Ссылки на предыдущие части доступны в прошлых материалах.
Часть девятнадцатая: Смена эпох — обмен энергией.
Даже внешний облик сего здания неопровержимо свидетельствует: дом принадлежит военным. Типичная армейская архитектура СССР. Неистребимый стиль советских военных городков.
Кажется, архангельская жизнь в самом центре города настолько наполнила эти стены исключительно гражданскими событиями, овеяла такими легендами, наполнила голосами столь невероятно популярных творцов эпохи, что армейскому духу не осталось ни пяди, ни клочка, ни закуточка. Ан, нет! Бросишь взгляд, и повеет неистребимо армейским. Какова, однако, особенность архитектуры военных строений. Это надо уметь пронести особенность стиля сквозь смену эпох, перипетии государственный ломок.
Между тем, это самый легендарный творческий дом Архангельска. Иных, видевших на своих сценических подмостках столь ярких, мощных даже не звёзд — творческие символы эпохи, в нашем городе не существует. Дом офицеров на Троицком — уникальное здание, кое-хранит самые дорогие архангельские легенды о встречах с артистами, чьё творчество в разное время являло составляющую фундамента, направляющие векторы русской культуры и русского самосознания. Собственно, сие здание со всей своей историей — готовый музей новой и новейшей архангельской городской культуры. Мемориальные доски о происходивших тут памятных событиях давно просятся на его стены.
Самая ранняя из сохранившихся советских записей о существовании Дома офицеров в Архангельске отсылает нас в победный май 1945 года. Советский офицер удостоверил личной подписью, скрепил огромной, отлично сохранившейся сургучной печатью книгу учета офицерской библиотеки: «Начальник Дома офицеров Красной армии, подполковник М. Добрецов». И поставил точную дату: 26 мая 1945 года. Семнадцать дней, как страна ликовала, хмельно празднуя Победу над фашистами.
Первый Архангельский Дом офицеров располагался чуть центральнее по Троицкому проспекту. Сейчас там автобусная остановка у «Полярного». И прежде назывался «Немецким клубом».
Был задуман и построен для всякого рода веселух. Скуки ради, господа «архангельские немцы»: Франц Шольц, Антон Фонтейнес, Карл Мейер и Петр Люрс решили устроить для себя, любимых, сотоварищи персональное место развлечений. Провести «среди своих» часок-другой, выкурить сигарку,
испить кофею, опрокинуть внутрь рюмочку-другую ликёру, коньячку-с, посплетничать, пофлиртовать с доступными барышнями. В общем, всяко-разно ублажать себя в узком кругу избранных обрусевших иноземцев.
Францик, Антоша, Карлуша да Петруша вчетвером создали Немецкий клуб. Под него господа иностранцы построили на Троицком проспекте двухэтажный особняк на полторы тысячи мест! Ничего себе узкий круг «архангельских немцев». Скромненький такой кружочек.
Тут, на стыке веков, для реставрации архангелогородцы как-то привлекли земляка, одного из первых лиц в кремлевском правительстве новой буржуазной России, главного держателя государственных денег, самого министра финансов. В отрочестве дубасил на ударной установке в подвале архангельской школы. Так вот, при нынешнем казённом капиталистическом ресурсе зал Архангельского областного театра на тысячу мест, построенный ещё при советской власти, не могли отремонтировать лет десять. А немцы Шольц, Фонтейнес, Мейер да Люрс без государственных капиталов такой клуб отгрохали — государство по сию пору историческим особняком считает и охраняет.
Зрительный зал. Роскошное танцевальное зало. Шикарная столовая, с потрясающей воображение мебелью: невероятных размеров резными буфетами, солидным внушительным основательным столом, стульями с высокими спинками. Кстати, спинки прямые, под девяносто градусов, потому сидевшие господа внешне всегда сохраняли стройную осанку. Благородно…
В 1897 году в «Немецком клубе» впервые в Архангельске демонстрировали «движущиеся картинки». А через десять лет здесь катили первый фильм. В клубе существовал собственный театр, симфонический оркестр. Соседствовали с обществом охотников и клубом коневодов! В сих стенах обсудили идею и создали третий в России яхт-клуб.
