыки человеческой речи и всё чаще и чаще каркать по-вороньи. А может, это его Господь наказывает за то, что живёт он в доме, построенном буквально на фундаменте Михайло-Архангельского собора, и съезжать оттуда не собирается?
В итоге есть ощущение, что превращается заштатный литератор в злобную ворону, одну из тех, которые сейчас всё чаще нападают на людей в нашем городе.
И, как справедливо пишут архангелогородцы в комментариях, популяцию этих агрессивных пернатых пора проредить.