Ссылки на предыдущие части доступны в прошлых материалах.
Часть двадцать восьмая: «Девки, утренний кофе».
Нет, среди облеченных властью советских чиновников были умнейшие, порядочные люди. И с юмором тоже всё было в порядке.
Времени убежало много, десятилетия. Самой страны СССР больше нет. Лет десять тому назад случился забавный казус, о каком мне поведали после. На архангельской литературной премии печатающиеся старцы в очередной раз награждали друг друга. Был среди них и Стаместкин. Бывший журналист издал книгу, и его поощрили. А в качестве награды вручили… полное собрание моего «Оксюморона», в двух томах. Представляете, что должен чувствовать человек, получивший в поощрение за свой журналистский труд мою книгу, в одном из томов которой как раз описана история о нём, которую вы только что прочли?! А ещё говорят: снаряд в одну воронку дважды не падает. Наверное, зависит от размеров воронки.
Последний пассаж заставил меня перескочить несколько домов и перейти Троицкий проспект, к бывшим «Юбилейным» — гостинице и ресторану. Огромный, напоминающий вокзал, невероятно неудобной планировки в стиле советской гигантомании ресторан внешне напоминал мавзолей Ленина на Красной площади. Сейчас эту его архитектурную особенность в угоду торговым квадратным метрам птенцы гнезда капиталистического хозяина уничтожили уродующей надстройкой. Первый частный капиталистический супермаркет в Архангельске — «Премьер». Цены в нём был, по едкому замечанию юмориста, как номера в телефонной книге. Сдулись, отдав площади региональным сетевым магазинам. Про ресторан и вовсе забыли.
В пору, когда это строение напоминало вид московской усыпальницы Ленина, оно было самым большим архангельским рестораном. После концертов я приводил сюда ужинать Сашу Градского, Вовку Маркина. В огромном зале Женька Маргулис намётанным взглядом ловеласа безошибочно вычислял ресторанных шл…х. Снимал оптом, сразу всем музыкантам. Учтите, дам, по определению президента, «с пониженной социальной ответственностью» в советском Архангельске, как в ином социалистическом месте, официально не существовало. Он хихикал:
— Девки — утренняя чашечка кофе.
Этой стороны жизни не знала жаждущая познакомиться с искусством Таня Шлык. Два года она просила меня устроить личную встречу. Случилось, когда в третий приезд рокеров мы отправились в Малые Карелы. Надобно отметить: в первые гастрольные годы непременно бывали в музее деревянного зодчества под Архангельском. Тогда в Андрее счастливо и бесшабашно сочеталось всё и сразу: дергать за усы коммунистическую власть будоражащими воображение текстами, адаптация рок-музыки на отечественных просторах, «девки, как чашечка утреннего кофе», способность изумляться чистотой Русского Севера и ещё много всего. С Татьяной Шлык мы летали в мезенскую Кимжу, по возвращении признался:
— Счастливые вы, общаетесь, с кем хотите, а я вот всё с одним дерьмом…
В ресторане «Юбилейный» ставил эксперименты над ресторанной публикой Володя Резицкий, «пытал» авангардным джазом. Или очищал. «Пытки», пока заказывали еду и выпивку, терпели. Очищались не очень. После первых пропущенных рюмок пускались в разгульный пляс, требуя вульгарные «Семь сорок».
Как-то после концерта мы ужинали здесь с Сашей Градским. Ансамбль в тот вечер авангардил особо рьяно. Александр после трехчасового собственного концерта испытания архангельским джазом не выдержал:
— Сколько им дать, чтоб не играли?!
Видимо, не совпало. А в выражении эмоций мэтр никогда не стеснялся.
В этой гостинице бутылки из-под легкого вина выносили из номера молодой Эдиты Станиславовны.
На 13 этаже, под куполом неба, поселилось городское телевидение. Из номера, превратившегося в павильон студии, дикторы вещают Архангельску городские новости. Из окон 13 этажа шикарный вид на Северную Двину и одну из самых легендарных частей Троицкого проспекта — кинотеатр «Север».
Вообще-то мы с вами сейчас гуляем по Стрелецкой слободе. В районе Поморской стояли дома стрельцов, происхождение названия понятное. Нет стрельцов, нет и слободы. Истерлась из городской памяти, перешла в историю. Как и то, что некогда Троицкий проспект считался всего-навсего Троицким проездом.
Самый старый и многолюдный из сохранившихся архангельских перекрестков невероятно узок. Он уже давно сутолочен. Тесен от толкотни машин, толп на автобусных остановках, многолюдья пересекающихся на светофоре потоков. Обычно здесь не останавливаются, дабы не помешать ни себе, ни людям, но сегодня я попросил бы вас не торопиться. Понимаю, непросто, и всё же отыщите местечко. В крайнем случае, притулитесь на углу «Светланы». Ещё лучше — по светофору перейдите Троицкий, дабы поодаль, чуть издалека взглянуть на необычный архитектурный микрорайон нашего города, какой начинается по четной стороне проспекта.
Как Привокзалка — исключительно советский район Архангельска, так эта часть Троицкого и продолжение строительства вглубь Поморской, вплоть до Обводного канала — первый настоящий полноценный, полномасштабный, плотной застройки капиталистический микрорайон города. В стиле современной, начала первого века третьего тысячелетия, эпохи. С эклектикой архитектуры, в которой сочетается замковая фундаментальность красного кирпича, искусственная старинная средневековая плесень бронзовых вставок крыш, приземлившаяся фантастическая летающая тарелка входа торгового центра и прочее. Детали рассмотрите сами. Не торопитесь. В этой части проспекта, как и на набережной Северной Двины, не стоит нестись, сломя голову. Мы ступаем в часть Архангельска, коя, при всей толкотне и суетности, хороша.