В этом клубе отмечали самое эпохальное за всю дореволюционную историю Архангельска событие технического прогресса — открытие железной дороги. Савва Мамонтов, протянувший её через топи северных болот из Москвы, привёз сюда дочку, модель хрестоматийной работы художника В.Серова «Девочка с персиками».
Здесь гуляли господа и по поводу первого трамвая в Архангельске. Было от чего. Чтоб побежал трамвай, в городе построили электростанцию.
А ещё господа, посещавшие «Немецкий клуб», увлекались экстремальными занятиями. Например, катались по Северной Двине… на льдинах! То-то бы нынешним подросткам радость! Наших-то в ледоход гоняет полиция, штрафуя родителей. А ведь ста лет не минуло, самоеды ставили собственные чумы не где-нибудь, именно на льдинах, тихо, размеренно, плавно перемещаясь по Северной Двине! Судя по развлечениям, Немецкий клуб был хорош. Но то ли создавшие его «архангельские немцы» повзрослели, охладев к былым утехам, то ли ещё по каким соображениям, только клуб закрыли. В особняке поместили Коммерческое собрание.
После революции 1917 большевики с коммерцией покончили. Особняк Немецкого клуба повидал всяких комиссаров, прежде чем накрыло армейской фуражкой. Красноармейское офицерство устроило здесь развлечения по собственному, советскому военному вкусу. Но всё-таки развлечения. Так Немецкий клуб стал первым Архангельским Домом офицеров РККА — рабоче-крестьянской Красной армии. И оставался таковым, пока в середине советского века, в паре кварталов от деревянного особняка, для него не построили специальное здание архитектуры военного стиля. Стиль-то армейский, да жизнь нескучная.
Деревянный же особняк, памятник архитектуры архангельского городского деревянного зодчества, первый Дом офицеров, в отличие от прочих, архитектурно не менее значимых, интересных, советский Архангельск сохранил не случайно. Обком партии просто поостерегся сносить здание, в котором некогда объявили о советской власти в городе и на Русском Севере. Так идеология, сама того не подозревая, сохранила нам первое архангельское увеселительное заведение.
В 1983 году «Немецкий клуб» раскатали по брёвнышку и перенесли на улицу революционера Лучинского, кою горожане адаптировали в Чумбаровку.
Здание, переехав, получило странное именование: «Марфин дом». В честь бывшей руководительницы Дома советского политпросвещения. Потом Марфа оказалась директором особняка, устраивала в нём скромные, отнюдь не эпохальные выставки и… шикарные банкеты. Для первых, уже не советских, но ещё и не капиталистических начальников Архангельского региона Ельцинского периода власти. А также для архангельских… бандитов «расстрельных девяностых». По крайней мере, город помнит, как один из самых одиозных «братков» отмечал тут свадьбу. Жареных поросят опускали на столы на воздушных шарах, надутых гелем. Кажется, никого не убили, даже не стреляли. Но подрались с увечьями. Как без этого…
Далее в историческом доме бушевали ярмарки шуб. Пока всё это ново-капиталистическое буйство не привело старинный деревянный дом к разрухе. Очнувшись, начальники вымели вон новорусское отребье и дурновкусие из памятника архитектуры. Пару раз сменили управляющих. Что теперь в этом доме, не знает никто. Вроде отошёл к Музею деревянного зодчества, как многое на Чумбаровке. По крайней мере, здесь частенько продают билеты на мероприятия в Малых карелах. Пару раз покупал лично.
