«Je Tʼaime… Moi Non Plus» / «Я люблю тебя… Я тебя тоже нет» (1969)
Он задумчиво затягивается сигаретой и лениво водит пальцем по клавишам пианино. Некрасивый и, как всегда, пьяный, он с грустью смотрит в зеркало напротив инструмента и курит. Ему больше сорока лет. Он не слышит музыки: её перебивает шум воды из ванной комнаты. Там, в шуме воды, стоит она — и она что-то поёт.
Фото: Mirrorpix/Getty ImagesЕй двадцать два. У неё мальчишеское тело, выразительные глаза и огромная вера в их любовь. Через несколько мгновений она выйдет голая, и он спонтанно предложит ей спеть свою главную песню, которую позже запретят исполнять в нескольких странах мира и даже осудят в католическом Ватикане…
Он — поэт Серж Генсбур, выходец из семьи русско-еврейских эмигрантов. Она — начинающая актриса Джейн Биркин, дочь видного английского офицера. Их окружает Париж. Сейчас 1969 год.
Серж Генсбур написал свой главный хит — «Je Tʼaime… Moi Non Plus» — в 1967 году. Изначально композиция предназначалась для исполнения Брижит Бардо, с которой у шансонье был роман. Генсбур писал стихи и музыку для неё по ночам. Выкуривая неисчислимое количество сигарет, под утро он показывал ей свои наработки, чем крайне впечатлял. Наконец француженка влюбилась, а потом скрывала отношения с Генсбуром, потому что была замужем. Связь с шансонье пришлось прервать, когда муж Бардо — влиятельный немецкий миллионер Гюнтер Сакс — узнал о готовящемся выпуске сингла «Je Tʼaime… Moi Non Plus». Он намеревался развестись с Бардо, если Генсбур выпустит в продажу пластинку с песней.
Поэтому идею пришлось отложить. А в 1969 году Генсбур познакомился с Джейн Биркин, которая вскоре ради него переехала жить в Париж. Однажды она начала петь в его ванной, после чего композитор предложил ей исполнить в дуэте своё давнее сочинение. Композиция «Je Tʼaime… Moi Non Plus» стала настоящей революцией в культуре того времени. В ней Генсбур и Биркин не просто повествуют о страсти от лица двух любовников: на записи слышны стоны и придыхания.
Фото: UnitedArchives / imago-images.de / Global Look PressЭто было первое в истории музыкальное произведение, которое воспроизводит звуки оргазма. До Генсбура никто из музыкантов не говорил о сексе с такой убедительностью и искренностью. Сам автор отрицал «порнографический» подтекст в композиции, уделяя внимание новому музыкальному языку для выражения нежности, и прямо в тексте песни настаивал на том, что «плотская любовь — безысходна». Сингл занял лидирующие позиции в чартах многих стран по всему миру, став одним из главных музыкальных символов ХХ века.
Позднее Брижит Бардо описала в своих мемуарах сцену прощания с Генсбуром:
«Серж набил мой чемодан любовными записками, нацарапанными на нотных листах. В последний момент я проколола себе указательный палец правой руки и написала Сержу своей кровью: «Я люблю тебя». Он сделал то же самое и написал: «Я тебя тоже… не люблю»».
Кстати, Генсбур признавался, что придумал название к композиции под впечатлением от каламбура Сальвадора Дали. Художник, любивший противоречия во всём, однажды сказал: «Пикассо — испанец, я тоже. Пикассо — гений, я тоже. Пикассо — коммунист, я — тоже нет».
«Di doo dah» / «Ди-ду-да» (1973)
Первый сольный альбом Биркин вышел только спустя четыре года поле её знакомства с Генсбуром и записи первого сингла. Это обстоятельство объяснимо рождением у пары дочери в 1971 году: маленькая Шарлотта доставляла родителям много хлопот, и на творчество времени не хватало.
Я не знаю, чего не хватает парням.
Я никогда не играла в куклы.
Я царапаю тех, кто пытается меня поцеловать.
У других девушек нет вопросов —
Они бегают по улицам, танцам и мальчикам…
…Я — копия отца.
Когда он возил меня в старшую школу,
У других уже были красивые сиськи,
А я остаюсь плоской, как мальчик, —
поёт Биркин. Генсбур часто отражал в текстах песен для Джейн подлинные детали из её биографии, исследуя эмоциональный опыт возлюбленной из разных периодов её жизни: Биркин действительно когда-то была худощавым и нескладным подростком, переживающим из-за своей нелепости. Композиция «Di doo dah» свободно говорит о комплексах взрослеющего человека, манифестирует предельную искренность и учит преодолевать психологические трудности при принятии себя. Генсбур и Биркин одними из первых в массовой культуре подняли тему внимания к себе, актуальную в наш дни как никогда. Их песня важна ещё и тем, что в ней раскрывается внутренний мир девочки: в те времена женская сексуальность, тем более подростковая, вытеснялась, не могла заявлять о себе голосом поп-культуры. Игнорирование женской чувственности обществом способствовало отношению к женщине как к объекту.
Фото: Getty Images/Reg LancasterГенсбур и Биркин внесли свой вклад в разрушение таких установок. В дальнейшем певица прославится ещё и как активистка, отстаивающая права угнетаемых меньшинств: Биркин всегда относилась к чужому опыту с особой чуткостью и выступала за право каждого на полноценную жизнь. Ей был присущ индивидуализм, сформированный духом революционного мая 1968 года.