Новый, стильный своеобразный капиталистический микрорайон, начавшийся с Троицкого и убежавший вглубь Поморской, сам того не сознавая, сохранил главную историческую правду
застройки сего места. Здесь, на старинной улице, когда-то селились многие зажиточные люди. Принадлежавшие состоятельным архангелогородцам особняки, вроде дома купца Калинина, выглядели крепкими. При всех напастях минувших веков и притязаниях нынешних застройщиков, время по сию пору не в силах разрушить купеческие строения.
Старинные особняки не теснились, дабы не заслонять собою простор неба. У возникшего здесь капиталистического микрорайона своя, но перекликающаяся с лучшим из прошлого, завершенная логика застройки. Его внутренняя жилая часть из недешёвых домов малоэтажна, не выше трех этажей. И это, в отличие от серийной тесноты советских девятиэтажек, позволяет небу заглянуть в город, а городу увидеть небесный простор. Здания индивидуальной архитектуры неординарны, но без лишних, вычурных наворотов. Да, здесь снова, как бывало прежде, при дореволюционном капитализме, живут состоятельные архангелогородцы. Чем плохо? Хотите тут обитать — станьте богатым. Шевелитесь, взбивайте капиталистическую сметану, как легендарная лягушка из басни. Если вам это надо. Уповающим на чью-либо милость место явно не здесь.
Нет, мне определенно импонирует сей современный архангельский микрорайончик. Хотя лично жить в нём не желал бы. И дело не в том, что моему, привыкшему к советским реалиям сознанию, архитектурка кажется несколько тяжеловатой. Неуютно мне здесь. Не моя среда обитания. Сие место спланировано и выстроено весьма точно — для быта и жизни именно делового мира Архангельска, при всех внешних различиях, схожего в вопросах формата среды обитания. Это не деловой Архангельск-Сити. Это новый вид городского поселения — Архангельск-Кантри.
На этом бы грустно вздохнуть, махнуть рукой, принять, как неизбежное, и пойти по городу дальше. Но господа от архитектуры начали выяснять, кто из них круче «насолил» своими «творениями зодчества» Архангельску. Эх, из этой песни слова, уж точно, не выкинешь. Фамилий, кстати, тоже. Итак, документальное соло главного архитектора Архангельска Евгения Бастрыкина.
«Я на эту должность пришёл после работы в Кенозерском парке.
Яскорский, Ляшенко, Никитин… Эти люди фактически разрушили город в 1970–90-е годы. Заявления о якобы существовавшем „трепетном подходе“ к градостроительству Архангельска, требует подтверждения, по крайней мере, в период после 1960-х годов. Нынешние радетели сохранения исторического облика Архангельска в недавнем советском прошлом запросто резали этот облик, что называется „по живому“. И при этом за более чем 30 лет не удосужились завершить разработку нового генплана.
1974-92 годы, когда главным архитектором города был г-н Ляшенко, принесли Архангельску самые большие утраты в исторической планировочной организации и архитектуре. Фактически старый Архангельск был варварски уничтожен в угоду сиюминутным политическим решениям. В нарушение действовавшей тогда градостроительной документации на набережной был втиснут Дворец Пионеров, на Троицком — гостиница „Юбилейная“. Почему тогдашний главный архитектор не проявил принципиальности по сохранению особняка Мерзлютина на улице Урицкого, с каретным комплексом и здания пожарной части на Троицком?
В итоге взамен этих бессмысленно уничтоженных знаковых для города зданий Архангельск получил „украшение“ в виде каркасно-панельной архитектуры „Чайки“. Или решение по установке жилых 9-этажных домов через историческую площадь Терехина, с памятниками архитектуры, с „разделкой“ её на части, перекрывающими её раскрытие на „главную улицу“ — Северную Двину, было очевидно необдуманным, „преступным“ и „необратимым“, но реализованным в 1980-е, несмотря на предложение отказаться от него.
Трудно возразить г-ну Яскорскому в его комментарии, что градостроительство вещь необратимая. Для обратимости нужна большая воля, усилия и средства. Например, в незабвенные 1990-е годы, при г-не Яскорском все свободные участки в центральной части города ушли под боксовые гаражи — почти полторы сотни ГСК, и проекты „Ленгипрогора“ не помешали. Любовь к гаражной теме и мастерство градостроителя можно увидеть хотя бы на примерах некоторых кварталов: между Домом офицеров и Музыкальным училищем, или за зданием на улице Карла Либкнехта, 32. Гаражами обстроили и Вологодское кладбище, а „ливневку“ с очистными сооружениями не предусмотрели.
Подлинного наследия, представленного деревянной городской архитектурой, не только типологически, но через культурные срезы (особняки немецкой слободы, дома корабельной Соломбалы) в Архангельске фактически нет».
«Уничтожитель и втискиватель» Ляшенко, «гаражный Яскорский», да и сам-то автор соло, Бастрыкин, «ангарный специалист гигантских отходов архитектурного производства». Вот, оказывается, кто кромсает и малюет наш город скоро уже век. А мы-то с вами думали: наш Архангельск обустраивают, пусть не гении, но все же зодчие, люди благороднейшей культуры архитекторов. Оказалось, всё те же продавщицы от капустного прилавка. Только матом не ругаются. Публично.
Хвала небесам, все они, эти «зодчие» для нашего древнего города уже в прошлом. Новые, правда, тоже ещё те оригиналы. Как «хрущёвки» утыкали завершение Троицкого проспекта, пока тот ещё обзывали «Павлиновкой», так нечто, напоминающее американские ангары, нынче плюхнулось «архитектурной змеёй» в начале главного проспекта Архангельска. А что там ещё впереди, о том, кажется, и небеса толком не ведают.