А ещё раз в год в нём проходит бал. В маскарадных дворянских костюмах. Танцуют мазурку и вальс. С чего началось, тем и завершилось…
В 1962 году красной революции шлепнуло 45. Восьмого ноября, при множественном сиянии звезд на погонах, у входа в новый, каменный, советский Дом офицеров разрезали заветную ленточку новоселья. Новоселы умыкнули из старого Немецкого клуба зеркала неестественных размеров. Те занимали высоченное пространство от пола до потолка. В здании армейской архитектуры хрущевского периода борьбы с излишествами, с потолками было пониже. Но уж больно шикарны старые зеркала, никак не хотелось оставлять новым владельцам. Роскошное чудо прихватили с собой.
Правда, вывесить пришлось не вдоль, а поперек стен!
Другое историческое чудо — дворцовый немецкий мебельный гарнитур. Он оказался здесь в качестве малой толики контрибуции, кою советские войска-победители вывезли из поверженной фашистской Германии. Часть сего парадного гарнитура имеет историческое клеймо «SS». Это не «schut-zstaffeln» — трагически известные гитлеровские органы СС. Клеймо «SS» означает принадлежность к знаменитому «San-susi» — дворцу Фридриха Великого. Потсдам, как город, представляет собой кольцо дворцов. Во времена Гитлера Геринг здесь принимал официальные делегации фашистской Германии. Один из диванчиков Архангельского Дома офицеров с серьезной долей вероятности использовался именно тучным лидером нацистов. Его так и называют: «кресло Геринга».
Слухов вокруг потсдамского дворцового гарнитура с клеймом СС много. Однозначно: мебель необычная. Относится к музейной, охраняется государством, имеет инвентарные номера. В советскую эпоху гарнитур уже подвергался подобию реставрации. В духе армейской кондовости: деревянные части покрыли серебряной краской, сиденья перетянули зелёным, защитного оттенка «плюшем», типа того, из какого в советские времена шили занавесы в сельских клубах. Беда. Дворцовая мебель в советских условиях пришла в ветхое состояние, требует серьезной реставрации.
Пожилой Архангельск отлично помнит имя начальника ДОФа Григория Шуба. Девять лет человек будоражил культурную жизнь города лучшими гастрольными спектаклями московских театров, концертами ярких звезд советской эстрады, великолепными программами собственного народного Ансамбля песни и пляски Архангельского гарнизонного Дома офицеров. Здесь первым экраном в городе шли все новые фильмы. Да не просто так, с приглашением снимавшихся в них актеров! При Шубе выступал Аркадий Райкин. Пели Мулерман, Королев, Макаров. Молодой Кобзон исполнял «А у нас во дворе есть девчонка одна». И Майя Кристалинская отвечала: «Я тебя подожду, только ты приходи навсегда». А после шла в магазин «Светлана» и закупала знаменитые «Шанель N 5», сразу пять флаконов. В других городах французских духов уже не было. Впрочем, когда их купила Майя, в Архангельске тоже не стало — наши модницы расхватали.
Боже, кого только не было в этом здании Дома офицеров. Алла Пугачёва и та в подвальном буфете запросто пила водку с музыкантами ансамбля, служившими в ансамбле ДОФа. Олег Юданов, архангельский гуру ударных джазовых инструментов, отлично помнит. Кстати, в Архангельском ДОФе служил Гриша Клеймиц, долгое время творивший руководителем ансамбля Эдиты Пьехи.
Служить у Григория Шуба было престижно. Солдатики ансамбля объехали весь мир. Пели и плясали в Японии. И всё же навечно на скрижалях культуры архангельской истории Григорий Шуб остался благодаря одному-единственному концерту.
13 марта 1968 года. Выступление Владимира Семеновича Высоцкого на сцене Архангельского гарнизонного Дома офицеров. Эта история требует отдельного повествования.
В нашем городе нет более информированного человека о творчестве Владимира Высоцкого, чем режиссёр Архангельского телевидения Александр Сутырин. Саша собрал абсолютно достоверные сведения, как артист театра на Таганке и кино (уже вышел дипломный фильм С. Говорухина «Вертикаль») оказался в Архангельске, кто и как супер качественно записал концерт, кто произвел знаменитую архангельскую фотосъемку.