«Baby alone in Babylone» / «Одинокая детка в Вавилоне» (1983)
13 лет они жили вместе — сгорая в творчестве, вне брака, с регулярными скандалами, которые тут же подхватывали мировые СМИ. В какой-то момент Джейн поняла, что не может больше совладать с дебошами Сержа, утопающего в нескончаемом саморазрушительном экстазе и увлекающего её за собой. Она ушла, а Генсбур написал для неё прощальный цикл песен. Он умрёт через 8 лет после этого — прожжённое алкоголем сердце убьёт инфаркт.
Главной песней пластинки, подаренной Генсбуром Джейн, стала композиция «Baby alone in Babylone». Она примечательна не столько личным контекстом, на фоне которого была создана, сколько контекстом культурным: Генсбур обработал для неё третью часть Третьей симфонии Иоганнеса Брамса.
Фото: Keystone / Getty Images
На эстрадную музыку ХХ века напрямую повлияло творчество немецкого романтика Брамса. Его мелодии легко западают в памяти и со временем воспринимаются человеком как свои собственные. Поп-музыканты и рокеры часто заимствовали из произведений Брамса темы и целые фрагменты. Наиболее излюбленный материал для заимствований — как раз третья часть Третьей симфонии, к которой прибегнул не только Генсбур, но и, например, Фрэнк Синатра в песне «Take My Love» (1951).
Вещи, написанные грубым и порывистым Генсбуром для Биркин, всегда отличались особой нежностью. Цикл, созданный после расставания, и вовсе можно назвать сентиментальным, хрупким. Серж видит свою Джейн рассыпающейся, исчезающей, умирающей. В его новых песнях девочка-призрак бродит по огромному капиталистическому миру, лишённому любви и безопасности:
Одинокая детка в Вавилоне,
Утопающая в волнах
Лос-анджелесских понтиаков,
Кадиллаков, бентли,
Роллс-ройсов и бьюиков
В металлической ночи…
Ты мечтаешь о вечном,
Увы, ты скоро его найдёшь.
Мир, в который Джейн уходит от Сержа, не знает неистовства, честности и страсти. Этому миру не нужна чья-то живая боль и творчество. «Baby alone in Babylone» перекликается с романом Эдуарда Лимонова «Это я, Эдичка». Вообще, для европейской культуры 70-80-х характерна рефлексия на тему жизни в изменившемся после бурных 60-х мире. Искусство, бунт и любовь ушли из мира вместе с уходом Джейн.
Фото: John Stillwell / PA Archive / PA Images / Reuters«Je suis venue te dire» / «Я пришёл сказать, что ухожу» (1973/1992)
«Он позвонил мне в Лондон, чтоб сказать, что купил для меня большой бриллиант, потому что я потеряла тот, который он подарил мне раньше. А я сказала: «О, Серж, прекращай пить». Спустя день, 2 марта 1991 года, его не стало», — вспоминала Джейн Биркин.
Сначала она проведёт в его квартире вместе с дочерью трое суток, а потом, в день похорон, положит ему в гроб игрушку, сопровождавшую её с детства, — обезьянку Манки. От её лица Биркин написала «Дневники Обезьянки», в которых раскрывается история взросления певицы и романа с Генсбуром.
Им удалось сохранять странные близкие отношения до его последнего дня, хотя оба уже создали другие семьи и родили детей. Но даже спустя годы после смерти Сержа она будет говорить в своих интервью, что ей не стоило бросать Генсбура, истерзанного депрессиями и алкоголизмом, принимая вину за его преждевременный уход на себя. В 1991 году в память о нём она исполнит песню, которую почти двадцать лет назад они пели дуэтом, — меланхоличную композицию «Je suis venue te dire» (1973). Это станет жестом прощания с главной любовью своей жизни. В 1992 году новый муж Биркин подаст на развод, заявив, что не может конкурировать с её печалью из-за смерти Генсбура.
Фото: Panoramic / ZUMA Press / ТАССМысль о ненужности людям сопровождала Генсбура всю жизнь. Мать поэта говорила, что не решилась на аборт только из-за страха перед инструментами в кабинете врача. Подростком Генсбур был вынужден носить «позорную» жёлтую звезду — такая практика применялась нацистами на территории оккупированных стран, чтобы отличать евреев.
В попытках убежать от себя Генсбур даже сменит имя — изначально его звали Люсьен Гинзбург. Он будет без конца менять публичные маски, дебоширить, разрушать себя и травмировать близких людей, вынуждая их отказаться от него… Отведённая самим для себя роль «проклятого поэта» отобразится именно в таких произведениях Генсбура, как «Je suis venue te dire — довольно типичной песне о разрушенных отношениях, которая, однако, многое проясняет в контексте личности автора. «Я пришёл сказать, что ухожу» — адекватное выражение всего его жизненного кредо.
Серж Генсбур перевернул представления современников о свободе самовыражения, открыл новые языки для разговора о нежности в искусстве, уничтожил культурные условности и социальные барьеры, а Джейн Биркин стала его рупором. Они явили пример честного, актуального, насыщенного отсылками к мировой культуре и даже социально полезного искусства, став первыми в мире музыки, кто заговорил о сексе и принятии себя в полный голос, делая личный опыт открытым для всех и соединяя его с каждым вызовом эпохи.
Алексей Черников