Командующий Архангельским гарнизоном, генерал-лейтенант Федор Бондаренко был фронтовым товарищем отца поэта, Семена Высоцкого. В доме Высоцких Бондаренко часто слушал песни молодого артиста и не раз предлагал поездку с концертами в Архангельск. Какое-то время приезд не получался из-за занятости В. Высоцкого. Наконец, «всё срослось».
13 марта 1968 года Владимира Семёновича в 11 часов встретили в аэропорту Кегострова. Встречали гостя, приглашенного командующим округом, как положено у военных, «от трапа до трапа».
В городе на традиционном рекламном месте висела обычная афиша, извещавшая о концерте. Главная партийная областная газета «Правда Севера» опубликовала сообщение следующего содержания: «13 и 14 марта состоятся творческие встречи с артистом кино и театра на Таганке Владимиром Высоцким. 13 марта — в Доме офицеров, начало в 20 часов, 14 марта — в АЛТИ, начало в 16 часов 30 мин.»
13 марта Григорий Шуб вызвал сотрудницу Нелю Дорофееву, строго приказал:
— Спускайся на вахту и жди. Придёт знаменитый Высоцкий — сразу проводишь в мой кабинет.
Хрупкая девушка затрепетала, переволновалась, чуть всё не испортила. Неля Высоцкого… не узнала. Да настолько, что попыталась… вытолкать из Дома офицеров! В ДОФ могли войти только офицеры или гражданские по спецпропускам. А тут ввалился невзрачный, плюгавенький, невидный субъект. Советские девушки представляли себе киноартистов непременно писаными красавцами, косая сажень в плечах. Владимир Высоцкий под эти параметры не попадал, и Неля, преисполненная важностью возложенной миссии, посоветовала гражданину освободить помещение. Высоцкий настаивал, мол, его ждут. Нелли была непреклонна, теряя терпение. Наконец, артист произнес фамилию Шуба. Услыхав, что это и есть Высоцкий, Неля была смущена и разочарована. Извинилась. Но артист ей никак «не показался».
Высоцкий слегка недомогал. Архангелогородец Анциферов рассказывал Сутырину, как, набравшись смелости, прошёл с одним из офицеров за кулисы. Владимир, разыгрываясь, пошутил:
— Вот, по дороге в Архангельск подцепил насморк. Не знаю, что и делать. Знакомые доктора говорят: «Лечить — пройдет за неделю. Не лечить — за семь дней». Что посоветуете?
Посмеялись…
Зал Дома офицеров с транспарантом над сценой «Народ и партия едины» и «Слава советским вооруженным силам» в тот вечер ломился, как никогда. Висели на люстрах. Архангелогородка Галя Ковалева отчетливо помнит: когда Высоцкий вышел на сцену, дамы недоуменно переглянулись. Неужели этот, небольшого росточка, ничем не приметный молодой человек в тёмной тенниске с белой полоской окантовки воротничка и нагрудного кармана, в серых брюках и обычных советских ботинках — актер из «Вертикали»? Тот самый, чьи песни, хрипя их магнитофонов, будоражат и волнуют? Но со сцены прозвучала песня, другая, третья, и всё радикально изменилось. Столь мощная энергия шла в зал от человека с гитарой, что к середине встречи он уже казался высоким, статным, мужественным красавцем, ради коего готовы на любые подвиги и жертвы.
— Я вышла совершенно потрясенной. Неимоверно, но чрезвычайно приятно… уставшей. Вымотанной, высосанной. Будто всю выжали, вывернули и наполнили чем-то иным, столь сильным и мощным, чего прежде не случалось и не могло случиться. Такая встреча бывает раз в жизни. Я потом видела много звезд самой большой величины. Восхищаешься, как правило, виртуозностью, техникой, Богом данным талантом. А тогда произошёл мощный обмен энергий, эмоций, когда приоткрываются истины, значение коих понимаешь много позже, взрослея.
Гале Ковалевой вторят все, кто был на том концерте
Продолжение следует.